Сто одиннадцатый (с иллюстрациями)
Шрифт:
Он встал и пошел открывать дверь. Стук становился все более частым и громким. Тот, кто стоял у двери, очевидно, находился во власти сильнейшего волнения и ничего не соображал.
«Да, рано мы успокоились!» — успел еще раз подумать Саша, снимая засов. Он нисколько не сомневался в том, что этот стук имеет отношение к какому-нибудь происшествию вроде вчерашних.
В открывшуюся дверь буквально ворвалась, в домашнем халате, с растрепанными волосами, их соседка Вероника Петровна, женщина пожилая и всегда очень спокойная и уравновешенная. Именно с ее мужем и сыновьями Коля Кустов
Саша никогда прежде не видел ее в таком состоянии, близком к истерике.
Узнав гостью, он почувствовал невольное облегчение. Больше всего беспокоила его мысль, что где-нибудь, подобно Анечке, исчез ребенок, а у Вероники Петровны маленьких детей не было. Если несчастье произошло со взрослым, то это все же не так страшно.
«Но с кем же оно могло случиться? — тотчас же подумал Саша. — Ведь после ухода на рыбалку мужа и сыновей Вероника Петровна должна была находиться дома одна».
Причина появления в их доме Вероники Петровны оказалась более неожиданной и более непонятной, чем даже очередное исчезновение кого бы то ни было — взрослого или ребенка, животного или птицы…
Когда с большим трудом удалось немного успокоить почти до беспамятства испуганную женщину, из ее бессвязных фраз и отдельных слов выяснилась суть дела.
Произошло отнюдь не исчезновение, а как раз обратное — ПОЯВЛЕНИЕ!
Но какое! И чье!
Оказалось, что Вероника Петровна прибежала к Кустовым не сразу после того, как в их доме, при закрытых дверях и окнах, «прямо из воздуха появилось дьявольское отродье» (так она выразилась), а спустя более чем час. Она твердо помнила, что в момент появления «отродья» на часах было пять минут седьмого. Только что ушли оба сына, муж и Коля Кустов. А она, закрыв за ними дверь, направилась в спальню, чтобы одеться и идти на базар. И вот, открыв дверь и переступив порог, услышала резкий пронзительный свист, не похожий ни на что, слышанное ею прежде, ее обдало отвратительным «до жути» запахом — и прямо перед нею, посреди комнаты, там, где только что никого не было, появилось э т о! Как о н о выглядело, из ее слов понять было невозможно.
Очнувшись, Вероника Петровна поняла, что лежит на полу своей спальни, вспомнила, что о н о должно быть где-то здесь, рядом, вскочила и в чем была «вылетела из дома, как ошпаренная». Действительно ли в этот момент в комнате находилось «отродье», она не знает. Может быть, оно исчезло за то время, пока она лежала в обмороке. Но отвратительный запах все еще стоял в воздухе.
Вот все, что удалось понять.
— Но неужели вы не можете хотя бы приблизительно описать это существо? — спросил Саша. — Был ли это человек, животное или птица?
— Какой человек, бог с вами! Это было не животное, не птица, а дьявольское отродье, говорю вам!
— Но согласитесь, — не удержался Саша, — что никто из нас никогда не видел «дьявольских отродий» и не может себе представить, как они выглядят.
— Оно было белое, как… как…
— Как снег, — подсказал Саша.
— Нет, еще белее!
— Белее снега? Ну хорошо! Уходя к нам, вы заперли входную дверь?
— Я не ушла, а вылетела, как ошпаренная, — повторила Вероника Петровна. —
Видимо, заряд нервной энергии истощился.
— Я иду туда, — сказал Саша, поспешно надевая шинель. — Вы можете пойти со мной?
— Ни за что!
— Дайте ключ от входной двери.
— У меня его нет!
— Ну вот! А говорите, что не знаете, заперли дверь или нет. Раз ключ остался дома, значит, дверь открыта.
— Одному идти нельзя! — Александр Степанович тоже стал одеваться. — Одного я тебя не пущу. Какой оно было величины? — обратился он к Веронике Петровне.
Но та уже ничего не могла ответить. Уронив голову на стол, она плакала.
— Надо бы врача, — нерешительно сказал Саша.
— Ничего! Никакого врача не надо! — Антонина Михайловна гладила плачущую женщину по голове, как малого ребенка. — Принесите ей из дома шубу, валенки и какой-нибудь теплый платок, что найдете!
— Платок на сундуке в прихожей, — сквозь слезы сказала Вероника Петровна, — если только о н о его не сожрало.
Антонина Михайловна улыбнулась.
— Ну вот видите, — сказала она ласково, — слезы вам помогли, вы даже шутите. Это всегда так бывает.
Мужчины вышли на улицу. Валил густой снег. Даже противоположной стороны улицы не было видно.
— Вряд ли мы застанем его там, — сказал Саша. — За то время, пока она лежала в обмороке, оно могло убежать десять раз…
— Двери и окна были закрыты.
— Тогда после того, как Вероника Петровна покинула дом. Раз у нее нет ключа, она наверняка не заперла за собой дверь.
— Что это было, как ты думаешь?
— Кто его знает! Скорее всего какой-нибудь зверь из лесу в пятнадцати километрах отсюда. Исчезнув там, он появился здесь так же, как вчера появился у нас в отделении дедов бык, а в Фокино — Анечка, наш Белка и опять-таки тот же самый бык.
— Вокруг Н…ска ближе пятнадцати километров лесов никаких нет. Южная граница тайги далеко отсюда. Но если это был зверь, пусть не из леса, то почему он не тронул Веронику Петровну?
— Может быть, сам потерял голову от страха. Что удивительного! А может, просто он не хищный.
Разговаривая, они быстро шли к нужному им дому. Снежный заряд прошел, и заметно посветлело.
Три окна по фасаду были освещены, но опущенные занавески не давали возможности заглянуть внутрь с улицы. Саша перескочил через штакетник и обежал дом кругом.
— Все окна затворены и совершенно целы, — сказал он, вернувшись. — Задняя дверь заперта. Оно или там, или ушло через вот эту дверь.
— Она тоже заперта.
— Может быть, только притворена.
— Не мог же зверь, если он только не дрессированный, притворить ее за собой. Он там!
Саша вынул пистолет и отвел предохранитель. Потом левой рукой потянул дверь. Она легко открылась, но стоило отнять руку — вновь с негромким щелчком захлопнулась.