Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия

Сампшен Джонатан

* * *

20 июля 1439 г., незадолго до закрытия конференции, Ришмон осадил Мо с 5.000 солдат. Его армия была необычна тем, что почти две трети ее составляли вольные компании живодеров. Эти компании с прошлого года участвовали в жестокой региональной войне между партизанами Рене Анжуйского и Антуана, графа де Водемон, за контроль над герцогствами Лотарингия и Бар. После заседания Совета в Риоме в апреле 1439 г. в регион были направлены офицеры короля и герцога Бурбонского, чтобы положить конец этому разрушительному конфликту, натравливавшему французских солдат друг на друга. Они отозвали компании в Иль-де-Франс и передали их под командование Ришмона в Корбее, месте сбора армии для похода на Мо. Это был первый этап решительных действий правительства Карла VII, направленных на усмирение живодеров путем включения их в состав королевской армии за регулярное жалованье и последующее использование против англичан. Эта политика оказалась успешной лишь отчасти. Вольные капитаны не желали покидать Лотарингию без оплаты, и лейтенантам Рене пришлось за немалые деньги перекупать наемников с обеих сторон. Но и в этом случае некоторые из них предпочли разграбление Эльзаса, Бургундии или Оверни тяжелым осадам на службе у Карла VII. Только в середине июля у Ришмона под Корбеем было достаточно сил для осады Мо [758] .

758

Gruel, Chron., 145–6; *Schnerb (1993), 113–14. Армия: BN Fr, 32510, fols. 383–385 (анализ Контамина [1972], 262–72). Война в Лотарингии: Tuetey, i, 62–71, 99–114; Chron. Martiniane, 37–8; Rec. doc. Lorraine, i, 141–6, 149–50; Monstrelet, Chron., v, 336–9, 387; *Calmet, vii, cols. clxii — clxiii; Chron. Martiniane, 28–34; Rec. doc. Lorraine, i, 149–50; Heraut Berry, Chron., 198–9; 'Chron. St-Thiebault', col. lxxxvii; *Quicherat (1879), 324–5.

Мо

был одной из сильнейших крепостей Франции и состоял из двух частей, расположенных на противоположных берегах Марны. Сам город находился на северном берегу, защищенный древним обводом стен, большая часть которых относилась к римскому времени, и старым замком графов Шампани, возвышавшимся над рекой в его западной части. Но своей силой город был обязан огромному укрепленному пригороду на противоположном берегу реки, известному как Марка. Марка занимала крутой изгиб реки, которая с трех сторон протекала под ее стенами, а с четвертой, южной, была защищена каналом, пересекавшим излучину. Эти две крепости соединял каменный мост. Гарнизон Мо, насчитывавший более 500 человек, один из самых крупных во Франции, был полностью окружен враждебной территорией, и его численность была слишком велика для снабжения за счет местных ресурсов. Это означало, что снабжение гарнизона должно было осуществляться регулярными конвоями из Нормандии, что было настоящим логистическим кошмаром: длинные обозы с гружеными повозками каждый раз сопровождались более чем 1.000 человек, пересекавших Иль-де-Франс. Последний такой конвой прибыл в сентябре 1438 г., то есть десятью месяцами ранее, и к моменту подхода армии Ришмона запасы, видимо, были невелики. В 1439 г. капитаном Мо был норфолкский рыцарь сэр Уильям Чемберлен, двоюродный брат и протеже сэра Джона Фастольфа. Он отсутствовал в городе несколько месяцев, набирая войска в Англии. В его отсутствие командование перешло к сэру Томасу Эверингему и бальи Джону Бастарду из Тиана. Джон Тианский — реальный глава обороны — был профессиональным французским солдатом, начавшим свою карьеру в качестве рутьера на службе у Иоанна Бесстрашного, а затем перешедшим на английскую службу после убийства герцога. В 1422 г. Генрих V посвятил его в рыцари за участие в первой осаде Мо. Когда Ришмон прибыл со своей армией, он разместил штаб в деревне Шоконен, расположенной в двух милях от города, недалеко от дороги, по которой можно было ожидать прибытия любой помощи осажденным. В последующие дни его войска заняли пригородные деревни и монастыри и построили семь деревянных бастид, блокировав город и Марку. На северном берегу реки, напротив стен и ворот города, была выстроена грозная линия артиллерийских батарей [759] .

759

Monstrelet, Chron., v, 387–8; Heraut Berry, Chron., 199–201; Gruel, Chron., 146–7. Топография: Wilmart, 371 (map). Конвой: BN Fr. 26063/3566 (сентября 1438). Защитники: BL Add. Chart. 129; BN Clair. 150/4. Чемберлен: Paston Letters, ii, 185, 213, iii, 123; PRO E403/734, mm. 6, 11 (21 мая, 17 июля). Джон Тианский: Monstrelet, Chron., iii, 150, 255, 281, 386, iv, 92, v, 126, 184; 'Chron. Cordeliers', in Monstrelet, Chron., vi, 251, 315; Gall. Reg., iv, no. 15127.

Хотя о планах коннетабля говорили в Париже с мая, его появление под Мо застало англичан врасплох. Правительство Нормандии находилось в замешательстве. Граф Уорик еще не был заменен. Герцог Глостер хотел получить эту должность, но его не допустил к ней кардинал Бофорт, который отстаивал притязания своего племянника Джона Бофорта, графа Сомерсета. В результате наступил паралич власти. Чтобы избежать выбора между этими двумя могущественными принцами, английский Совет временно передал управление Нормандией в руки комиссии из двенадцати человек, одним из которых был Сомерсет. Среди других были канцлер Луи де Люксембург и главные английские военачальники во Франции — Толбот, Скейлз, Фоконберг и Дорсет. Формально Сомерсет обладал не большей властью, чем остальные. Но благодаря своему высокому положению и связям в Англии он на практике имел главный голос, хотя совершенно не подходил для этой роли. Джон Бофорт попал в плен в битве при Боже в марте 1421 года в возрасте семнадцати лет и почти всю свою взрослую жизнь провел во французских тюрьмах. Годы плена наложили на него свой отпечаток. В конце 1438 г. после долгих и сложных переговоров он был освобожден, будучи человеком с подорванным здоровье, разорившимся и не имеющим военного опыта. Тома Базен, который, вероятно, встречался с ним, нарисовал непривлекательный портрет этого человека: гордый, высокомерный, тщеславный, неспособный и невосприимчивый к советам. Это мнение подтверждает и хорошо информированный английский наблюдатель, отметивший властные манеры и вспыльчивый нрав графа.

Перед нормандской комиссией стояла сложная задача, которая была бы не по плечу и более умелым людям, чем граф Сомерсет. Экспедиционная армия на этот год была малочисленной и прибыла с запозданием. В апреле 1439 г. в Нормандию должно было отправиться чуть менее 1.000 человек, но отплыли они только в конце июля. Денег не было ни в Руане, ни в Вестминстере. Экспедиционную армию, а также более крупную армию, отплывавшую в Гасконь примерно в то же время, пришлось финансировать за счет продаж земель короны кардиналу. Численность нормандских гарнизонов находились на низком уровне, возможно, не более 2.500 человек в общей сложности, они были лишены войск для создания полевой армии и месяцами не получали жалованья. В октябре 1439 г. финансовые чиновники в Руане сообщали о дефиците в 90.000 ливров на обеспечение гарнизонов. Жалованье не выплачивалось целый квартал. Через полгода дефицит увеличился более чем в два раза [760] .

760

Обсуждение: Journ. B. Paris, 347. Лейтенантство: L&P, ii, 449; BL Add. MS 11542, fols. 78–78vo; Monstrelet, Chron., v, 389; Gruel, Chron., 151; Heraut Berry, Chron., 208. O Сомерсете: Foed., x, 697–8; Basin, Hist., i, 280–2; 'Hist. Croyland', 518. Войска: PRO E404/55 (186); E403/734, mm. 5, 11 (21 мая, 17 июля); Curry (1985), ii, App. II (2.825 человек на 30 сентября 1439 г., включая часть экспедиционных сил августа 1439 г.); AN K65/1 (30, 33). Финансы: Harriss (1988), 288–91; Beaurepaire (1859) [2], 68–9, 70–1, 72.

Сэр Джон Толбот был ответственен за организацию операции по деблокаде Мо. Ему пришлось пойти на значительный риск. Он вывел из нормандских гарнизонов столько людей, сколько посмел и заставил бывших солдат, живущих за счет земли, поступить на службу. К нему присоединился сэр Уильям Чемберлен, капитан Мо, только что вернувшийся из Англии с пополнением. Все эти силы сошлись в Понтуазе, который служил передовой базой операции. Ришмон отдал приказ о штурме Мо 12 августа, надеясь взять город до подхода английской армии. Стены города в нескольких местах были разрушены, и взять его удалось без особого труда. Бастард Тианский, взятый в плен во время штурма, был казнен вместе с другими пленными французами. Французы ворвались в город и побежали по улицам к Марке. Но защитники сломали мост через Марну и отступили в крепость. Было предпринято несколько попыток штурма Марки через пролом, но все они были отбиты. Ришмон пытался вести переговоры о капитуляции, пока гарнизон не узнал, что помощь уже на подходе. Но защитники узнали правду от гасконского солдата, находившегося на французской службе, и резко прервали переговоры [761] .

761

Армия помощи: BL Add. Chart. 12031; BN Fr. 26066/3832, 26067/4055; Heraut Berry, Chron., 201. Осада: PPC, v, 384; Gruel, Chron., 147, 150–1, 152; Monstrelet, Chron., v, 388, 390; Heraut Berry, Chron., 201.

Армия Ришмона значительно превосходила по численности отряд помощи. Но коннетабль не хотел рисковать ввязываться в полевое сражение, когда его мог атаковать в тыл гарнизон Марки. Поэтому он блокировал северную часть моста, оставил осадные линии и вывел всю свою армию за стены города, за исключением тех, кто служил в бастидах. Когда 14 августа англичане появились под стенами, они обнаружили, что осадные линии опустели, а противник скопился на стенах старого города.

Английские капитаны вызвали Ришмона на бой, от которого он, естественно, отказался. Это поставило их перед сложной дилеммой. У них не было ни сил, чтобы взять стены города с несколькими тысячами защитников, ни времени, чтобы взять их измором. Армия помощи состояла из большей части английских войск во Франции, оставив Нормандию в опасном положении в своем тылу. У солдат с собой было продовольствия всего несколько дней. Тогда английские капитаны задумали занять Крепи-ан-Валуа, расположенный в двадцати милях, и превратить его в базу снабжения Мо, но Ришмон опередил их, отправив одного из своих офицеров с отрядом людей на его защиту. В результате англичанам не оставалось ничего другого, как подкрепить гарнизон и пополнить запасы в Марке, а затем вернуться в Нормандию. Они двинулись на юг от Марны и взяли штурмом бастиду, которую французы построили на этом берегу. Затем они подошли к каналу на лодках, сделанных из кожи, натянутой на деревянные рамы. Сэр Уильям Чемберлен смог войти в крепость с 500 бойцами, их снаряжением и припасами, а также несколькими артиллерийскими орудиями, захваченными на оставленных французами осадных линиях. 18 августа основная часть английской армии отошла к Понтуазу, оставив две из семи французских бастид в огне [762] .

762

PPC, v, 385, 386; Gruel, Chron., 151–4; Heraut Berry, Chron., 201–4; Monstrelet, Chron., v, 388–90; Waurin, Cron., iv, 257–9; Chartier, Chron., i, 249–50.

После их ухода французы отстроили две бастиды и возобновили осаду. Значительные подкрепления были доставлены из долины Луары самим королем. Но они не понадобились, так как уже через пять дней после ухода Толбота Чемберлен решил, что Марку не удержать. Несмотря на то, что он имел приличные запасы продовольствия и планировалась новая операция по оказанию помощи, около 23 августа он заключил с коннетаблем соглашение об условной капитуляции. Чемберлен обязался открыть ворота 15 сентября, если к тому времени не будет получен помощь. Наиболее вероятное объяснение этому заключается в том, что гарнизон взбунтовался, когда вновь оказался в окружении противника. В Кале Бофорт был ошеломлен этим известием. Мо был одной из крепостей, которые он надеялся обменять на Дьепп или Арфлёр. В Понтуазе Толбот был потрясен не меньше. Он приступил к созданию второй армии помощи к установленному сроку, что представляло собой сложнейшую задачу с точки зрения логистики. И ему это почти удалось. Экспедиционная армия из Англии высадилась в Онфлёре как раз в тот момент, когда Чемберлен отказывался от борьбы. Прибывших направили прямо в Понтуаз, чтобы присоединить к новой армии помощи. Еще больше людей было выведено из нормандских гарнизонов. Около 13 сентября все силы направились к Мо. Когда наступило 15 сентября, английские войска находились всего в одном дневном переходе. В Марку Чемберлену были переданы призывы держаться. Но тот настоял на выполнении заключенного соглашения. Прибывшие на следующий день англичане обнаружили, что над стенами реет французский королевский штандарт. Чемберлен и его гарнизон были отпущены и под конвоем и вернулись в Руан. Сразу после прибытия он был арестован по обвинению в государственной измене, но официальное расследование оправдало его, и в дальнейшем он занимал ряд важных военных постов и дипломатических должностей [763] .

763

PPC, v, 387, 403; Heraut Berry, Chron., 437–8; Journ. B. Paris, 347–8; Monstrelet, Chron., v, 390. Второй отряд помощи: BL Add. Chart. 568; AD Seine-Mar. 100J39/11.

* * *

Архиепископ Кемп вернулся в Англию 8 августа 1439 г. вместе с делегацией, участвовавшей в конференции в Кале. Через несколько дней они предстали перед королем и Советом в Виндзорском замке. Кемп и его коллеги привезли с собой совместное предложение Изабеллы Португальской и Карла Орлеанского, меморандум с мнениями послов в Кале и еще один меморандум, в котором, по-видимому, было зафиксировано мнение Большого Совета в Руане. Ни один из меморандумов не содержал официальной рекомендации, но аргументация их авторов не оставляла сомнений в их взглядах. Послы в Кале неохотно рекомендовали предложение посредников. У них были серьезные сомнения на этот счет, но нужно было признать, что ни Англия, ни Нормандия не могут позволить себе продолжать войну.

Однако наиболее полное изложение проблемы принадлежит членам Большого Совета Руана. Они придерживались иной точки зрения. Их анализ безжалостно обнажил английскую дилемму. Нормандия, указывали они, была истощена и обнищала в результате войны, голода и убыли населения. По всему герцогству до половины крестьян покинули свои земли, а потеря портов на побережье Ла-Манша нанесла серьезный ущерб торговле городов. Налоги больше не могли быть собраны. Военный казначей не мог больше выделять деньги на ремонт и снабжение крепостей, а также платить гарнизонам. Дисциплина в войсках падала. Некоторые гарнизоны фактически бастовали. Другим не хватало ни опыта, ни энтузиазма, чтобы сражаться, даже если им платили. Для сравнения, армии Карла VII стали неизмеримо более эффективными. С 1429 г. они отвоевали двадцать две епархии во Франции. Это был лишь вопрос времени, когда Нормандию постигнет та же участь. Урок был очевиден. Либо Нормандия должна быть защищена за счет доходов Англии, либо она будет потеряна. Советники в Руане уже не раз спорили об этом со своими английскими коллегами и сомневались в том, что английские налогоплательщики способны или готовы нести это бремя. В то же время они не могли поддержать предложение посредников, поскольку оно привело бы к новой войне с тем же результатом. Если бы Генрих VI отказался от своего титула короля Франции на тридцать лет, то возобновить претензии по истечении этого срока было бы, скорее всего, невозможно. Психологически и политически он был бы мертвой буквой. Без королевского титула не было бы никакой юридической основы для его власти в оккупированных провинциях Франции. Он был бы подчинен суверенитету короля Валуа. Если бы он оказал сопротивление, Карл VII использовал бы это как повод для возобновления войны в удобный для себя момент. Возвращение нормандских изгнанников стало бы катастрофой. Это означало бы ущемлении верных вассалов английского короля и передачу значительных территорий Нормандии в руки герцогов Алансонских, графов д'Э и сеньоров д'Аркур, которые были твердыми приверженцами французского короля. Восстановление франкофильских епископов позволило бы им свободно проповедовать против английской администрации. Короче говоря, эти условия стали бы сигналом всему миру о том, что Генрих VI не в состоянии защитить Нормандию, и лишили бы его той поддержки, которую он там еще имел. Советникам в Руане было трудно поверить, что нельзя договориться о чем-то лучшем [764] .

764

PRO E364/73, m. 1 (Abp. York); 'Doc. negotiations', 140–9 (оригинал 147–9, хранящийся в BN Fr. n.a. 6215, происходит из коллекции Кольбера XVII в. и, вероятно, был получен из норманнских архивов).

Архиепископу Кемпу с трудом удалось отстоять предложение посредников перед лицом враждебно настроенной толпы. Предсказуемо, что оппозицию возглавил граф Глостер. Он начал атаку на саму идею заключения мира путем переговоров и требовал отказаться уступок, которые предавали наследие Генриха V. Глостер считал, что герцог Орлеанский, сыгравший столь заметную роль в разработке предложения посредников, является естественным врагом Англии и утверждал, что переговоры просто обеспечили французам прикрытие, используя которое они смогли захватить Мо. Что касается предложения посредников, то оно было "позорным". "Я бы никогда не согласился на это… и такого же мнения я буду придерживаться, пока жив". Совет посоветовал королю отклонить предложение. Свои доводы советники зафиксировали в документе. Они были очень похожи на те, что привел Большой Совет в Руане. Совет не был готов отказаться от притязаний на французскую корону, которые использовались сменявшими друг друга английскими королями для оправдания столетней войны. Если бы Генрих VI сделал это, пусть даже временно, то к моменту истечения перемирия это право исчезло бы. Но главным соображением, которое повлияло на советников, было разрушение системы землевладения выстроенной в Нормандии Генрихом V, которое могло последовать, если бы французским изгнанникам было позволено вернуться. Для этой группы английских землевладельцев, многие из которых сами унаследовали или получили нормандские поместья, это был очень важный момент. План посредников, по их мнению, "лишит англичан сердца и мужества". Вряд ли многие из них смотрели на проблему так же, как герцог Глостер, который рассматривал ее как простой вопрос о мире или войне. На реальную проблему указали советники из Руана. Мир был абсолютно необходим, но предложения посредников были практически невыполнимы и могли привести к новой войне. Однако ничего другого предложено не было.