Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия
Шрифт:
Осенью того же года бретонский мирный план был заменен другим, на этот раз выдвинутым герцогом Бургундским. Как и Иоанн V, Филипп отчаянно нуждался в мире. Гарнизоны, которые он содержал для сдерживания англичан из Кале и Ле-Кротуа, сильно опустошали его казну. Недовольство торговой войной росло в Голландии и Брабанте. Иностранные купцы в Брюгге угрожали покинуть Фландрию и бойкотировать ее торговлю, если противостояние Бургундии и Англии продолжится. Имея прохладные отношения с Карлом VII, Филипп создавал альянсы с ведущими дворянами Франции и видел в герцоге Орлеанском важного союзника.
В ноябре 1438 г. Филипп, наконец, прислушался к совету Ланнуа и предложил себя в качестве посредника для заключения постоянного мира. Он лично обратился ко двору короля Франции, но, зная, как сильно его ненавидят в Англии, поручил герцогине Бургундской Изабелле Португальской возглавить переговоры с министрами Генриха VI. Изабелла направила в Вестминстер личного эмиссара с предложением совместно с кардиналом Бофортом возглавить новую мирную конференцию под эгидой Бургундии. Бофорт и Изабелла хорошо подходили друг другу. Кардинал оказывал большое влияние на английскую политику и в данный период был сторонником мира, а Изабелла была, внучкой Джона Гонта, племянницей кардинала и его старым другом еще с тех времен, когда он был постоянным гостем при бургундском дворе. В январе 1439 г. Бофорт и архиепископ Кемп уладили предварительные вопросы с представителями Карла VII в присутствии герцогини на встрече под Кале. Они договорились, что мирная конференция откроется 8 мая 1439 г. либо в Шербуре — месте, ранее согласованном с Иоанном V, — либо где-то вблизи Кале. Карл Орлеанский должен был быть доставлен на конференцию и допущен к участию в ней, хотя
751
AD Nord B1969, fol. 156; BN Clair. 53/4029; Foed., x, 716; 'Doc. negotiations', 85–9. Подоплека: Thielemans (1966), 115–17. Иностранные купцы: Inv. Arch. Bruges, v, 190–1, 199.
Новый проект столкнулся с оппозицией в обеих странах. В Англии герцог Глостер заявил, что не понимает, какой смысл в новых мирных переговорах. На них только тратятся деньги, которые можно было бы лучше израсходовать на продолжение войны. С французской стороны царило зловещее молчание, которое, вероятно, отражало разногласия среди советников короля. Значительная часть населения считала, что Карлу VII лучше продолжать войну, чем торговаться с врагом. Вопрос встал в начале апреля 1439 г., когда король находился в Риоме (Овернь), а его Совет обсуждал состав французской делегации. Большинство военачальников, входивших в Совет, были против мирного процесса. Герцог Бурбонский, когда его планы вооруженного мятежа потерпели крах, выступил против переговоров, как и его соратники Жак де Шабанн и маршал Лафайет. Артур де Ришмон не присутствовал в Совете, но разделял их мнение. Он уже некоторое время настаивал на проведении крупного наступления на оставшиеся английские крепости на подступах к Парижу. В итоге было принято решение, в котором уступили обе стороны. Было решено провести мирную конференцию, но при этом усилить давление на англичан в районе Парижа путем проведения крупного наступления на Мо или Крей. В итоге целью был выбран именно Мо [752] .
752
Foed., x, 718–19; 'Doc. negotiations', 89–96; L&P, ii, 445; Gruel, Chron., 143–4, 148–9; *Escouchy, Chron., iii, 5–6.
Договоренности, согласованные Кемпом и Бофортом в Кале, были утверждены на Большом Совете в Вестминстере в феврале 1439 года. Подготовка инструкций для английских послов заняла больше времени. Они обсуждались в течение нескольких дней в конце мая 1439 г. на другом Большом Совете в старом поместье Черного принца в Кеннингтоне. Делегация руанского Большого Совета, включавшая епископа Кошона, Жана Ринеля и сэра Уильяма Олдхолла, пересекла Ла-Манш, чтобы присутствовать там. Согласованным инструкциям удивительно не хватало реализма, учитывая коллективный опыт их составления и отчаянное стремление англичан добиться выхода из войны путем переговоров. Новая идея заключалась в разделе страны между Генрихом VI и Карлом VII, при этом каждый из них оставался королем Франции и был сувереном в подвластных ему землях. В качестве исторических прецедентов для такого соглашения приводились разделы Франции времен Меровингов и разделы страны при преемниках Карла Великого. Английские инструкции предусматривали раздел Франции по Луаре, что имело стратегический, но не политический смысл. Это потребовало бы от французского короля сдачи всего, что он приобрел после осады Орлеана. Много внимания было уделено проблеме изгнанных французских землевладельцев в Нормандии, которая вызвала столько трудностей в Аррасе. Англичане мало что могли предложить этой важной в политическом отношении группе населения. Послы были уполномочены признать, что они могут вернуть свои земли, если те окажутся в руках английской короны. Но в противном случае они должны были заключить любую возможную сделку с нынешними оккупантами. Мало сомнений в том, что Бофорт действительно верил в эту концепцию. Если французы не согласятся, то, согласно инструкции, он должен был прочитать им лекцию о вреде войны в выражениях, которые он, должно быть, составил сам. Они должны были понять, что,
либо эта война должна длиться вечно и никогда не иметь конца… [либо] если она будет иметь конец, то должна закончиться одним из двух способов, то есть либо грубой силой, когда один из противников уничтожит и полностью покорит другого… [либо] она должна закончиться доброй договоренностью и согласием, что является ее хорошим завершением.
Несмотря на большой опыт общения с французами, Бофорт всегда недооценивал силу приверженности французского правительства единству королевства и суверенитету своего короля над всей его территорией. Бофорт был наделен отдельными личными полномочиями для выхода из любого тупика, а послы были проинформированы о том, что король в частном порядке изложил ему свое мнение. Его секретные инструкции не сохранились, но очевидно, что он не был уполномочен идти на уступки, которые могли бы вывести из тупика. Архиепископ Кемп сказал на конференции в Кале то же, что уже говорил на конференции в Аррасе: англичане "прибыли не для того, чтобы лишить короны своего короля". Если заключение мира на этих условиях окажется невозможным, английским послам предписывалось доложить королю и его Совету в Англии и попросить дальнейших указаний. Если и это не выведет из тупика, то они должны были предложить самое длительное перемирие, о котором только можно договориться, по возможности до пятидесяти лет. В качестве показательного замечания Совет добавил, что для большей надежности перемирия было бы желательно ликвидировать крепости, которые каждая из сторон удерживала на территории другой. Предлагалось обменять английские анклавы Крей, Мо и Сен-Жермен-ан-Ле на французские в Нормандии — Дьепп, Арфлёр и Мон-Сен-Мишель. Это был прозрачный намек на то, что территориальные амбиции англичан теперь ограничиваются удержанием Нормандии и, предположительно, Гаскони и Кале [753] .
753
Foed., x, 718–19, 724–8, 732–3. Большой Совет: 'Doc. negotiations', 94–5. Делегация руанского Совета: BN Fr. 20884/72, 73. Заявление Кемпа: 'Doc. negotiations', 123.
Конференция открылась с двухмесячным опозданием 6 июля 1439 г. под пасмурным небом на продуваемой всеми ветрами прибрежной равнине между Кале и Гином. Изабелла привезла с собой группу советников своего мужа, включая его канцлера Николя Ролена и Юга де Ланнуа. Они были размещены в Гравелине вместе с французской делегацией. Кардинал Бофорт с англичанами обосновался в Кале. Филипп Добрый наблюдал за ходом событий из аббатства Сен-Бертен в Сент-Омере. Конференция была спланирована с размахом. Пленарные заседания проходили каждые три-четыре дня, а паузы отводились на внутренние дискуссии и неформальный обмен мнениями между делегациями и посредниками. В дни заседаний посредники и делегаты выезжали со своих баз в тщательно выверенном порядке в импровизированный городок из шатров и павильонов, который был построен для этого случая в миле к югу от развалин форта Уа. Городок был разделен на отдельные сектора для посредников, делегаций и корпуса из 600 солдат, которым было поручено обеспечивать безопасность переговоров. Для кардинала Бофорта и Изабеллы были построены два больших деревянных дома. Апартаменты Бофорта отличались особым великолепием. Это был просторный зал, увешанный алыми тканями и красивыми гобеленами, где кардинал хранил большие запасы вина и устраивал пышные приемы. Между апартаментами посредников располагался большой павильон, где кардинал Бофорт и Изабелла Португальская председательствовали на пленарных заседаниях сидя на позолоченных тронах, задрапированных золотыми тканями.
Французскую делегацию возглавляли канцлер Карла VII Рено де Шартр, граф Вандомский и Орлеанский бастард, недавно ставший графом де Дюнуа, и вошедший в историю под этим титулом. Англичане прислали большую делегацию во главе с архиепископом Кемпом. Его поддерживала внушительная группа пэров, епископов и чиновников, представители Большого Совета из Руана, штат юристов и два секретаря — дипломатический секретарь короля Томас Беккингтон (он вел официальный протокол) и воинственный французский секретарь Жан Ренель. Большинство ведущих членов английской делегации присутствовали и в Аррасе. Бофорт, хотя формально и не входил в состав английской
754
PPC, v, 337, 340–4, 346–9; 'Doc. negotiations', 112–14, 135, 138–9; Thielemans (1966), 125; Itin. Philippe, 190–2; Foed., x, 728–30; PRO E404/55 (297) (Орлеан); L&P, ii, 448; Lettres de rois, ii, 457. Дюнуа: *Godefroy, Hist., 805–6 (в июне 1439 года он уже использовал этот титул, PPC, v, 336).
В период с 6 по 29 июля 1439 г. состоялось семь официальных заседаний конференции, в ходе которых выяснилась исходная позиция англичан. К концу второго заседания обе стороны заняли позиции, от которых отказались отступать. Французы, как и прежде, настаивали на том, что мир невозможен, если английский король не откажется от своих притязаний на корону Франции, и что любая территория, которой он владеет во Франции, должна принадлежать ему как вассалу Карла VII. Англичане заявили, что в их понимании титул их короля не подлежит обсуждению. Из этого следовало, что не может быть и речи о том, чтобы он согласился на статус вассала. Вечером второго дня заседаний Генри Бофорт угощался вином и пряностями вместе с герцогиней в ее апартаментах. Кардинал сказал Изабелле, что не может представить себе обстоятельств, при которых англичане согласились бы на принесения оммажа сопернику за территорию, которую они занимали во Франции. Если французы будут настаивать, сказал он, переговоры сорвутся. Настало время, когда англичане должны были использовать Карла Орлеанского. Третье заседание было посвящено переговорам между Карлом, Изабеллой и французской делегацией. Англичане были напуганы тем, что может быть предпринята попытка похитить их пленника. Поэтому заседание пришлось проводить в большом шатре у Милкгейта — укрепленных ворот на восточной стороне Кале, за которыми издалека наблюдали многочисленные английские солдаты. В дневнике Бекингтона записано, что герцог сказал Изабелле, когда они вошли в павильон, что он "готов умереть за мир", но в остальном мы должны довольствоваться краткими протоколами, составленными французской делегацией. В них зафиксировано лишь то, что переговоры были продолжительными и охватывали "несколько возможностей", которые могли бы привести к соглашению. Ясно лишь то, что Карлу Орлеанскому не удалось убедить французских послов изменить свою позицию по какому-либо принципиальному вопросу [755] .
755
'Doc. negotiations', 117–19; PPC, v, 363–4.
18 июля 1439 г. Бофорт доложил английской делегации о текущих перспективах соглашения. Он был настроен весьма пессимистично. Герцогиня, по его словам, обсудила все вопросы с Рено де Шартром и его коллегами и пришла к выводу, что в вопросе о титуле короля и о оммаже нет никаких возможностей для движения вперед. Таким образом, при существующем положении дел мира не будет. Единственной альтернативой было длительное перемирие. Герцогиня выдвинула предложение о перемирии на пятнадцать, двадцать или тридцать лет, которое подготовил для нее Николя Ролен. Остаток июля прошел в спорах о точных условиях такого перемирия. По замыслу Изабеллы, цель заключалась в том, чтобы отложить решение вопроса о суверенитете на время действия перемирия, оставив Генриху VI возможность вновь заявить о своих претензиях, если к моменту истечения срока перемирия не будет заключен окончательный мир. При этом Генрих VI должен был воздержаться от именования себя королем Франции, позволить нормандским изгнанникам вернуться в свои владения и отпустить Карла Орлеанского без выкупа. Таким образом, оставался открытым спорный вопрос о том, какую территорию англичане смогут занимать на время действия перемирия, который и стал главным предметом разногласий на следующем пленарном заседании. Делегации собрались в присутствии посредников 22 июля, в холодный, ветреный день с проливным дождем, который просачивался сквозь потолок шатра на головы участников. Это был беспокойный день. Каждой стороне было предложено дать свой ответ на предложения герцогини. Французы приняли их сдержанно, но не были готовы согласиться с тем, что англичане останутся оккупировать всю Нормандию и настаивали на том, что те должны вывести войска из всех семи нормандских бальяжей, кроме двух, и отказаться от завоеванных земель. Англичане отвергли это предложение и потребовали включить в состав своих владений не только Нормандию и завоеванные земли, но и всю западную Францию. Герцогиня разрыдалась от досады, но "от гнева ли или от боли, я не знаю", — писал в своем дневнике Томас Бекингтон. Изабелла спросила, согласятся ли англичане на перемирие на предложенных условиях, даже если удастся договориться о территории. Они ответили, что у них нет никаких инструкций на этот счет. Как выяснилось, не было их и у французов. Вскоре после этого стало известно, что французская делегация собирает вещи [756] .
756
PPC, v, 336–70, 373–4, 375, 377; 'Doc. negotiations', 120–1, 122–4, 126–8; *Plancher, iv, PJ no. 132.
Рено де Шартра и его коллег убедили подождать со сборами, пока англичане обдумывают свои дальнейшие действия. 27 июля кардинал Бофорт предложил отложить конференцию, пока архиепископ Кемп и его коллеги вернутся в Англию для получения дальнейших инструкций. Французы, которым необходимо было посоветоваться с собственным правительством, согласились на отсрочку в шесть недель, до 11 сентября. Перед тем как делегации разъехались, герцогиня назначила заключительное заседание на 29 июля. Весь этот день Изабелла провела в консультациях с Карлом Орлеанским и французской делегацией, пытаясь сделать предложенное перемирие более приемлемым для англичан. Но не было никаких шансов на то, что они согласятся отказаться от большей части Нормандии, а проблема изгнанных нормандских землевладельцев никуда не исчезла. Изабелла заставила французов быть более реалистичными, и в конце концов они уступили. Изабелла и герцог Орлеанский подготовили совместный меморандум, который французы приняли в принципе, а кардинал заявил, что будет рекомендовать его английскому королю и его Совету. В окончательном варианте меморандума предлагалось, что на время перемирия англичане должны сохранить за собой все, чем они владели в настоящее время в Нормандии и Аквитании, с их "приписками и придатками", но уступить завоеванные земли, включая графства Мэн и Перш и, возможно, французский Вексен с его главной крепостью Понтуаз. В меморандуме было поддержано английское предложение об обмене крепостями. Французы должны были отдать завоеванные ими главные пункты в Па-де-Ко, но не Мон-Сен-Мишель, который никогда не был в руках англичан. Англичане, в свою очередь, отказывались от своих крепостей в Иль-де-Франс, в Крее, Мо и Сен-Жермен-ан-Ле. Нормандским изгнанникам возвращались их владения в герцогстве, за исключением ограниченного числа стратегически важных крепостей, которые английским властям разрешалось оставить за собой и обеспечить гарнизонами. Вернувшиеся изгнанники не должны были приносить оммаж за свои земли английскому королю, но и не имели права служить Карлу VII с оружием в руках, пока они владели землями в Нормандии. Наконец, по настоянию Бофорта в соглашение был включен пункт, согласно которому оно могло быть расторгнуто любой из сторон в любое время с уведомлением за год. Это был очень сложный, но гениальный компромисс. Изабелла вручила меморандум обеим делегациям и призвала их получить инструкции своих правительств. Французская делегация покинула Гравелин 30 июля. 5 августа 1439 г. архиепископ Кемп и еще пять членов английской делегации сели на корабль, направлявшийся в Англию для доклада королю. Остальные члены английского посольства остались в Кале вместе с кардиналом, бездельничая до возвращения Кемпа. Жизнь в Кале, писал Беккингтон своему другу, была невыносимо скучной [757] .
757
PPC, v, 376–7, 381, 383, 395–6; 'Doc. negotiations', 124–5, 129–30, 135–9; Bekynton, Corr., i, 103–4.