Земля и небо, плоть и дух…Из сини в синь равно бежит дорога,Весна — туман, зазимок — белый пух,И лето — дождь в свой срок прольют из рога…Незримый страж у птичьего гнезда,Чудесный страж у каждой хаты нашей.Над хатой и гнездом в свой час горит звезда,Горит звезда, как золотая чаша…В свой час с земли и лунь, и певчий дроздУносят ввысь изношенные перья.Путь по земле лишь человеку-зверюПроложен от купели на погост…Темна, тесна могилы узкой клеть,Печален крест под придорожной пылью,Одной душе даны, как птице, крылья,Чтоб в смертный час вспорхнуть и улететь…И мирно ляжет тело под исподь,И погребенья сами взалчут кости.Цветут цветы в полях, и на погостеЗемля и небо, дух и плоть…<1923,1927>
«Дорога
кошелка нищему…»
Дорог акошелка нищему, А жизнь дороже все ж.Оттого за голенищами И прячет нищий нож…Прячет нож, и мне бы нужен он: Я слаб, а враг свиреп.Только вот я сам за ужином Ножом лишь режу хлеб…Славя мир и вечерь тайную, И дым над очагом,Рад я мякоть каравайную И кров делить с врагом.Для друзей, какие б ни были, Не жаль и жизнь отдать.Но страшней самой погибели Над сердцем рукоять…Лучше все отдать разбойнику И бросить в битве меч,Чем в холодный гроб с покойником Живой душою лечь…Жизнь жива живою пищею, А смерть и злоба — ложь…Оттого-то в сумку нищую Я и не прячу нож…<1926>
«В жизни всему свои сроки…»
В жизни всему свои сроки,Всякому лиху пора…Две белоперых сорокиСядут на тын у двора…Всё по порядку гадалкиВспомнят, что сам позабыл,Что погубить было жалкоИ, не губя, погубил…Словно бродяги без крова,В окна заглянут года…Счастье — как пряник медовый!С солью краюха — беда!Лень ли за дверь оглянуться,Палкой воровок спугнуть…Жалко теперь обмануться…Трудно теперь обмануть…Вечер пройдет и обронитЩит золотой у ворот…Кто ж тебя за руку тронет,Кто же тебя позовет?Те же, как веточки, руки,Те же росинки у глаз…Только теперь и разлукиНе посулят ни на час…Юность — пролет голубиныСердце — пугливый сурок!То лишь краснеет рябинаВ стрекоте вещих сорок!<1924>
«На речке вода убывает…»
На речке вода убывает,Ольхой розовеет погост,И день, как весной лишь бывает,Встает поутру во весь рост…Как взбиток, белеется пена,В два пальца свистят кулики,И роща взошла по коленаВ поемные воды реки…Весна раскидала кладинки,От моста лишь сваи торчат,И стукают льдинки о льдинки,Как чарки в застольи стучат…А солнышко! — Словно с разбегу,С холма из-за лысых ракитСвою золотую телегуВсе выше и выше катит.И редко, средь синего взгорья,Привстанет под облако в теньВздохнуть, от зари да на зорюЗвеня бубенцами весь день…<1923>
«Пухлый снежок словно заячьи лапки…»
Пухлый снежок словно заячьи лапки,Красное солнышко — заячья кровь.Как виноватые, скинувши шапки,Смотрят две ели на ворохи дров. Вёсну и лето тутукали дятлы — Два душегуба — колун да топор,— С сосен сшибая зеленые патлы, С елей срубая зеленый пробор.Вёсну и лето, и в осень по лесуВ прохолодь пела пила-верезга.Некуда деться полесному бесу,Некуда лосю укутать рога. И не заметил никто, как в тумане Рос из земли за сугробом сугроб, Заступ-могильщик на грудь глухомани Насыпь — змею земляную — нагреб.Выбег на насыпь нечаянно ночью,Рельсу попробовал на зуб барсук:Эх и в каком это вырос урочьеЭтот без листьев и веточек сук! Фыркнул и с ветром смахнулся с дороги, В норке свернулся в щетинистый ком. Жадно следил, как шевелятся ноги Сосен, упавших под топором.В норке тепло, как в избе, и уютно,Пахнет сосновой смолою песок.Только беда вот: все ждешь поминутно,Кто бы с обоих крылец не поджег. В сумерках в снег залегла и загробла Девы-зари золотая коса, И над зарею по вечеру облак — Словно над печью на пялках лиса…В сумерках вдруг заорет, что есть духу,Бык однорогий — шальной паровоз;Выйдет на вырубку верба-старуха,Поросли крестит и шепчет под нос. Ели оденутся в заячьи шубки, Выпадут звезды, как заячий след,
И на накат от саней по порубке Сыпется иней и с инеем свет.<1923>
МЕДВЕЖАТА
Давно тому железную дорогуВели у нас среди лесных болот……В кустах нашли последнюю берлогуИ в ней двух медвежат — сирот…Смешные два такие медвежонка,Уж больно были глупы и малы……И с той поры таежную сторонкуСковали рельсы, словно кандалы!…Пушистый мох закрыл следы и тропки,Нахмурил бровь в сухмень сосновый яр,Когда от искр из паровозной топкиС конца в конец прошел большой пожар……Ушли медведи, и подались лоси,На гари леший обернулся в пень……И самому мне тоже довелосяПерескочить за дедовский плетень……Теперь столбы шагают из болота,Неся в руках стальные провода,И в ноги им спадает позолота,Плывет с реки осенняя слюда……Совсем в сторонке лес стоит как нищий,Гнусаво тянет про себя аминь!..…Взойдет луна и словно что-то ищетИ цедит сверху золото и синь……И у села, куда в овес нежатыйОт облака ложится полусвет,Играют золотые медвежата,И бродит бурый муравьед…<1925>
«Иду в поля за Божьей данью…»
Иду в поля за Божьей даньюНа голоса привольных птиц.Ах, я устал клониться ниц,Тая надгробное рыданьеУ человеческих гробниц…Еще пылает мак, как пламя,Как душ непогребенных след,Но нет отчаяния — нет;И в узелочке за плечамиТакой неизъяснимый свет.И я слежу живые звеньяС зари летящих журавлей —То вестники грядущих днейОтдохновенья и забвеньяИ обновления полей…<1922>
«Глядят нахмуренные хаты…»
Глядят нахмуренные хаты,И вот — ни бедный, ни богатыйК себе не пустят на ночлег,—Не все ль равно: там человекИль тень от облака, куда-тоПроплывшая в туман густой;Ой, подожок мой суковатый,Обвитый свежей берестой,Родней ты мне и ближе брата!И ниже полевой былинкиПоникла бедная душа:Густынь лесная и суглинки,Костырь, кусты и пустоша —Ой, даль моя, ты хороша,Но в даль иду, как на поминки!Заря поля окровенила,И не узнать родимых мест:Село сгорело, у дорогиСтоят пеньки и, как убогий,Ветряк протягивает шест.Не разгадаешь: что тут было —Вот только спотыкнулся крестО безымянную могилу.<1922>
«Монастырскими крестами…»
Монастырскими крестамиЯрко золотеет даль.За прибрежными кустамиСпит речной хрусталь.За чудесною рекоюВижу: словно дремлет Русь,И разбитою рукоюЯ крещусь, крещусь.Вижу: скошенные нивы,По буграм седой костырь,Словно плакальщицы, ивыСклонены в пустырь.По лесам гуляет осень,Мнет цветы, стряхает лист.И над нею синь и просиньИ синичий свист.Та же явь и сон старинный,Так же высь и даль слились;В далях, в высях журавлиныйОклик: берегись!Край родной мой (все, как было!)Так же ясен, дик и прост, —Только лишние могилыСгорбили погост.Лишь печальней и плачевнейЛьется древний звон в тишиВдоль долин родной деревниНа помин души, —Да заря крылом разбитым,Осыпая перья вниз,Бьется по могильным плитамДа по крышам изб…<1922>
«У моего окна такая высь и ширь…»
У моего окна такая высь и ширь,Такая тишина, отрада и обилье:Под ношей гнется сад, за ним, как плат, — чигирь,А по бокам дубки стоят, сложивши крылья.Забудь же, друг, беду, сгони с унылых глазПечаль и глянь без слез хоть раз с любовью:Звезду прекрасную принес вечерний часИ свет для нас зажег у изголовья.О, тих ты и прозрачен, синий полог звезд,И я живу, живу, — не ожидая срока.И лишь, как памятка о родине далекой,Вдали с крестами деревянными — погост.Лежат там пахари, степные косари,Переодетые в солдатские шинели,—И запеклись уста, и щеки посинели,И очи на зарю, но холодней зари.И донесение последнее, — в обшлагВспехах засунута напутная молитва.О, будь благословен твой каждый робкий шаг,И друг, и враг, бежавший с поля битвы.<1920,1923>