Стихотворения

Одарченко Юрий Павлович

* * *

В небе нежно-голубом Над сияющим крестом Вьется галок стая. На предельной высоте Разместилась на кресте Черных галок стая. Старушонка проходя, В небо чистое глядя, Сосчитала галок: На предельной высоте Разместилось на кресте Тридцать девять галок.

* * *

На Красной площади, на плахе Сидит весёлый воробей, И видит, как прохожий, в страхе, Снимает шапку перед ней. Как

дико крестится старуха, Глазами в сторону кося, Как почесал за левым ухом Злодей, добычу унося. И с высоты своей взирая На этих суетных людей, Щебечет, солнце прославляя, На плахе сидя, воробей.

* * *

Прелесть, прелесть, тайна в ней, Прелесть в лёте голубей, В раздвоённом жале змей, Прелесть в жалобе людей. Ты, великий Бог, внемли Тихой жалобе земли. Тонут, тонут корабли, Те, что в море отошли. А в оставшихся давно Крысы съели все зерно, Сгнило крашеное дно. Где погибнуть? — Всё равно. Прелесть, прелесть, тайна в ней, Прелесть в лёте голубей, В раздвоённом жале змей, Прелесть в гибели людей.

* * *

Как прекрасны слова: Листопад, листопад, листопады! Сколько рифм на слова: Водопад, водопад, водопады! Я расставлю слова В наилучшем и строгом порядке Это будут слова, От которых бегут без оглядки.

ПОСЛЕ ВЫСТАВКИ

Марк Шагал шагал по небу — В небе млечный путь. Только чёрту на потребу Творческая жуть. Пьют поэты четверть века, Чётки шевеля. Носит бремя человека Скорбная земля. Дайте крови, дайте хлеба, Вечной жизни плод. Строгий ангел путь на небо Зорко стережёт. За чугунными вратами Райский сад растёт, В нем кровавыми слезами Дерево цветёт. Дайте денег, дайте хлеба, Дайте отдохнуть!.. Зашагал Шагал по небу Прямо в млечный путь.

* * *

Прасковья, Паша, Пашенька! Живет в высокой башенке. Вокруг летают голуби В глубокой синей проруби, На самой вышке башенки Скворец поет для Пашеньки, А в небе облака Белее молока. Прасковья, Паша, Пашенька! Под башней пашут пашенку, Помахивая хвостиком, Два очень смирных ослика. На этой черной пашенке Взойдут хлеба для Пашеньки. А сеет те хлеба Злодей Али-Баба. Али, Али-Бабашенька! Не тронь ты нашу Пашеньку. Над ней в небесной проруби Белее снега голуби. Скворец на вышке башенки Поет о счастьи Пашеньки. Но скисли облака — Они из молока!

* * *

В рай со свечкой не дойти, Правды в мире не найти… Тает свечечка в руке. Нет ли правды в кабаке? Здесь сиди да выпивай, Поднимайся к правде в рай… Нет ее и в кабаке! Где ж она? — На чердаке. Забирается чудак Выше рая, на чердак. Воск течет и с треском

тает, Пламя пальцы обжигает. Ах, зачем так горяча Кем-то данная свеча. С нами Бог! — Со мной и с вами. Озаряет нежно пламя: Как в углу на чердаке На тончайшем ремешке… Свет погас. Теперь ни зги… — Пашенька, Пашенька, помоги!

* * *

На волне гребешок — значит женщина утонула. Черепаховый гребешок. Почему он не тонет? На волне гребешок… Ну, зачем утонула?.. Просто купалась, а гребешок из волос скользнул. Ах, нет, лежала у берега, Следила за чайками И оставила гребешок. Что на пляже кричат? И как много народа… «Пашенька, Пашенька утонула!» На волне гребешок — значит, женщина утонула.

* * *

А ты, Ванюша, Поди зарежь чёрного петушка. — Да с какой же стати? Петушок по утрам поёт. Да чтоб его слушать Надо живым быть, А чтоб живым быть Надо кушать. Зарезал Ванюша петушка. Вот все живы, сидят и слушают, Как курочка кудахчет, О петушке своем плачет.

* * *

Я себя в твореньи перерос И творца творенье пожирает, Кем-то в детстве заданный вопрос Каплей йоду душу прожигает. Куст каких-то ядовитых роз Я взрастил поэзии на смену. Мир земной, ведь это море слёз… А вот пьяным море по колено.

* * *

Я на старых заезженных клячах Возвращаюсь в зелёную даль, Ведь, теперь в пригородных дачах, Наверно, расцвел миндаль. И у вишни, на пальчиках тонких, Ноготок уже розовым стал, И овёс непослушным ребенком В лес зелёной тропой убежал. Солнце искрами радости блещет Сквозь решётку весенних ветвей. Зимний лист на осине трепещет, Продержавшись всю зиму на ней. Жёлтый, смятый в седой паутине, Искупает чужую вину, Но висит на весенней осине, Значит тоже встречает весну.

* * *

В бистро французской деревушки Смотрю в стеклянную дыру. Слежу как бродят две телушки По изумрудному ковру. Душа уснула в мудром теле, Мне ум совсем ни для чего. Что надо мне на самом деле? По совести — да ничего. Слились кошмары Скотланд-Ярда С журчанием осенних струй; И всплеск шара на дне бильярда Похож на детский поцелуй.

* * *

Все звёзды созданы для маленькой земли, Сплетаются в созвездия они, И с неба падают — для маленькой земли. Лишь только для того, чтоб малое дитя, С душою чистой, на небо глядя, Могло сказать: как это хорошо! Уже во сне: как это хорошо!

* * *

На позолоченной площадке На небе в царствии седьмом Сидит на рыженькой лошадке Вся в розовом и голубом. Над ней плывет зари багрянец В еще не замкнутом кольце, И абрикосовый румянец Горит на девственном лице. Она давно уже с площадки Мне знаки подает рукой И обещает на лошадке За мною прискакать весной.