Стихотворения
Шрифт:
Стоит борзый конь, только н'е весел, -
Потупил он очи во сыру землю:
Знать, тоскует он по хозяине,
Что по том ли Добрыне-молодце.
Садился Алеша на добра коня, -
Осержался под ним добрый конь,
Отделялся от сырой земли,
Метал выходы по мерной высоте,
Метал в'ыскоки в сенной копне.
Что не бель во полях забелелася -
Забелелася ставка богатырская;
Что не синь во полях засинелася -
Засинелись
Что не крась во полях закраснелася -
Закраснелася кровь с печенью.
Подъезжает Алеша ко белу шатру -
У того ли шатра стоит Добрыня-молодец,
Очи ясные закатилися,
Руки сильные опустилися,
На бел'ых грудях запеклася кровь.
И кричит Алеша зыным голосом:
На честной бой, на побраночку! "
Отвечает ему татарченок:
"Ох-ты, гой еси Алеша-Поповаич - млад!
Ваши роды неуклончивы,
Неуклончивы ваши роды, неустойчивы -
Что не стать тебе со мной бой побеждать".
Как в'озговорит на то Алеша-Попович млад:
"Не хвались на пир идучи,
А хвались с пиру идучи".
Вт'апоры выходит татарин из б'ела шатра
И садится на добра коня.
Не два в поле слеталися,
Не две тучи небе сходилися, -
Сходилися-слеталися два уд'алые витязя:
Ломалися копья их острые.
Разлетались мечи их булатные,
И сходили они с добрых коней,
И хватались в рукопашный бой.
Одолел Алеша Татарина:
Валил его на сыру землю,
Скакал ему на белы груди,
Вынимать сердце с печенью.
Отколь тут не взялся черный ворон,
И вещает он человеческим голосом:
"Ох-ты, гой еси Алеша-Поповаич - млад!
Ты послушай меня, черна ворона:
Не пори ты Татарину белых грудей,
А слетаю я на сине море,
Принесу тебе мертвой и живой воды;
Вспрыснешь ты Добрыню мертвой водой, -
Срастется его тело белое;
Вспрыснешь ты Добрыню живой водой, -
Тут и очнется добрый м'олодец…"
Вт'апоры Алеша послушался ворона, -
И летал ворон на сине море,
Приносил живой и мертвой воды.
Вспрыскивал Алеша Добрыню мертвой водой, -
Срасталось его белое тело,
Затягивались раны кровавые;
Вспыскивал его живой водой, -
Пробуждался м'олодец от сна смертного.
Отпускали они Татарина.
Было так - на восходе красного солнца,
Вставал Илья Муромец раньше всех,
Выходил он на Сафат-реку,
Умывался студен'ой водой,
Утирался тонким п'олотном,
Помолился чудну образу.
Видит он: через Сафат-реку
Переправлется сила басурманская,
И
Серому волку не обрыскати,
Черному ворону не облетети.
И кричит Илья зычным голосом:
"Ох, где уж вы, могучие богатыри,
Удалые братья названые? "
Как сбегалися на зов его витязи,
Как садилися на добрых коней,
Как бросалися на силу басурманскую:
Стали силу колоть, рубить.
Не столько витязи рубят, сколько их добрые кони топчут.
Билися три часа и три минуточки -
Изрубили силу поганую.
И стали витязи похвалитися:
"Не намахалися наши могутные плечи,
Не уходилися наши добрые кони,
Не притупились наши мечи булатные! "
И говорит Алеша-Попович - млад:
"Подавай нам силу нездешнюю -
Мы с тою силою справимся! "
Как промолвил он слово неразумное,
Так слетели двое воителей,
И вещали они громким голосом:
"А давайте с нами, витязи, бой держать;
Не глядит, что нас двое, а вас семеро".
Не узнали витязи воителей.
Разгорелся Алеша-Попович на их слова,
Поднял он коня борзого,
Налетел на воителей
И разрубил их пополам со всего плеча:
Стало четверо и живы все.
Налетел на них Добрыня-м'олодец,
И разрубил их пополам со всего плеча:
Стало восьмеро - и живы все.
Налетел на них Илья Муромец,
И разрубил их пополам со всего плеча:
Стало вдвое более - и живы все.
Бросилися на силу все витязи,
Стали они силу колоть-рубить…
А Сила все растет и растет,
Все на витязей с боем идет…
Не столько витязи рубят, сколько их добрые кони топчут.
А Сила все растет и растет,
Все на витязей с боем идет…
Билися три дня, три часа и три минуточки:
Намахалися их могутные плечи,
Уходилися их добрые кони,
Притупились мечи их булатные…
А Сила все растет и растет,
Все на витязей с боем идет…
Испугались могучие витязи:
Побежали в каменные горы, в темные пещеры…
Как подбежит витязь к горе, так и окаменеет;
Как подбежит другой, так и окаменеет;
Как подбежит третий, так и окаменеет;
С тех - то пор и перевелись витязи на земле русской!
(1856)
ПЕСНЯ ПРО КНЯГИНЮ УЛЬЯНУ АНДРЕЕВНУ ВЯЗЕМСКУЮ
Посвящается князю
Петру Андреевичу Вяземскому1