Стивен Эриксон Падение Света
Шрифт:
– В лесу появились солдаты Легиона, - сообщил Глиф.
– Кого-то выслеживают.
Нарад пожал плечами: - Преступника. Дезертира.
– Нам трудно будет скрыться.
Нарад скользнул взглядом по Лаханис.
– Так убейте охотников.
– Она тут же заулыбалась.
Однако Глиф отреагировал на идею напряженной гримасой: - Йедан Нарад. Пришло ли время начать войну отмщения? Здесь собралось более тысячи, но многие еще не пришли. Мы назвались воинами, но мало кто из нас знает пути солдат. Мы остались охотниками. Привычки наши мало...
–
– прервал его Нарад.
Тот колебался.
– Каждый охотничий отряд выбирает вожака. В лесу они стараются отделиться от других отрядов. Никакой координации.
Лаханис подала голос: - Все достаточно просто, Глиф. Я уже объясняла. Назови охотничью партию взводом, вожака - сержантом.
– Это лишь звания, - возразил Глиф.
– Привычки остаются. Йедан Нарад, ты один понимаешь пути солдат. Но отказываешься вести нас.
– Я сказал: я никогда никем не руководил. "И меньше всего собой".
– Бесполезен, - бросила Лаханис Глифу.
– Я уже говорила. Оставь его бродить, будто пьяного. Если хотел жреца, ты его нашел, но никогда жрец не выигрывал войн. Лишь я обладаю нужными вам знаниями. Дай командование, Глиф, и я сделаю твой народ армией.
– Ты, дитя, - отозвался Глиф, - еще не прошла по Берегу. Тобой по-прежнему владеет ненависть, ослепляя к нашей судьбе.
Лаханис в ответ ощерилась, ткнув пальцев в сторону Нарада: - Если этот стал свидетелем вашей судьбы, он точно ослеп!
Более не интересуясь разговором, Нарад отвернулся.
– Глиф, - сказал он устало.
– Вспомни, как вы привыкли загонять большое стадо. Скажи: тогда все вожаки дерутся за лидерство?
– Нет, Йедан. Выбирают одного.
– По каким качествам?
– Умения и опыт.
– Передай же своему народу: Легион - просто стадо. Опасное, верно, но даже дикие звери опасны, так что не особенно беспокойтесь. Враг будет действовать как стадо, только не побежит прочь, и ринется на вас. Пусть твои избранные вожаки применят опыт к такой ситуации.
– Йедан Нарад, я сделаю, как ты сказал. Спасибо.
– Ты счел это хорошим советом?
– взвилась Лаханис.
– Он соответствует нашим привычкам, погран-меч. Нас никто не предупреждал, что придется полностью меняться. Так что Дозорный делится своей мудростью: мы понимаем, как охотиться на большие стада.
– Но вы будете биться здесь, в лесу. Не на равнине!
– Погран-меч, стадо иногда разделяется, небольшие группы бегут в лес. Мы знаем, как это вовремя заметить. Лес не помешает нам понять слова Дозорного.
Лаханис убежала с раздраженным ворчанием.
Глиф вздохнул за спиной Нарада, подошел, чтобы встать рядом.
– На ее душе слишком много ран.
Нарад хмыкнул.
– А на твоей нет?
– Она молода.
– Раны, о которых ты говоришь... не выбирают возраста.
– Наши дети убиты. Она напоминает...
– Больше, чем ты вообразил. Если бы дети
Отрицатель помолчал, потом вздохнул.
– Да. Ты напомнил, что есть разница между раной тяжелой и раной смертельной. Лишь первая порождает новый голод. Мы говорим о мести, но даже потери наши заемны. Так есть и так будет, пока мы живы.
– Помягче с Лаханис, - ответил Нарад, закрывая глаза, чтобы не видеть своей заемной раны, не чувствовать боли.
– Ее огонь еще потребуется.
– Того и боюсь.
– Глиф замялся.
– Солдаты легиона растянулись по лесу. Охотничьи отряды знают, как с ними разобраться.
– Навыки стрельбы.
– Да, да. Йедан Нарад, ты боишься грядущей ночи?
Нарад фыркнул: - Почему эта ночь должна стать особенной?
– Во снах ты бредешь по Берегу.
– Да, я же рассказывал.
– Там будет обретена слава, Йедан?
Нарад знал, что должен открыть глаза, повернуться к Глифу и явить тому грубую жестокость честного ответа. Но не пошевелился, не давая дрогнуть даже душе, хотя никто не смог бы увидеть.
– Слава. Ну, если нужно название... назовем это так.
– Какое другое ты бы предложил?
"Гибель невинности? Потеря надежд? Измена?" – Я сказал, этого довольно.
– Йедан Нарад, в день конца войны ты должен вести нас. Никто иной не подойдет. Но сегодня, когда мы начинаем войну, ты уже сделал очень много. Мы увидели путь, на который должны ступить, чтобы стать убийцами мужей и жен.
– То же, что навыки охоты. Лишь добыча изменилась. А я сказал вам мало ценного.
Вскоре отрицатель ушел. Не открывая глаз, Нарад смотрел на ярящееся побережье, на сияние гневного огня. Ощущал тяжесть меча в руке, слыша, но не отвечая приглушенным кликам радости. И женщина заговорила внутри.
"Мой принц, наш хребет согнут и ломается. Ты не вернешься к нам? Нам нужна твоя сила".
Нарад поморщился. "Как же это? Вы превратили в достоинство мое небрежение вашими жизнями, отрицание ваших прав на жизнь? Стоять крепче, завоплю я. Мы гнемся, но сломятся они".
Женщина - солдат, не королева - помолчала, прежде чем ответить: "Я присвоила себе семью. Дочь. И сына - или двух сыновей? Дала им желанную иллюзию. Меня звали мамой. До самой их смерти я держалась за ложь. Что же меня заставило? Даже сейчас, когда мое тело лежит под насыпанным Анди каменным курганом, вопрос витает будто призрак. Что же заставляет нас, Йедан, скрывать истину?"
Он потряс головой. "Только и всего лишь любовь, думаю. Не к тем, кто всегда рядом, но к тем, кого мы могли никогда не встретить. К тем, что носят маски чужаков, но падают нам в объятия. В тот миг, подруга, ты обнаруживаешь в душе самый главный корень. У него нет имени. Ему не нужно имя".