Стокгольмский синдром
Шрифт:
— Он привязал ее к стулу и стал молотком ломать пальцы. Вот что произошло. Потом надел пакет на голову, обвязал его вокруг шеи. Женщина и задохнулась. А у Белоус дочь недавно под поезд попала… Трагедия в квадрате.
— Преступник искал что-то? — спросил Дима.
— Вся квартира перевернута! — подтвердил следователь. — А деньги не взял. Мы двадцать тысяч в секретере нашли, в открытой коробке из-под конфет. Повезло еще, что внучка Белоус была у родственников, за городом. А то что бы могло случиться?!
Доктор вдруг понял, зачем
Скобелев стал давать показания о предполагаемом убийце, а Руслан прошелся по коридору и заглянул в комнату, где работали эксперты. Всего несколько дней назад Давлетов побывал здесь — как раз перед смертью Юли, и вот как раз после смерти ее матери вернулся.
Хотелось уйти, но Руслан все не мог оторвать взгляд от кровавых пятен на полу и стенах.
Руслана снова затошнило. Теперь на совести Вадима, если таковой его снабдила природа, было четыре человеческих жизни. Или пять? Это нужно было выяснить.
— Андрей Викторович! — Молодой голос звал следователя. — У нас появился еще один свидетель. Говорит, видела убийцу.
— На кухню пусть пройдет! — откликнулся Королев.
Адвокат тем временем присоединился к стоявшему на пороге комнаты доктору. Оба проводили взглядами нового свидетеля. Им оказалась кругленькая старушечка с тяжелым, решительным шагом.
— Я видела его! — сообщила она, едва войдя на кухню.
Руслан и Дима переглянулись.
— Это был молодой, красивый, но очень злой мужчина с длинными волосами. Он вышел из хаты Снежанки… то есть Снежаны в середине ночи. Я живу в квартире напротив, — дополнила она деловито. — Меня зовут Софья Макаровна Янкина, 1946 года рождения.
— А вы ничего не слышали ночью? — донесся до них голос следователя, гораздо более тусклый, чем у свидетеля.
— Я каждую ночь теперь что-то слышу, — поделилась кругленькая старушка. — Как Юля погибла, так Снежанка всем покоя не дает! Она же выла все ночи с тех пор. Ну, — смягчилась она, — это и понятно. Завоешь, коль дитя схоронишь!
Королев уточнил:
— То есть звуки этой ночи не были особенными?
— Может, и были. Но так я же что думала?.. Думала, Снежанка по дочке тоскует! Я ж не знала, что ее тут убивают!
— А как вы заметили этого человека? — спросил следователь.
— В дверной глазок, конечно. Проснулась ночью, пошла в туалет. Выхожу и слышу из-за двери мужской голос. Я и посмотрела наружу.
— Понятно, — согласился Королев. — Это все, что вы хотели рассказать?
— Да я особо и не хотела. — Свидетельница с большим любопытством оглядела ухоженную кухню своей убитой соседки. — Гадалкой была, а свою смерть не предусмотрела!.. Богато она жила, ничего странного, что в ее хату два раза подряд воры лазили, а теперь они и вовсе Снежанку убили!
В ее тоне сквозило
Следователь оторвался от своих записей:
— Когда в квартиру воры влезали?
— С год назад. Повадились ворюги в наш дом, прям спасу не было! И в первом подъезде лазили в квартиры, и в четвертом… — Тут старушка опамятовалась: — Ладно, мне некогда. Сейчас дочка внуков приведет, а я тут разгулялась!..
Она встала с места. Дима, едва уместивший свое крупное тело на тесной кухне, перекрыл Софье Макаровне обратную дорогу.
— А вы сказали «красивый, но очень злой», — напомнил он. — Почему ж так сразу и решили, что злой?
— Он ругался, — громко пояснила кругленькая старушка. — Матом!
— Что говорил? — спросил следователь.
— Ругал Снежанку последними словами и говорил: «Где ж мне теперь его искать?»
— Кого «его»?
— Тю! А я знаю?!
Понимая, что свидетельница больше не намерена говорить, Скобелев посторонился. Бабуся, топая, как целая рота пехотинцев, ушла.
Вечером адвокат сидел на кухне Руслана со стаканом виски в руках и слушал доктора, который также отдавал должное бурбону. Шухер составлял им трезвую компанию. Он только что поел, погулял и теперь мужественно боролся со сном, опасаясь пропустить что-нибудь интересное или вкусное.
— Вадик спятил, он потерял ощущение реальности… — делился мыслями Давлетов. — Это уже лунатизм наоборот — человек не спит, а живет в мире снов и видений. Не могу себе вообразить, что он придумал, когда мучил эту бедную старуху. Не могу.
— Видно, гадалка не знала, где ее дочь прячет нож, — предположил адвокат. — Это знание сократило бы ее муки.
— Она знала! — возразил Руслан очень эмоционально. Он уже обдумал эти вопросы и сделал свои выводы. — Юля от матери не скрывала ничего! Мне об этом рассказывала одна ее одноклассница.
— Но как же?.. — не поверил ему адвокат. — И потом, Снежана уже ничем не могла дочери навредить. Зачем скрывать и терпеть пытку?
Покачав головой, Давлетов ответил:
— Объяснить я этого не могу, но гадалка была та еще штучка! Не сказала — и все, из чистого упрямства. А если она поняла, что Вадик толкнул под поезд ее дочь, то она могла молчать из ненависти.
— Как бы она это поняла? — усомнился он.
Свою догадку Руслан объяснить не мог.
Адвокат допил виски и спросил:
— Где же она спрятала нож?
— Я с утра об этом думаю, — признался Давлетов. — Ничего в голову не приходит.
Дима Скобелев. Подозреваемый
— И что он сказал?
Дима выжидательно смотрел на стройную молодую женщину, приятную внешне, очень ухоженную, но чем-то неуловимо напоминающую удивленную овцу, случайно обнаружившую полянку с сочной травкой. Это была адвокат Романа Зуйко Алла Гаспарян, некогда сокурсница Димы, а также его первая любовь.