Стихотворения

Бурлюк Николай Давидович

Вспотела улица, считая солдат Жара заедала всех. Какого-то года неизвестных дат Историков хриплосмех: Что столько-то было убито войной. Полями устлать потроха. Хрюканье, хрип свиной. Разорванных тел вороха! Какого-то года полустертых дат Мечтатель, Забывший: Меч — тать; Свернувшийся, отпавший лист… Древообделочник иль металлист.

«Итоо…»

Итоо  То —

о Око —  Сан Имя нейсан  (по-русски —   Служанка,    сестра), Что глазами,  как танка,   — востра…

«Улицы ночной улыбка…»

Улицы ночной улыбка Не сети ль золотая рыбка? Несете золото тая,   Ни се, ни то — зло лат тая.

«Ночи тьме…»

Ночи тьме Сидели мусмэ [45] — Одна молчалива Пушистая слива Другая звонка до позвонка Обе смотрели — лучистые стрелы Девы колчан — Трепещущий стан.

45

Мусмэ, по-японски: девочка.

Тяжесть тела Мусмэ

Мусмэ идет сейчас фуро [46] Затянут оби [47] тонкий стан Пусть девы — выпукло бедро И грудь, — что формой Индостан. Дождь сделал серым горизонт; — Бумажный развернула зонт; Стучат кокетливо гета [48] То — нежнотела тягота.

«Фонари кричат: гори!..»

Фонари кричат: гори! А луна — молчань одна. Что же, что же, что же я? — Не колдун, не ворожея; Я построил малый улей, Закричал тотчас вину — лей! Вдохновенно опьянев Здравомыслья бросив хлев, Отдался я весь полету, Фраз безумных словомету.

46

Фуро по-японски баня.

47

Пояс.

48

Род деревян. обуви.

«Она любила этот дымный порт…»

Она любила этот дымный порт, Што именем звался японским Кобэ. Чтоб столько разношерстных орд Печалилися о надобе Но где всегда по вечерам Предначертаниям послушна. Луна свой проводила Фрам Средь льдов лазури равнодушных.

Из раздела «Под диктовку океана»^*

«Нам — ммео — хорен…»

Нам — ммео — хорен — Ге — Ккий — ко! Пели

японки одно это слово (что я по слогам написал —); Тук, Ту, Ту, Ту Ту, Ту, Ту — быстро стуча — Через узкую улицу Слушать — несносная мука. Не улица — а промокашка, впитавши непогоды кляксы… Она — ночная замарашка где света — белая ромашка.

1921

Кобэ

Флаг мистера Мурао

Средь леса длинный был флагшток, Чтоб поддержать цветистый — флаг И каждый порта уголок Шептал: искусник высей маг. В лесу блуждал зеленый шум В мгновеньях тоньше паутин Неуловимей легких дум Прозрачнее апрельских льдин. На мачте реявший флажок Веселой змейкой извивался И каждый леса уголок Любимцем общим восхищался.

1921

Кобэ

Сумасшедшая поэма

Луна попала мой зрачок, А шлейф еще влачился долу. Но не заметили скачок Два мудреца, заняв гондолу. Они слагали уйму строк, Касаясь гейши тонкотальи, Пока бескрайности порог Лучи луны не обсвистали.

Лунные шалости

I

Помощник капитана бел И взгляд его морской прозрачен На шлюпку он удачно сел И… стал с луною новобрачен.

II

Для храбрости хватив вина, Готов злодейства разны на! Пусть в море брошен трап луны, Где живы будней каплуны Взберусь по нем моментно вверх, Безумной мысли главковерх!!

Кобэ

На берегу океана

(Первая часть)

(Нью-Бедфорд пристань, 3 ч. дня)

Бревна, Тащат на пристань. У пристани вода, в ней бирюза и мрамор, А люди черные от пыли, солнца пота. Как кони удила грызут, Они грызут работу… Работ египетских… Товар не перечислить И голым станет череп, И зубов не станет… Перечить сим тенетам Прозы силы нет. От спины их тени на бревно. Тащат с унылым криком.

(Вторая часть стихотворения; 4 ч. дня).

Бревно оно от верб, что на лугу росли Огулом гул и сор. На росы уголка в лесу Где сел, чтоб грезить бочкой вдохновенья. Я не входил, не проникал, Я был затворником один С собой — «Я — босс!» Бревно лежит, тяжелое оно… Оно старо, в нем жук точильщик Множится и стук, Как в механизме хронометра; артерии и охра..

7 июля, 1929 г.