Стихотворения

Павлова Вера Анатольевна

Журнал "Звезда" 2005

* * *

Близости лунный мед… Вот уж два года лоно мое цветет, но не дает плода. Золото полных сот. Сытых пчел свобода. Вот: мед, он и есть плод, когда столько меда.

* * *

Как нестерпимо жалит жалость к себе! И плачешь на плече. Мне столько музыки досталось, что целый зал ушел ни с чем, ушел несолоно хлебавши. Плачь.

Место есть на небесах подле на поле боя павших для захлебнувшихся в слезах.

* * *

Удержать и думать нечего, только — приостановить: утро дотянуть до вечера, вечер за полночь продлить и склониться к изголовию, оставляя на потом день — большое предисловие к сказанному перед сном.

НАБРОСОК БРАЧНОГО КОНТРАКТА

А книги, если что, поделим так: тебе — нечетные, мне — четные страницы из тех, что мы друг другу вслух читали, и поцелуем прерванное чтенье возобновлялось полчаса спустя.

* * *

Не солнечнострунная лира, увитая гроздьями роз, но медленный труд ювелира — огранка непролитых слез. Не ради лучистости взгляда, но чтобы совсем не пропасть… И царскою будет награда — возможность выплакаться всласть.

* * *

Память, дырявый мешок, стольких бессонниц напасть! Было ли ей хорошо в час, когда я началась, — маме? Вознесся ли дух в апофеозе тепла? Я состояла из двух клеток. Но третью была.

* * *

Зачатая за Полярным кругом, выношенная полярной ночью назло черным вьюгам, рвущим дыханье в клочья, я родилась в столице — не к славе ее вожделея, но чтобы на свет появиться там, где немного светлее.

* * *

Попытка не пытка. Не пытка вторая попытка. А третья попытка изрядно похожа на пытку. Четвертая — пытка. А пятая пытка — попытка внушить своему палачу, что попытка — не пытка.

* * *

Вспомнить тебя, а не твои фотографии, вспомнить себя, а не свои дневники, — нет никакой надежды. Дитя орфографии, сколько себя помню, живу от руки. Стоит поверить руке — и не веришь зрению, только слуху. Смогу ли судьбу упросить выправить согласованья, склоненья, спряженья, хоть немного синтаксис упростить?

* * *

Март на школьном дворе — серебро. Сентябрь в больничном парке — золото. Перебираю свое добро. Примеряю. Выгляжу молодо. Бриллиант, изумруд, сапфир чистой совести. К тихой старости примеряюсь. И миру мир возвращаю в целости и сохранности.

* * *

Века

закроются как веки, сомкнутся веки как века, и реки слез, и крови реки свои затопят берега. Какой мучительный избыток! Как непривычно воскресать! Но небеса совьются в свиток, а значит, есть на чем писать.

Голоса"

Арион" 2005, 1

Приватная помойка у забора, общественная свалка у реки… Когда б вы знали, из какого сора растут у нас в деревне сорняки!

* * *

четырехлетний когда рыбачишь девятилетний когда читаешь надцатилетний когда целуешь двадцатилетний когда берешь тридцатилетний когда плачешь сорокалетний когда ликуешь пятидесятидевятилетний когда засыпаешь четырехлетний когда уснешь

* * *

Мне больше нравятся стихи, не разматывающиеся, как клубок, но наматывающиеся, как спининг, когда клюнет, и с каждым оборотом ощутимей, какая она большая, и вот она показывается над водой, огромная, и рвет леску.

* * *

Поговорив на неродном, как славно помолчать на родненьком! Сварила рис со словарем. Сходила в церковь с разговорником.

* * *

Нежности барщина. Страсти оброк. Барин суров, молчалив, одинок.

* * *

Любишь книги и женщин, и книги больше, чем женщин. Я женщина больше, чем книга. Повсюду твои закладки, твои на полях пометки. Раскрой меня посередке, перечти любимое место.

* * *

Дудочка и подростковая прыть. Уголь и жало. Муза, о чем мне с тобой говорить? Ты не рожала.

* * *

Никто не ждет. Никто не гонится. Не подгоняет. Не зовет. Смерть — просто средство от бессонницы, бессонница наоборот.

* * *

погасить долги застеклить картины наточить коньки настроить пианино

* * *

Ошиблась, словно дверью, временем — октябрь! — июльская жара, и травы исходили семенем на сброшенные свитера, и под рубашкою распахнутой струился родниковый пот, и верилось: в душе распаханной озимая любовь взойдет.

* * *

Покидая пределы земли, примеряя неба обновы, умолять, чтобы всё сожгли — рукописи, дневники, письма — как одежду чумного.