Стихотворения

Теннисон Альфред

перевод Светлана Лихачева

Мерлин и Луч

I

О Странник Моря, Ты, что с причала В тени утеса, Ты, что не сводишь С седого Мага Глаз изумленных, Я есмь Мерлин, И умираю, Я есмь Мерлин, Ведомый Лучом.

II

Могуч Волшебник, Что на рассвете Меня разбудил И Чарам наставил! Велик Магистр И дивны — Чары; В ту пору над долом В начале лета, Над горным кряжем, По лицам смертных, Вокруг, повсюду, Песне покорен, Струился Луч.

III

Раз Ворон, каркнув, Взвился навстречу; Варваров племя, К магии слепо, К музыке глухо, Меня проклинало. Язвил меня демон; Свет затмился, Земля померкла, Песня угасла, Шепнул Магистр: "Следуй на Луч".

IV

Тогда вслед песне, Над пустошью дикой Скользя, и видя Эльфа лесного, Тролля пещеры, Грифона, гнома, И танцы Духов В пустынных лощинах, И призраков горных, И игры драконов У вод журчащих, Под гул певучий Шумных потоков Искрился Луч.

V

Вниз с горной кручи И по равнине, Искрясь

и мерцая На водной глади, На светлой иве, Пашне и поле, Девах невинных, Детях болтливых, Над домом, садом, Косарем, жницей, И по румяным Лицам батрацким Пронесся Луч.

VI

Тогда, в лад песне Гордой и звучной, Привел меня Луч В город и к замку Владыки Артура; Коснулся златого Креста над храмом, Блеснул над Ристалищем, Вспыхнул, метнувшись От шлема к шлему, И вот на челе Артура безгрешного Помедлил Луч.

VII

Тучи и тьма Камелот укрыли; Сгинул Артур, Куда — я не ведал; Меня возлюбивший Король — бессмертен; Ибо из тьмы, Неслышно, неспешно Луч, что померк До стылого блика, По льдистой пашне, Сквозь лес увядший, Потек в долину, В обитель тени, И разгораясь Из тусклой искры, Медленно, плавно Кружась в лад песне До боли нежной, Тени коснулся, Уже не тени, Одетой Лучом.

VIII

Ширясь, светлея, Луч вдаль унесся, С песней обвенчан, Что в мире звучит; Слабея, медля, Стар и измучен, Но вслед влекомый, Я видел: где он В пути касался Села иль града, В саду умерших, Что под Крестами, Безжизненный холм Одевался цветом; Так я дошел До пределов мира Окончен путь мой, Но смерть отрадна, Ибо силою Чар Могучего Мага, Что в детстве учил меня, Здесь, у границы Бескрайнего Моря, Едва ли не в Небе Трепещет Луч.

IX

Рожден не солнцем, Не звездным светом И не луною! О Странник Моря, Прямо к причалу Друзей скликай ты, Спускайте челн ваш И ставьте парус, Пока не угас он За горизонтом, Вослед спешите, Вослед Лучу!

перевод Светлана Лихачева

Сэр Галахад

Мой добрый меч крушит булат, Копье стремится в бой; Я силой десяти богат Поскольку чист душой. Высок и ясен трубный гуд, Дрожат клинки, ударив в бронь; Трещат щиты; вот-вот падут И верховой, и конь. Вспять прянут, съедутся, гремя; Когда ж стихает битвы гам, Дожди духов и лепестков Роняют руки знатных дам. Сколь нежный взор они дарят Тем, кто у них в чести! От плена и от смерти рад Я дам в бою спасти. Но, внемля зову высших нужд, Я чту удел Господних слуг; Я поцелуям страсти чужд, И ласкам женских рук. Иных восторгов знаю власть, Провижу свет иных наград; Так веры путь, молитвы суть Мне сердце в чистоте хранят. Едва луна сойдет с небес, Свет различит мой взор: Промеж стволов мерцает лес, Я слышу гимнов хор. Миную тайный склеп: внутри Услышу глас; в проеме врат Все пусто: немы алтари, Ряды свечей горят. Мерцает белизной покров, Лучится утварь серебром, Струит амвон хрустальный звон, Звучит торжественный псалом. Порой в горах у хладных вод Мне челн дано найти. Всхожу; не кормчий челн ведет По темному пути. Слепящий отблеск, звук струны! Три ангела Святой Грааль Уносят, в шелк облачены, На сонных крыльях вдаль. О чудный вид! Господня кровь! Душа из клетки рвется прочь, Но гордый знак скользит сквозь мрак Ночной звездой вливаясь в ночь. Когда на добром скакуне Я мчусь сквозь спящий град, Петух рождественской луне Поет; снега лежат. Град по свинцовым крышам бьет, Звеня, сечет доспех и щит, Но дивный луч из тьмы встает И тучи золотит. Спешу я в горы от равнин К скале, открытой всем ветрам, Но вихрь грез в кипенье гроз Скользит по топям и полям. Безгрешный рыцарь — я живу Надеждой; страх исчез. Я жду, тоскуя, наяву Вдохнуть ветра небес, Узнать блаженство вне преград, В лучистом зареве края; Недвижных лилий аромат Во сне вдыхаю я. Касаньем ангельской руки Броня, что мне доверил мир, Доспех и меч, плоть рук и плеч Все обращается в эфир. Расступится завеса туч; Средь каменных высот Органа гул, высок, могуч, Взметнется и падет. Лес гнется, никнет сень осин, Бьют крылья, шепчут облака: "О верный Божий паладин, Скачи же! Цель близка!" Вот так, минуя двор и сад, И мост, и брод, скачу я вдаль, Влеком вперед, из года в год, Пока не отыщу Грааль.

перевод Светлана Лихачева

Morte d'Artur

Так целый день гром битвы грохотал, У моря зимнего, среди холмов, И паладинам Круглого Стола Могилой стали земли Лионесс. Смертельно раненого Короля Взял на руки отважный Бедивер Сэр Бедивер, последний средь живых, И снес в часовню на краю полей. Разрушенный алтарь и древний крест На пустоши чернели; Океан Простерся справа, озеро легло Левей; светила полная луна. И молвил Бедиверу лорд Артур: "Исход сраженья возвестил конец Достойнейшего братства — мир не знал Столь славных рыцарей. Глубоким сном Спят те, кого любил я. Верно, впредь Беседой нам души не услаждать О доблестных деяниях мужей, Прогуливаясь в залах и садах Столицы Камелот, как встарь велось. Народ мой пал — я гибну рядом с ним. Хоть Мерлин клялся, будто я вернусь На трон — но это как решит судьба. Столь глубоко клинок рассек мой шлем, Что до утра мне, верно, не дожить. Возьми же ты мой меч Эскалибур, Мою былую гордость; помнишь, как Встарь, в летний полдень, поднялась рука Из бездны вод — таинственный фантом, Одетый в белоснежную парчу. Рука сжимала меч. Я вывел челн, И принял дар, и с честью им владел. Впредь, — песнь ли, сказ ли сложат обо мне, Помянут и об этом всякий раз. Но ты не жди; возьми Эскалибур И в водные пучины брось клинок. Взгляни, что будет — и вернись сказать". Ответствовал отважный Бедивер: "Не след тебя оставить, сэр Король, Без помощи: ты слаб, твой шлем пробит, А раненому повредить легко. Однако я исполню твой наказ. Взгляну, что будет — и вернусь сказать". Так молвив, из часовни вышел он На кладбище, в неверный лунный свет, Где ветер с моря, холоден и дик, Над прахом паладинов старины Слагал напев. Извилистной тропой Меж заостренных глыб сошел он вниз К мерцающему зеркалу воды. Там обнажил он меч Эскалибур, И в то ж мгновенье зимняя луна, Посеребрив края тяжелых туч, Одела изморозью рукоять В лучистой россыпи алмазных искр, Зажгла огнем топаз и гиацинт Отделки филигранной. Бедивер, Сиянием внезапным ослеплен, Стоял, раздумывая про себя, Готовясь бросить меч; но вот решил, Что лучше схоронить Эскалибур Среди иссохших ирисных стеблей, Что шепчутся под ветром у воды. И к Королю побрел неспешно он. И молвит Бедиверу лорд Артур: "Исполнил ли веление мое? Что видел ты? И что ты услыхал?" Ответствовал отважный Бедивер: "Я слышал плеск волны у тростников, Прибой шумел и пенился у скал". Слаб и измучен, молвит лорд Артур: "И суть свою, и имя предал ты, Заведомой неправдой запятнав Вассала верность, рыцарскую честь! Иного знака жду: раздастся глас, Рука возникнет, дрогнет гладь воды. Устам мужей не подобает лгать! Теперь,

велю тебе, спеши назад, Собрат и друг, исполни мой наказ, Взгляни, что будет — и вернись сказать". И вновь отправился сэр Бедивер Через хребты, прошелся вдоль воды, Считая гальку, в мысли погружен; Тут взгляд его упал на рукоять Причудливой работы; хлопнул он Ладонью о ладонь и закричал: "Положим, я и выброшу клинок Воистину бесценный талисман, Ужели навсегда утратит мир Сокровище, отрадное для глаз? В чем благо, буде так произойдет? В чем вред — коль нет? Непослушанье — зло, Повиновением крепится власть. Но должно ль покоряться королю, Затеявшему вздор — себе во вред? Король изранен, смысла нет в речах. И что за память сохранят века О Короле? Лишь вздорную молву Да слух пустой! Но если меч сберечь В сокровищнице доблестных владык, Пред всем ристалищем клинок явят И скажут так: "Вот меч Эскалибур: Сработан Девой Озера клинок. Над ним трудилась Дева девять лет В глубинах вод у потаенных скал". Так мудрый старец поведет рассказ Перед благоговейною толпой. А сгинет меч — и слава вместе с ним!" Так молвил он, тщеславьем ослеплен, И снова схоронил Эскалибур, И к раненому возвратился вспять. Тут, задыхаясь, прошептал Артур: "Что видел ты? Или чего слыхал?" Ответствовал отважный Бедивер: "Я слышал, как у скал плескал прибой, И как дрожала зыбь у тростников". Воскликнул в ярости король Артур: "А, жалкий, недостойный маловер, Предатель малодушный! Горе мне! Бессилен умирающий король, Чей взор, умевший волю подчинять, Померк! Я вижу, кто передо мной: Последний из соратников моих, Кому пристало мне служить за всех, Готов предать за дорогой эфес; Ты алчешь злата, или же, под стать Девице, суетной красой пленен! Но дважды согрешивший, в третий раз Порой являет стойкость. Так ступай: Но если пожалеешь бросить меч, Своей рукою я тебя убью!" Вскочил сэр Бедивер и побежал, Легко преодолел скалистый кряж, Извлек из камышей заветный меч И с силой размахнулся. Острие Черкнуло молнией в лучах луны, Вращаясь, описало полукруг, Тьму рассекло предвестником зари Над бурным морем северных краев, Где горы льда сшибаются в ночи. Сверкнув, пал вниз клинок Эскалибур: Но над водою поднялась рука, Одета в белоснежную парчу, Поймала меч, им трижды потрясла За рукоять, и увлекла на дно. А рыцарь возвратился к Королю. Тут молвил, задыхаясь, лорд Артур: "Исполнено; я вижу по глазам. Так говори: что видел, что слыхал?" Ответствовал отважный Бедивер: "Зажмурил я глаза, чтоб блеск камней Не ослепил меня (таких чудес, Как эта рукоять, я не видал И не увижу впредь, хотя б прожить Три жизни довелось мне, не одну!), И меч двумя руками бросил вдаль. Когда ж взглянул опять, смотрю — рука, Одета в белоснежную парчу, Поймала меч за рукоять и, им Потрясши трижды, под воду ушла". Промолвил, тяжело дыша, Артур: "Конец мой близится; пора мне в путь. На плечи бремя тяжкое прими И к озеру снеси меня: боюсь, Проник мне в рану хлад, и я умру". Сказав, он приподнялся над землей, С трудом, на локоть тяжко опершись; Был скорбен взор глубоких синих глаз Как на картине. Храбрый Бедивер Сквозь слезы сокрушенно поглядел И отозвался б, да слова не шли. Встав на колено, ослабевших рук Кольцо он на плечах своих сомкнул И раненого меж могил понес. Он шел, Артур дышал все тяжелей, Как ощутивший гнет дурного сна В ночном безмолвии. Вздыхал Король И повторял в бреду: "Скорей, скорей! Боюсь, что слишком поздно: я умру". Но Бедивер спешил через хребты: В туманном облаке, слетавшем с губ, Он мнился исполином мерзлых гор. Вздох моря — за спиной, плач — перед ним; Стрекалом мысль гнала его вперед, Доспех бряцал в пещерах ледяных И в гулких впадинах; сколь хватит глаз, Лязг отзывался в скалах, только он Ступал на скользкий склон, и тот звенел Под поступью окованной стопы. И вдруг — ло! — Гладь озерная пред ним В величественном зареве луны. Глядь: в смутных сумерках плывет ладья, Темна, как креп, от носа до кормы; Сойдя же вниз, сумел он различить Фигуры величавые у мачт, Все — в черных столах, как во сне. Меж них Три Королевы в золотых венцах. К звенящим звездам устремился крик: То в неизбывной муке голоса Слились, подобно ветру, что поет Над пустошью ночной, где не ступал Никто с тех пор, как сотворен был мир. Шепнул Артур: "Снеси меня в ладью". Простерли руки Трое Королев И приняли, рыдая, Короля. А та, что выше прочих и милей, Над раненым склонилась в полумгле, Растерла руки, расстегнула шлем, По имени, стеная, позвала, Роняя слезы скорби на чело В запекшейся крови. Был бледен лик Артура, словно тусклая луна Пронзенная лучом с восточных гор. Сочились влагой сеч оплечье лат И наручи. Блеск золотых кудрей, Лоб осенявших солнцем, что встает Над троном сфер, запорошила пыль; Обвисли пряди, сбились колтуном, Мешаясь с пышным обрамленьем уст. Так рухнувшим столпом Король лежал Артур, что встарь, с копьем наперевес, Звезда турнира, от пера до шпор, Через арену Камелота мчал Перед глазами дам и королей! Тогда воскликнул громко Бедивер: "Милорд Артур, куда податься мне? Где преклоню я голову теперь? Я вижу ясно: прошлое мертво. Встарь каждый день путь к подвигу являл, И каждый подвиг выдвигал вперед Достойного, — впервые с той поры, Как луч звезды путь указал Волхвам. Но ныне уничтожен Круглый Стол Зерцало чести, доблести оплот; А я, последний, обречен блуждать Затерянным во тьме годов и дней, Средь чуждых мне людей, умов и лиц". И медленно изрек с ладьи Артур: "Былой уклад сменяется иным; Неисчислимы Господа пути Дабы привычка не сгубила мир. Утешься; что за утешенье — я? Я прожил жизнь; деяния мои Да освятит Всевышний! Ну а ты, Ты, если боле не узришь мой лик, Молись за душу. Больше сил в молитве, Чем мыслит этот мир. Пусть голос твой Возносится всечастно за меня. Чем лучше человек овец и коз, Чья жизнь в слепом бездумии течет, Коль, зная Бога, не возносит слов Молитвы за себя и за друзей? Так золотыми узами земля С престолом Божьим скована навек. Теперь прощай. Я отправляюсь в путь Средь тех, кого ты зришь, — коль это явь, (Сомненья затемняют разум мой), К долинам острова Авилион, Что ни снегов не ведают, ни гроз, Ни даже рева ветра; дивный край Тенистых кущ и заливных лугов, Где летним морем венчан вешний сад. Там я от смертной раны исцелюсь". Умолк Король, и отошла ладья Так полногрудый лебедь в смертный час Взлетает, гимн неистовый трубя, Ерошит белоснежное перо И на воду садится. Бедивер Стоял, в воспоминанья погружен; Ладья ж растаяла в лучах зари, И скорбный стон над озером угас.

***

Чтец замолчал, и наш последний свет, Давно мигавший, вспыхнул и померк. Тут Пастор, мерным гулом усыплен И тишиной разбужен, молвил: "Так!" Мы ж замерли, дыханье затая: Быть может, современности штрихи Словам пустым придали скрытый смысл, Иль, автора любя, превознесли Мы труд. Не знаю. Так сидели мы; Петух пропел; в ту пору всякий час Прилежной птице чудится рассвет. Вдруг Фрэнсис недовольно проворчал: "Пустое, вздор!" — откинулся назад И каблуком полено подтолкнул, Каскады искр взметнув над очагом. Мы разошлись по спальням — но во сне Я плыл с Артуром мимо грозных скал, Все дальше, дальше… позже, на заре, Когда сквозь сон все громче отзвук дня, Помстилось мне, что жду среди толпы, А к берегу скользит ладья; на ней Король Артур, всем — современник наш, Но величавей; и народ воззвал: "Артур вернулся; отступила смерть". И подхватили те, что на холмах, "Вернулся — трижды краше, чем был встарь". И отозвались голоса с земли: "Вернулся с благом, и вражде — конец". Тут зазвонили сто колоколов, И я проснулся — слыша наяву Рождественский церковный перезвон.

перевод Светлана Лихачева

Есть музыка, чей вздох нежнее упадает

Есть музыка, чей вздох нежнее упадает, Чем лепестки отцветших роз, Нежнее, чем роса, когда она блистает, Роняя слезы на утес; Нежней, чем падает на землю свет зарницы, Когда за морем спит гроза, Нежней, чем падают усталые ресницы На утомленные глаза; Есть музыка, чей вздох — как сладкая дремота, Что сходит с неба в тихий час, Есть мшистая постель, где крепче спит забота И где никто не будит нас; Там дышит гладь реки в согретом полумраке, Цветы баюкает волна, И с выступов глядя, к земле склонились маки В объятьях нежащего сна.