Still in Love With You
Шрифт:
Она кивнула, но не успела закрыть дверь, потому что мимо неё протиснулся Джейк. Волосы его были взъерошены, а глаза лихорадочно блестели.
— У нас проблемы! — выпалил он, выталкивая в коридор медсестру и закрывая перед её носом дверь. Кажется, он достиг верха неуважения к другим. На первый взгляд казался вполне хорошо воспитанным молодым человеком, а на деле…
— У нас их столько, что вряд ли я чему-то ещё удивлюсь, — хмыкнула я.
— Твой отец здесь.
— Мой? — пискнула я. — В смысле «мой»? Оливии?
— Да, Оливии, — шикнул он, недовольно смерив меня взглядом.
— И что в этом такого?
—
— Что мне делать? — прошептала я. Моё спокойствие разом куда-то делось, будто и не было. Сразу же накатила паника вперемешку с тошнотой.
— Ты будешь молчать, а я говорить, — уверенно заявил он.
— Джейк, я не откусила себе язык, когда упал самолёт. Он явно хочет поговорить со мной, а не с тобой.
— Тогда прыгаем в окно. Потому что, если ты откроешь рот, то всё тайное сразу станет явным.
— Сам прыгай в окно! — буркнула я. — Моя жизнь мне стала как-то дорога, после того, как я выжила в авиакатастрофе и узнала, что беременна.
В дверь постучали, а глаза Джейка расширились до размера блюдец. Было отрадно знать, что Джейк не всё контролировал и мог испытывать чувство страха.
— Вот вы где, мистер Холанд, — произнёс строгий, немного надменный голос. Его обладателя я не могла разглядеть, потому что он стоял за спиной Джейка.
— Да, решил предупредить Оливию о вашем внезапном визите, — Джейк обернулся, и я, наконец-то, увидела своего новоявленного отца. Джейк как-то показывал мне его фотографию, но там «отец» выглядел моложе. Сейчас этот человек был намного старше. Волосы посеребрила седина, появились старческие морщины, да и лицо как-то вытянулось.
— Не стоило так трудиться, — процедил мужчина. Вот бы ещё вспомнить его имя…
— Что вы, мистер Энистон, — а вот и фамилия! — Мне было не сложно.
Джейк откровенно издевался над моим «отцом», и, конечно же, он тоже это заметил. Мистер Энистон недовольно смерил его взглядом, а потом перевёл на меня свой взгляд. Я поёжилась. Глаза! Он мог узнать меня по глазам. У Оливии они были чуть светлее, у меня же немного темнее. Если мистер Энистон хоть как-то был близок с дочерью, то должен был заметить это маленькое отличие. Всё остальное прекрасно скрывали бинты, сквозь которые он вряд ли мог что разглядеть.
— Оливия, — обратился он ко мне.
— Папа, — неуверенно произнесла я. Его брови взметнулись вверх. «Видимо, не папа…» — с досадой подумала я. И как же Оливия его называла? Отец? Мистер Энистон? Мда, Джейк был прав, долго я не продержусь. Может ещё не было поздно выйти в окно? — Что вас привело сюда?
— Я мог бы поговорить со своей дочерью наедине? — обратился он к Джейку. Теперь, видимо, мои глаза округлились до размера блюдец. Я взглядом умоляла остаться Джейка здесь, но он не внял к моим молитвам. Перед тем как выйти, он пожал плечами в знак извинения. — Что за отвратительный цвет волос? Неужели и ты уподобилась этой пятёрке? Ещё и подстриглась, — я машинально потрогала свои волосы. Все его слова были пропитаны ядом. Уподобилась пятёрке? Америке? То есть себе? Боже, я уже запуталась. Пора мне в психиатрическое отделение. — Как ты себя чувствуешь? — словно опомнившись, спросил он. Лучше бы с этого начал, а не
— Прекрасно, — выдавила я, проглотив ком обиды. — Так зачем вы… ты здесь?
— Я приехал за тобой, Оливия, — мистер Энистон с отвращением посмотрел на стул, но потом всё же сел. Боже, он палку проглотил? Как можно всё время держать спину прямо?
— Если мне не изменяет память, то наша последняя встреча прошла не гладко, и ты отказался от меня? Что же изменилось? — уроки «о жизни Оливии» не прошли даром.
— То, что ты осталась одна. Я ведь предупреждал тебя, — надменно ответил мужчина.
— Предупреждал? О чём? — одна его бровь взметнулась вверх.
— Что-то я не припоминаю, чтобы у тебя были проблемы с памятью, — манерно произнёс он. — Выйдя за Стивена, ты стала несчастна. Осталась совершенно одна.
— Я осталась одна не потому, что Стивен бросил меня, а потому, что он умер, — лаконично заметила я.
— Какая разница? — пожал он плечами.
— Какая разница? — опешив, переспросила я. Кажется, я начала понимать, почему Оливия поспешила упорхнуть из-под родительского крыла. И этот человек был некогда политиком? Где чувство такта? Как можно быть таким чёрствым и грубым?
— Чтобы раньше между нами не происходило, я, как твой отец, должен простить тебя и позволить тебе вернуться домой. Я подёргаю за несколько ниточек, и ты снова станешь двойкой. Конечно же, не за маленькую сумму.
— Должен? Ты… вы ничего мне не должны, отец! Я не вернусь домой, — я была поражена его хладнокровию. Я всегда подозревала, что у высших каст всё решалось через деньги, и вот пожалуйста, передо мной стоял человек, который предлагал мне стать двойкой. Да я всю жизнь была пятёркой, даже была согласна стать шестёркой ради Аспена, и я почти что стала единицей, если бы мне поверил Максон. И я до сих пор ещё не осознала тот факт, что я теперь тройка, потому что лёжа в больнице мне было как-то не до этого.
— Вряд ли Стивен предусмотрел свою скорую кончину. Кто позаботиться о тебе?
— Я сама справлюсь!
— Где ты будешь жить?
— Найду, у меня есть деньги.
— Твой доктор сказал мне, что ты беременна.
— И что с того? — я в защитном жесте прикрыла живот. Этот ребёнок, как к слову и я, ему не принадлежали, но нужно было играть до конца. Я была в невыгодном положении, чтобы сдавать назад. Либо пан, либо пропал. Я должна была отстоять будущее Оливии… Своё будущее!
— Ничего, — пожал он плечами. — Но если ты избавишься от него, а нам это доступно, и вернёшься со мной, то я верну тебе твоё положение, и ты снова получишь доступ к своим деньгам.
Я задохнулась от возмущения. Внутри всё заколотило от всепоглощающего гнева. Никогда! Никогда на свете я не поставлю жизнь Оливии, её богатство и её положение выше своего ребёнка. Пусть катится на все четыре стороны со своими деньгами, а меня пусть оставит в покое!
— Убирайтесь! — прошипела я, вскакивая с постели. В глазах стояла красная пелена. — Убирайтесь прочь!
— Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне?
— А как вы смеете предлагать мне такое? В вас нет ни капли родительской любви. Если бы была, то вы бы порадовались тому, что скоро станете дедушкой, а не предлагали бы избавиться от ребёнка! Пошли прочь! Я не желаю видеть вас больше!