Стокгольмский синдром

Розова Яна

— В чем?

— Роман зачем-то весь подвал перекопал.

Снежана Заировна. Смерть

— Кто там?

— Здравствуйте! — отозвался с той стороны двери мужской голос. — Откройте, пожалуйста, я дознаватель из полиции, мне нужно кое-что вам отдать.

— Отдать? — повторила за ним вслух гадалка, пытаясь сообразить, о чем может пойти речь. Открывать она не спешила. После несчастного случая с дочерью Снежана Заировна все боялась чего-то, чего не могла и назвать.

В тот страшный день ей позвонили из больницы. Сказали,

что с ее дочерью произошел несчастный случай. И еще ничего не успели объяснить, а Снежана Заировна уже вспомнила, как нагадывала когда-то дочери мужчину и рельсы. Следом пришло и первое в жизни гадалки видение: Юленька бежит через пути, приближается поезд. Юля останавливается, пропуская его, но тут мужская рука толкает ее в спину. Толчок нервный, слишком сильный — и Юля летит через оба рельса, почти прыгает, даже удерживается на ногах! Еще бы секундочка-другая, и она оказалась бы на той стороне путей, в безопасности, ошеломленная и испуганная. Но нет, лишней секундочки ей не остается. Время ее жизни подошло к концу: она цепляется каблучком-шпилькой за второй рельс, и метельник ударяет ее по ноге, отбрасывая в сторону. Земля тоже не бережет красивое Юлино тело, жестко принимая его. Ломая до смерти.

Мужчина не видит ее, но знает по донесшемуся до него девичьему крику, что у него все получилось.

Отворачивается от экстренно тормозящего грохочущего состава и уходит. Снежана Заировна плохо его рассмотрела, но знала точно, что это не тот чернявый, который приходил до несчастного случая. Другой. Изнутри черный.

И с тех пор Снежана Заировна не могла с собой ничего поделать: она перестала выходить из дому и перестала пускать к себе людей. Разве что соседка заходила, приносила хлеб, сметану. Внучку свою гадалка отправила к двоюродной сестре, та жила в дачном поселке, растила внуков и кроликов. Диане среди них будет хорошо, решила Снежана Заировна, а ей самой — спокойнее!

— Не волнуйтесь, я вам ничего плохого не сделаю! — убеждал человек из-за двери. — Тут Юле деньги передали!

Логики в его словах было с гулькин нос, но слово «деньги» магически влияло на гадалку. Снежана Заировна машинально открыла замок двери.

На лестничной площадке стоял улыбающийся молодой человек. Его длинные, почти до плеч, каштановые волосы выглядели давно не мытыми. Словно желая произвести приятное впечатление, он заправил их за уши и сунул руки в карманы свободных вельветовых штанов. И только серые глаза смотрели пристально, в диссонанс улыбке.

Снежана Заировна была немолодой женщиной, ослабленной горем, с глазами, воспаленными от слез, но незнакомца она признала сразу. Его она видела в своем видении! Он толкнул Юленьку под поезд! Черный изнутри!

— Убийца! — зашипела она, указывая на гостя рукой с облезшим маникюром. — Сволочь! Ты пожалеешь!..

— Здравствуйте! — сказал молодой человек приветливо, будто не слыша ее обвинений. Его улыбка ничуть не потускнела.

И, не смущаясь тем, что хозяйка не спешит звать его в комнаты, гость переступил порог.

Руслан. Тошнота

К дому Снежаны Заировны Белоус доктор и адвокат прибыли в надежде узнать, чем же шантажировала Злату Юля. Что она знала об убийстве

Олега такого, за что жена писателя готова была платить? А больше всего их обоих интересовал нож, о котором говорили перед смертью обе жертвы Вадима Козырева. Что доказывал он?..

У подъезда толпились люди. Немолодые соседки в цветастых трикотажных халатах, молодые — в шортах и борцовках, среднего возраста — приехавшие, видимо, на перерыв пообедать, да попавшие в гущу событий.

Соседи соседями, мало ли что могло их собрать? Но тревожные детали дворового пейзажа, а именно машина скорой и полицейская оперативная газелька, стоявшие паровозиком под алычой, навели Руслана и Диму на тревожные мысли.

И они подтвердились: из обсуждения соседей стало ясно, что гадалка убита.

Лишь только поняв, что произошло, Скобелев сказал своему подзащитному:

— Это он.

И пока Руслан, прячась в тени деревьев, курил десятую за полдня сигарету, адвокат поднялся в квартиру, в которой случилось преступление, и вызвался дать свидетельские показания. («Потому что, — объяснил он доктору предварительно, — рука руку моет».)

Так и получилось.

Адвокат высунулся в окно лестничного пролета и позвал Руслана наверх, а встретивший их человек в форме полицейского тут же пригласил нечаянных свидетелей в квартиру жертвы.

— Мы на кухне с вами присядем, — предложил он.

Руслану показалось, что он уже видел этого человека, а когда заметил, что время от времени полицейский прикладывает руку к левому плечу, будто собирается сказать: «От всей души!» — тут же его и вспомнил.

Три месяца назад Андрей Викторович Королев был его пациентом. Перелом ключицы он заработал в автомобильной аварии, шутил, что гнался за бандитами и протаранил их, как Гастелло.

Что уж было в этой истории правдой — Руслан не выяснял, он был сосредоточен на переломе со смещением. Операция, как сейчас вспомнилось, прошла удачно.

Андрей Викторович тоже узнал своего хирурга, что, конечно, развязало ему язык. Тем более что следователь находился под сильнейшим впечатлением от увиденного в квартире гадалки.

— Встречал нечто подобное в восемьдесят втором, когда в колхозе после школы милиции работал. Там один мужик другого пытал вилами за украденный мешок комбикорма. Дикость страшенная, не буду вспоминать. А в девяностом рэкетиры одного предпринимателя и его жену связали и утюгом… Ну, классика того времени. Потом удушили обоих. И вот недавно мальчик-мажор хотел доказать своей девушке-мажорше, что он крутой мужик. А для этого он школьницу ножом резал. Три часа девочка кровью истекала!..

Давлетов, видевший в своей жизни немало страшных ран, от рассказа бывшего своего больного ощутил тошноту. Ее вызвала одна только мысль о человеческой жестокости. Другая мысль — о жестокости отдельно взятого представителя гомо сапиенс, некогда его хорошего друга, спровоцировала выброс адреналина. Рука под гипсом зачесалась, а на шее выступил пот.

Адвокат же к подобным рассказам был устойчивее.

— Так что же здесь произошло? — поинтересовался он.

Следователь набрал воздуха в легкие и, надув щеки, выпустил его. Правая рука невольно легла на левую ключицу.