Стихотворения. Прощание. Трижды содрогнувшаяся земля

Бехер Иоганнес Роберт

СВОБОДА

Свободным я родился и живу. Родители меня не баловали. Свободный от подарков к рождеству, Поел хоть раз я досыта едва ли. Вольно другим садиться на траву, Пить молоко с черникой на привале. А я вот захочу и зареву! Свободен я. И плакать мне давали. Что это? «Вход свободный»? Неужели? Три шкуры тут потом с тебя сдерут. Свободный от стола и от постели, Я, безработный, к ним попал в приют. Свободен я! Свободен, словно птица! Как от свободы мне освободиться?

ШКОЛЫ ЖИЗНИ

Свой

долгий путь окинул я глазами. Вон отчий дом. В окошке свет горит. Мне кажется: я поднят ввысь стихами, Весь горизонт передо мной открыт. Я вижу школу. За ее дверями Идет урок. Учитель говорит, И снова я сижу с учениками, И голос мой с их голосами слит. Судьба меня сурово наставляла, Сменил я в жизни много разных школ. Ошибок я преодолел немало, Хотя еще до цели не дошел. Но впереди опять года скитаний — Немало школ, немало испытаний.

СЧАСТЬЕ

Что значит счастье? Тот ли миг, когда Замедлит время вдруг свое движенье? Иль то забвенных мыслей возвращенье — Скачок назад, в прошедшие года? Не это ль счастье — видеть, как вода И твердь небес слились в круговращенье? Не это ль счастье — быть с тобой всегда? Иль было счастьем наших рук сплетенье В попытке тщетной жизнь не упустить? Но на вопрос никто не даст ответа: Умершие не могут говорить. Мне кажется, я счастлив в жизни этой, Затем что в исполинской битве века Я поднял меч за счастье человека.

О СОНЕТЕ

Ты думал, что классический сонет Стар, обветшал, и отдых им заслужен, Блеск новых форм и новый стих нам нужен, А в старой форме больше проку нет. Ты новых форм искал себе, поэт, Таких, чтоб с ними новый век был дружен. В сонете, в самой чистой из жемчужин, Не видел ты неугасимый свет. Презрев сонет, поэт отверг его, Твердил, что не нуждается в сонете, Что косны и негибки строфы эти, Что старых форм оружие мертво. Для новых форм послужит век основой: Они родятся в недрах жизни новой.

РИМ

Великий город! Я мечтал, влюбленный, О том, что наяву предстанут мне Твои аркады, статуи, колонны, Увиденные в юношеском сне. О город на семи холмах! Вовеки Неистребима красота твоя! Во мне живут, как скорбь о человеке, Ряды могил на Виа Аппиа. И, опуская взор во мрак обрыва Времен, где гул истории затих, Мы собственный великий век узрим. Внезапно распахнется перспектива. Сияют города, и среди них Рим на семи холмах, но юный Рим.

ТАЕТ

Муть моросит, но тучи пронеслись. Мы только шелест редких капель слышим. Сверкает дождь в глазах, глядящих ввысь. Как бойко пляшут зайчики по крышам! Ну что за дождь не вовремя! Смешно По этим лужам хлюпать пешеходу. И дождь и солнце. Раствори окно! Привет дождю и голубому своду! Еще ручей не тешит плеском нас, В оковах льда он словно на запоре. Но вырвется — и сотни тысяч раз Улыбку солнца отразит он вскоре. Узор цветов морозных со стекла Исчезнет вмиг, растоплен буйным светом. И мы поймем: растаяв от тепла, Он за окном цветет весенним цветом. Повиснет дождь гирляндами кругом, И лед в потоках света растворится. Кристаллом ярким станет каждый дом, Смеясь, весь город вдруг засеребрится. О,

звон дождя, ручьев звенящий бег! То голос вод: «Весна! Готовьтесь к чуду!» И льются слезы радости повсюду. Их смысл один: «Смотрите, тает снег!»

НАЧАЛО ВЕСНЫ

Снег пляшет танец покрывала. Еще мороза седина С оконных стекол не сбежала, А я ищу: да где ж весна? Ужель в окно не постучится? Но не она ли — за плетнем? И как бы, право, изловчиться, Поймать плутовку ясным днем? Ты в полдень стань у косогора И жди: согреется земля! Тогда ступай к опушке бора, Тогда ступай бродить в поля. Вот песня в воздухе нагретом… Воспой же солнце, человек! На яблонях весенним цветом Воскреснет поздний талый снег.

ОДНА СТРОКА

Одна строка… Но сколько в ней тревог И поисков, то правильных, то ложных, О, сколько проб я сделал всевозможных, Пока сложить ее так стройно смог! Одна строка… Одна из старых строк… Но сколько чувств в ней трепетных и сложных. Чтоб дать ей силу формул непреложных, Ее вынашивал я долгий срок. Она — итог безмолвных размышлений, Но в ней, где все нерасторжимо крепко, Нет и следа от тягостных сомнений. Как упоительна такая лепка! В одной строке — всего в единой строчке — Весь общий смысл — с заглавия до точки.

НАДПИСЬ НА МОГИЛЬНОМ КАМНЕ

Нет ничего страшнее ваших слез! Я и в гробу причастен вашей доле. Разлуку я бы молча перенес, А вместе с вами плачу поневоле. Я вижу небо, солнце, лес и поле, Я слышу голоса весенних гроз. Я с вами в зной, в ненастье и в мороз. Как тут не плакать мне от вашей боли! Дожить бы вам до радостного дня, Преодолеть бы наши неудачи! Пусть общая сроднила нас беда, Мне быть бы с вами в пляске, а не в плаче. Когда смеетесь, вспомните меня. О если б вам не плакать никогда!

СУДНЫЙ ДЕНЬ

Простите мне, товарищи, друзья, Чей образ не увековечен мною. Воздать вам славу был обязан я, Чтоб поколенья славили вас втрое, Чтоб наших дней достойная основа Запечатлелась в чистых красках слова. И к вам, плоды, взываю о прощенье: Я вас вкушал, но вас не восхвалил. И ты, вино, прости мне небреженье: Я пил тебя, но песней не дарил. Я многое любил — не счесть имен, — Простите все, кто песней обойден! И пусть каштан меня простит. Ему Я не сложил привета и не встретил Стихом его цветенья. Почему Дыхание мое не южный ветер? Тебя, каштан, согрел бы я и спас, Чтоб нас дождался ты и цвел для нас. Кузнечики трещат: «Ты нас приметил?…» Стрекозы мечутся над камышом. В снопы зарывшись, радостен и светел, Я спал в полях благословенным сном. Плыл дальний звон… Я жизнью наслаждался, Но песней ни на что не отозвался. Великого свершения частица, Чем я участвовал в величье лет? Все, что простится, все, что не простится, Что дало плод, что дало пустоцвет, Что благом было, что несло беду, — Да будет все предъявлено суду. Ты, от кого я убегал, — не скрою, Мне бегство удавалось много раз, — Ты, наше время, не воспето мною. Не это ли, когда рассудят нас, Мне не простят? И суд времен решит: «Ты промолчал — так будь же позабыт!»