Стихотворения

Лурье Вера Осиповна

«Земная грусть пластами оседает…»

Л.К.

Земная грусть пластами оседает В грудную клетку, в мышцы ног и рук. А я иду от края и до края, Покорно слушая напевов звук. Отметятся географом пространства, Огромных, горных, глинистых пород… Какие вклады вынесу из странствий, Какой еще нежданный поворот В запасе: гул от Финского залива, И слов твоих прощальный перебой, И нежности лирической разлива До безразличия растянутый

покой.

Петроград

Подавив одиночества душную скуку, Позабыв про Берлин, оглянуться назад И увидеть сквозь версты и годы разлуки Этот тихий, вечерний, родной Петроград. То, что вне географий, и может быть мимо, Не попало в истории пыльный архив, То, что больше преданий и памяти Рима, Хлеб пайковый и нежности смутный прилив. Когда солнце не в очередь только и дали, «Папиросы Зефир» и скупые слова… А весною панели травой прорастали, Запустением, древностью пахла трава.

Летом

Черемухи проходят дни и ночи, Однообразьем города пыля. Поменьше слов; грубее и короче, Как просит пить нагретая земля. Так я прошу кого-нибудь на время, Ведь на проценты отдают в ломбард, Любовной накипи, пусть это бремя Переживанья бросит в авангард, Чтоб кровь в виски стучала не фокстротом, А ритмов неизведанных мольбой, Чтобы она еще быстрей, без счета, Лишь отмечала нежности прибой. Локтем на стол, всей тяжестью бессилья, Не мне нести любовное ярмо, Не мне полет — уродливые крылья — Усталостью отражены в трюмо.

Ветер

Ветер встречный, перелетный ветер, Весь просоленный морской волной. Отчего мне насылаешь эти Нежности, томящие весной. Здесь же город, а не побережье, Задыхающихся мостовых, И не чайка воздух перережет, Грузный зов моторов грузовых. Наконец июль уж на исходе, Дни на убыль медленно идут, Скоро образуют хороводы Листья, пожелтевшие в саду. А во мне свиданий первых лучше, Г олову в ладони опустив, Всей любви, до обморочной кручи, Головокружительный разлив.

Октав Мурэ

Старинным золотом неотразимый взгляд, Глаза чарующие парижанок. А в небе звезды медленно горят И, как любовь, гореть не перестанут. Непобедимо подниматься ввысь, Быть властелином, улыбаться славе, Услышать имя нежное «Денис» И все забыть, и быть еще не вправе. Молить, вымаливать ее ответ, Униженно, как нищий, «Христа ради» И на коленях волочиться вслед, И все отдать за пепельные пряди.

«Бульвар. Деревья — из окон…»

Бульвар. Деревья — из окон. Такой смеющийся, здоровый Печеных яблок дух в столовой, Напоминает детство он! Упала головой в колени, Сильнее нежности прилив. О

молодость, ты не изменишь, И все преграды проломив, Ты зазвенишь поэмой снова, Забьешься песнями в груди. Пусть эти дни еще суровы И только были позади. Нет, не любовные объятья (Дыхание переведу!) Руки горячее пожатье И взгляд случайный на ходу.

«Бывают разные свиданья!..»

Бывают разные свиданья! (Но это ли назвать) Отрывистые приказанья Больной кровать. Ловить в коротких, быстрых встречах Лишь в сутки раза два (О нежности разлив беспечной!) Намеки, не слова. Брожу по-прежнему без цели, Перебираю дни, Запомнив только две недели Тревожной беготни, И белой тишину палаты, Да исподлобья взор, А по ночам диван покатый, Шаги сестер!

«Напрасно сердце бедное хлопочешь…»

Напрасно сердце бедное хлопочешь, Не остановишь времени разбег, Пожар костров среди безлунной ночи И там в России синеватый снег. А мимо — дни, и месяцы, и годы, Событиями книги нагрузив. И что во всей истории народов, Такой бессильной девушки порыв! Среди войны, побед, борений партий И городов с миллионами людей, Затерянная на гигантской карте, Вяжу покорно в комнате своей. Крючок скользит, сменяя ряд за рядом, Скорее лечь! — Узоры, не слова — Приснитесь мне! Во сне еще услада, На вашу грудь склонится голова.

«Пустынна улица. Два фонаря…»

Пустынна улица. Два фонаря. Совсем не разглядеть на расстоянье. И я ищу, и жду кого-то зря, Ведь мне никто не назначал свиданья! О, если нежность розовая плеч, О, если голос скрипки истомленный Бессильный были, можно ли привлечь, Когда здесь все железо и бетоны!.. Пивная бочка лирике взамен, Любовь зачем! — Скорее насладиться И волос бережно стряхнув с колен, С улыбкой вежливою удалиться.

«Совсем весна, а близится Сочельник…»

Совсем весна, а близится Сочельник. На улицах редеет елок лес. В витринах разукрашенных подарки Из марципана фрукты и хлеба. Ликеры, выстроенные рядами, Пузатые и стройные бутылки Переливаются шампанское и пунш. В гастрономическом пылает магазине Искусный жертвенник из пестрых лент И в пряничный, традиционный домик Попали сахарные Грета, Ханс! А у меня все тот же беспорядок, И даже письменный не прибран стол, И жизнь, кажется, полна загадок И сердце знает трепетный укол. А впрочем, это все гораздо проще: Не мировые тайны разрешать, Когда минуло двадцать три недавно До исступленья хочется любить И в суете предпраздничной встречаться.