Стихотворения
Шрифт:
Так просто проблему бессмертья решив...
Петр, Александр и Павел.
КАК МАЛО НАМ ДАЁТ ЛЮБОВЬ
Как мало нам дает любовь!..
Её добыча - обладанье,
её безумства - оправданье
житейской глупости любой.
Её богатство - лишь частица
сокровищ наших и вериг.
И только горе может длиться,
а наслажденью время - миг.
Все
преобразуются в одно -
воспоминанье обладанья...
А что бесспорно нам дано -
неуловимость красоты...
Но наслаждение двойное -
иметь достаточно покоя,
избегнув этой суеты.
1984
ПАНИ БАРБАРА
На красоте и печать, и проклятие Божьего дара...
Вы безнадежно прекрасны, потому и одиноки.
Долго кручина на сердце лежит, а у радости малые сроки,
нынче я с Вами, а завтра где буду? ах, пани Барбара.
Не забываю, и даже помочь мне не может гитара,
сказочный город на северном русском просторе.
Как и аккорды вот эти, там люди мои дорогие в миноре.
Не по себе им, когда я вдали, ах, поверьте мне, лани Барбара.
Многое, многое могут простить нам любимые наши,
больше, чем Бог нам простит и позволит нам совесть.
Этой науки еще не прошли Вы, что, впрочем, не страшно,
лишь бы на этом не строить сюжет, не заканчивать повесть.
В Люблине розы, смотрите, смелее растут, чем у нас в Ленинграде...
Ваши глаза и слова - искушенье, но все-таки прежде,
пани Барбара, скажу я, - не надо мне большей награды,
чем ожиданье и верность изменчивой пани Надежды.
1984
ЗДРАВСТВУЙ, ПОЛЬША!
1.
Здравствуй, Польша! Сколько лет я мечтал об этой встрече...
И небес неяркий свет, и костелов старых свечи
будят память крови древней, и всплывают лица,
речи, жесты, платья, кружева манишек...
Вишневецкий-князь в седло татарское садится
и, усы расправив, в юный лоб целует Мнишка.
Впереди поход, и ссоры и раздоры позабыты,
панночкины слезы рыцаря не остановят...
И лежат на снежном поле после битвы
вперемешку и монголы, и холопы, и панове.
2.
Здравствуй, Польша. Сколько лет
мне звучали вдохновенно
и Мицкевича сонет, и гармонии Шопена.
Помнишь тот "Аи" пьянящий, цвета лодзинских закатов,
что налил в бокал богемский Александр рукою узкой?
И слова одни и те же повторяли брат за братом,
Александр сказал
(Я и сам не знаю, чей я - люблинский ли, курский...
Раб царя я или рыцарь Речи Посполитой) -
пишет между строк и слез Ивану смелый Курбский.
Этими ли плачами все земли польские политы?
3.
Здравствуй, Польша! Сколько лет
мы идем с тобой друг к другу
сколько крови и побед повторяется по кругу!
Фердинанд Соре, гитару вы оставили в Мадриде,
и в Париже, и в Смоленске музыка мешала.
Вы поход в Россию еще раз успешней повторите.
И Стендаль пришел в Москву через Варшаву.
Я к земле и горькой и прекрасной припадаю,
и целую кровь парней и краковских, и вятских,
и молю судьбу - быть может, нам подарит -
не копать земли, не прятать в ней сердец солдатских.
1984
НАШЕ ЕДИНСТВО
Из веры слепой мои братья
упали в объятья апатии...
Речи свои и мысли
сопоставили мы не вскоре.
Мы говорили - неправда,
а думали - это партия,
мы говорили - партия,
а думали - это горе.
Два полюса у планеты,
две стороны у монеты,
закаты сменяют рассветы,
и Гегель, надеюсь, не врет...
Лягушки едины с тиной -
это болота приметы...
Одна у нас партия - Партия,
другая, увы, народ.
О наших больших победах
твердили нам денно и нощно,
и черное стало белым,
и миром была война...
Одна у нас правда для толстых,
другая, увы, для тощих,
одна у нас партия - плетка,
другая, увы, спина.
И есть у нас два единства.
Единство рабов разобщенных,
оставшихся от геноцида,
что против души и ума.
Другое - сообщество ловких,
в искусство вранья посвященных,
сосцы теребящих системе.
Она их печет сама.
Но третье грядет единство -
сжимающих совесть, как бритву.
Она им наносит раны,
спрятанная от глаз.
О Боже, даруй им смелость
выйти на эту битву,
кому-то, быть может, в первый,
кому-то в последний раз.
1985
СМОТРИТЕ, ДРУЗЬЯ МОИ
Эти потери спокойно сносить не научимся мы.