Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия
Шрифт:
Эволюцию отношения Генриха VI к войне во Франции трудно проследить, в том числе и потому, что по мере того, как дела отходили от официальных заседаний Совета, обсуждения не так хорошо фиксировались. Очевидно, что Генрих VI был гордился своим титулом короля Франции. Нет никаких свидетельств того, что он когда-либо хотел отказаться от него. Он до конца жизни обижался на Филиппа Доброго за то, что тот "бросил его в юности, несмотря на свои клятвы". Но все окружавшие его люди были единодушны в том, что война не может продолжаться долго. Вероятно, Бофорт был убежден в необходимости мирного урегулирования после неутешительных результатов коронационной экспедиции 1430–32 гг. Его мнение разделяли и другие влиятельные лица в окружении короля. Одним из них был архиепископ Йоркский Кемп, которого Хамфри Глостер обвинял в том, что он держит короля под своим контролем. Его поддерживали секретарь Совета Адам Молейнс и, вероятно, дипломатический секретарь Генриха VI Томас Бекингтон. Все это совпадало с представлениями самого короля. Генрих VI получил традиционное военное образование дворянина. В возрасте четырех лет герцог Бедфорд посвятил его в рыцари. Граф Уорик позаботился о том, чтобы ему изготовили детские доспехи и длинный меч "для обучения… фехтованию в его нежном возрасте". Но, несмотря на все это, Генрих VI дорос до зрелого возраста без каких-либо воинских устремлений. Он никогда не командовал армией. Его искренне огорчали раздоры в Европе, и за десятилетие, последовавшее за его совершеннолетием, он развил в себе некий христианский пацифизм, который был нечто большим, чем привычный риторический прием [727] .
727
Генрих VI: Monstrelet, Chron., v, 192; Proc., Alencon, 123; Gr. Chron., 149; CPR 1452–61, 247.
Проблема министров Генриха VI заключалась в том, что для заключения мира им пришлось начать войну. Не имея сильных военных позиций во Франции, Англия практически не чем было торговаться. Крах английских позиций в Иль-де-Франс, Пикардии и Шампани убедил многих советников Карла VII в том, что им не придется много уступать. "Какой еще мир нам нужен, если мы можем получить все силой оружия?" - так, по мнению Жана Жувенеля дез Юрсена, они говорили. Генрих VI и его ведущие советники были бы довольны сохранением полного суверенитета над Нормандией, фактически аннексированной Англией, как Кале, если бы французы были готовы рассмотреть вопрос о разделе своей страны. Бофорт и Кемп, зная, что это не так, могли пойти дальше и отказаться от претензий на корону Франции, если бы это было ценой мира. По словам герцога Глостера, они убеждали Генриха VI в 1439 г. пойти именно таким путем. Но они так и не смогли убедить ни короля, ни политическое сообщество Англии принять такую политику. Оказавшись между непониманием общественностью, непреклонными финансовыми реалиями и невозможной дипломатической ситуацией, министры Генриха VI были вынуждены продолжать катить сизифов камень. В течение десятилетия после потери Парижа они успешно удерживали Нормандию и большую часть завоеванных территорий, но из всех оставшихся крепостей в долине Уазы, в Гатине и Ил-де-Франс их последовательно выбивали [728] .
728
Juvenal, Ecrits, i, 221–3; L&P, ii, 446.
Герцог Йорк высадился со своей армией на южном берегу устья Сены 7 июня 1436 г., через пять месяцев после первоначально намеченной даты и через два месяца после падения Парижа. К моменту его прибытия большая французская армия под командованием коннетабля и Орлеанского бастарда осаждала Крей на Уазе. К прибытию Йорка они отнеслись с тревогой и ожидали, что он попытается вернуть столицу. Сразу после получения известия о высадке они сняли осаду и отошли к Парижу, чтобы защитить его от ожидаемого нападения. Но на самом деле их опасения были беспочвенны. Без поддержки герцога Бургундского Париж вернуть бы не удалось. Англичане знали об этом и считали его потерянным. Главной задачей Йорка было удержание Нормандии. Ему необходимо было восстановить там английскую власть пошатнувшуюся после смерти герцога Бедфорда и крестьянских восстаний, а также укрепить границы герцогства против все более агрессивных вторжений капитанов французского короля. Йорк отправился прямо в Руан и оставался там, занятый бременем управления, большую часть своего срока службы. Боевые действия были возложены на сэра Джона Толбота. Он был назначен маршалом Франции и принял на себя командование огромной армией, которую Йорк привел с собой из Англии [729] .
729
Йорк: Cagny, Chron., 222–3; BN Fr. 26061/2977; Chrons. London, 141; L&P, ii, 289–94. Крей: Journ. B. Paris, 323–4; Cagny, Chron., 217–19; Gruel, Chron., 125; Chartier, Chron., i, 228–9; Monstrelet, Chron., v, 229. Толбот: BL Add. Chart. 3781; AN Coll. Lenoir, xxvi, 293–4.
К моменту прибытия герцога Йорка военные успехи англичан в Нормандии были мизерными. В Па-де-Ко французские гарнизоны в Дьеппе, Фекане, Арфлёре и Танкарвиле по-прежнему контролировали непрерывную полосу территории вдоль побережья Ла-Манша. С этих баз они начали проникать вглубь страны. Аналогичный процесс происходил и на противоположном конце герцогства, где французский гарнизон в Понтуазе постепенно протянул свои щупальца через большую часть Вексена и восточной Нормандии. В этих районах густая сеть замков и небольших городов и деревень, обнесенных стенами, позволяла французам контролировать значительные пространства сельской местности, взимать patis для оплаты гарнизонов и свободно перемещаться по Верхней Нормандии. Их операции представляли собой не только серьезную военную угрозу. Они подрывали ланкастерское землевладение, а вместе с ним и экономическую основу английской оккупации. В районах, которым угрожали повстанцы или враги, стоимость земли и доходы падали. Арендаторы либо бежали, либо были не в состоянии платить свои подати. Неарендованные земли нельзя было сдавать в аренду. В оценках, счетах и хартиях этих лет то и дело повторяются одни и те же фразы: "уехал жить в Руан из-за войны", "никто не берет в аренду из-за войны", "здания рухнули из-за войн, а древесину разграбили соседи". Счета, которые Уильям Вустер составлял для своего шефа сэра Джона Фастольфа, показывали, что его владения в Па-де-Ко давали всего 8 фунтов стерлингов в год против 200 фунтов стерлингов до восстания. Доходы баронства Нейбур к югу от Руана за десятилетие после 1435 г. сократились более чем вдвое. Те, чьи земли были обложены военными обязательствами или рентными платежами, часто сталкивались с тем, что их доходы полностью поглощались расходами. Некоторые из землевладельцев даже отказывались от своих владений в пользу короны [730] .
730
M. K. Jones (1989) [2], 106–7; Vicomte d'Orbec, 11–12, 198–201; McFarlane (1957) [1], 104; Massey (1987), 149, 355–9; Plaisse (1961), 324–34; Allmand (1968), 474–5.
Стратегия Толбота заключалась в том, чтобы восстановить контроль над сельской местностью и не позволить французским гарнизонам взимать подати с населения или пополнять свои запасы. Для этого необходимо было захватить второстепенные замки, занятые французами, которые, как правило, слабо сопротивлялись, а затем сконцентрировать силы против основных французских гарнизонов. В течение нескольких недель после прибытия герцога Йорка Толбот очистил большинство мелких крепостей, занятых французами к северу и западу от Руана, а лорд Фоконберг провел аналогичную зачистку в Вексене к востоку. Эти операции эпизодически продолжались и в следующем году. В июне 1437 г. Толбот снова вторгся в Па-де-Ко, очистив все малые крепости, все еще остававшиеся в руках противника.
Зачистка Толбота оживила старые проблемы, связанные с небольшими укреплениями, у частных владельцев которых не хватало ни желания, ни средств для их надлежащей защиты. Обычно сносили те замки, что были захвачены вражескими гарнизонами, но уже несколько лет Совет в Вестминстере призывал к более систематическому и упреждающему подходу. Советники требовали провести обследование всех обнесенных стенами мест, а затем снести те из них, которые были непригодны для обороны, не дожидаясь, пока их займет враг. "Поскольку в Нормандии и во Франции существует великое множество обнесенных стенами городов и замков, принадлежащих как королю, так и другим людям, — отмечали они в 1431 г., — и содержание такого количества укреплений является большим обременением для страны и угнетением для людей, представляется необходимым указать, какие из них должны быть сохранены, а какие должны быть разрушены, как королем, так и другими людьми". Этот призыв был воспринят Большим Советом в Руане. Было отдано распоряжение о сносе замков на границах герцогства Алансонского — района, часто подвергавшегося нападениям партизан. Но в остальном до прибытия герцога Йорка было сделано очень мало. За время его пребывания в Руане бригады каменщиков и рабочих разобрали не менее пятнадцати замков, девять из которых находились только в Па-де-Ко. Но проект был дорогостоящим и непопулярным, и никогда не был достаточно всеобъемлющим, чтобы реально изменить ситуацию. Землевладельцы по понятным причинам не хотели терять свои замки, которые являлись источником статуса и доходов. Местные жители, хотя и возмущались тяготами содержания и сторожевой службы, возражали против потери своих убежищ. В некоторых районах Па-де-Ко разрушение замков имело катастрофические последствия, поскольку людям некуда было идти в поисках убежища. Когда Толбот изгнал французский гарнизон из небольшого городка Неф-Марше и разрушил его стены, жители и
731
Па-де-Ко: Monstrelet, Chron., v, 271–2; AN Coll. Lenoir xxvi, no. 25397; AN K64/12, 19; BN Fr. 26063/2317, 3236, 3256. Вексен: BN Fr. 26063/3234–5. Разрушения: PPC, iv, 97; R. Jones (1994), i, 282–5. Герцогство Алансонское: BN Fr. 26055/1728, 26057/1918; AD Seine-Mar. 100J, 38/24; Chave, 144–6. Верхняя Нормандия: BN Fr. 26054/1606; Fr. 26061/2998, 3065, 26062/3129, 3162–3, 26063/2317, 3236, 3256; AN Coll. Lenoir xix, no. 19676, xxviii, no. 30352; BL Add. Chart. 1191.
Наивысшим достижением Толбота стало взятие Понтуаза, который был самой тяжелой потерей предыдущей зимы, не считая самого Парижа. 12 февраля 1437 г. ров вокруг города замерз. Англичане перешли его ночью, замаскировавшись в белых простынях и держа в руках лестницы. Они перебрались через стены до того, как была поднята тревога. Вилье де Л'Иль-Адам, капитан города, бежал с большей частью гарнизона, оставив людей в цитадели с приказом капитулировать на самых выгодных условиях. Этот подвиг во многом обеспечил безопасность Вексена и восточных границ Нормандии. В Па-де-Ко дела обстояли хуже. В 1437 г. Толбот начал атаковать крупные гарнизоны. В августе он осадил Танкарвиль, а в сентябре граф Солсбери — Фекан. В обоих городах не хватало продовольствия, а стены Танкарвиля находились в плачевном состоянии. Но их защитники проявили неожиданную стойкость. В конце октября 1437 г. Фекан сдался на условиях капитуляции, но через несколько дней был вновь захвачен французами. В осаде Танкарвиля участвовали 800 человек, несколько кораблей, пришвартованных в берегу, и большое количество рабочих для строительства осадных сооружений. Осаждающие потеряли много людей из-за дезертирства, так что им пришлось несколько раз высылать подкрепление, но в конце ноября крепость все же сдалась после упорного 4-месячного сопротивления [732] .
732
Понтуаз: Chartier, Chron., i, 233–5; Journ. B. Paris, 329; Waurin, Cron., iv, 207–8; Heraut Berry, Chron., 179; Cagny, Chron., 230–1. Фекан: Cagny, Chron., 226–7; Monstrelet, Chron., v, 297–8; BN Fr. 26062/3030. Танкарвиль: AN K81/16; BN Fr. 26063/3255, 3257, 3263, 3306–8, 3312, 3314, 3388; Fr. 26064/2477; BL Add. Chart. 137; AN Coll. Lenoir iv, 401; Cron. Norm., 86; Heraut Berry, Chron., 187; Chrons. London, 143; Curry (1985), i, 198. Дезертирство: BN Fr. n.a. 1482/144.
Ричард Йорк добился некоторого улучшения дисциплины в английской армии в Нормандии. Он остановил упадок, последовавший за смертью герцога Бедфорда и обеспечил определенное возмещение ущерба тем, кто пострадал от "бесчинств" английских солдат. Но по сравнению с теми большими ожиданиями, которые возлагались на него в Англии, его лейтенантство оказалось неудачным. От герцога ожидали решительного изменения стратегического баланса, обеспечивавшего путь к более благоприятному урегулированию, чем то, которое французы были готовы предложить в Аррасе. В итоге под его руководством удалось укрепить английские позиции на восточном направлении к Парижу, но не более того. Его срок полномочий закончился провалом а прибывшая с ним огромная армия, развалилась. Потери, дезертирство и возвращение домой по окончании срока службы истощили ее силы. Нормандская казна опустела, и под конец герцогу пришлось платить своим людям из собственного кармана. В марте 1437 г., через месяц после взятия Толботом Понтуаза, Йорк отказался продлить срок своих полномочий и объявил о своем намерении вернуться в Англию, как только будет найден преемник, способный заменить его в должности. Он уехал в ноябре 1437 г. [733]
733
Дисциплина: BN 26061/2921. Прочность: PRO E404/53 (324), E404/54 (104). Финансы: Beaurepaire (1859) [2], 61–3. Отставка: PPC, v, 6, 7; Chrons. London, 144.
В то время как английская и нормандская казны пустели, финансовое положение французского короля резко улучшилось. Начало 1430-х гг. ознаменовало собой апогей французской налоговой системы. Известно, что после осады Орлеана в течение двух лет ни в Лангедойле, ни в Лангедоке не проводились собрания Генеральных Штатов. Министры короля пытались использовать престиж коронации в Реймсе, отправляя в провинции комиссаров для ведения прямых переговоров с местным населением, но, судя по всему, эта политика имела лишь ограниченный успех. Собрания представителей сословий возобновились в Лангедойле в 1431 г. и в последующие годы проводились примерно раз в год. В основном на этих собраниях звучали жалобы на насилие и грабежи со стороны королевских войск. В надежде на то, что регулярное жалованье улучшит ситуацию, были введены эды (аides), но механизм сбора этих податей функционировал плохо, а доходность, судя по всему, была низкой. В результате армии и гарнизоны короля продолжали получать жалованье непосредственно от подданных. Французские гарнизоны в Шампани, Пикардии, Бовези и в Иль-де-Франс жили за счет земли. То же самое в значительной степени относилось и к войскам, стоявшим на границах Анжу и Мэна. Даже в самом центре владений Карла VII солдаты, находящиеся на действительной службе или в увольнении, жили за счет грабежа и patis. Результатом такой деятельности стало разрушение налоговой базы. В отсутствие достаточных налоговых поступлений министры короля вернулись к политике отчуждения земельных владений, которую они проводили в первые годы его правления. Во времена Ла Тремуя у министров и придворных занимались крупные суммы, которые часто представляли собой замаскированные сделки по продаже земли по заниженной стоимости. Займы выдавались под залог основных активов королевского домена в условиях, когда невозврат денег был неизбежен. Ла Тремуй и его союзники были главными бенефициарами этой системы. В результате предоставления займов королю во время кризиса, вызванного осадой Орлеана англичанами, он получил богатые владения Люзиньян и Мелле в Пуату, Амбуаз, Монришар и Блере в Турени [734] .
734
Thomas (1878), 169–70, 200–5; Thomas (1889) [1], 68–84; Thomas (1892), 12–14; Les La Tremoille, i, 165–8, 177–82, 198, 210.
Восстановление экономики началось в 1435 году. В январе того же года Карл VII председательствовал на собрании Штатов Лангедойля в Пуатье. Делегаты проголосовали за скромную сумму в 120.000 франков и санкционировали возобновление на следующие четыре года выплат эдов по ставкам, действовавшим при Карле VI до разрушения французской налоговой системы Иоанном Бесстрашным. На практике это решение оказалось мертвой буквой. Провинциальные ассамблеи требовали замены новых налогов другими, почти наверняка менее продуктивными. В преддверии конгресса в Аррасе Карл VII торопился и не мог противостоять этим требованиям. Но важный психологический барьер был преодолен. В следующем году король, ободренный успешным исходом конгресса, предпринял новую попытку. В феврале, также в Пуатье, состоялось новое заседание Штатов Лангедойля. Король подробно изложил проблемы финансирования войны. Штаты согласились на введение эдов на постоянной основе и выделили еще 200.000 ливров в качестве компенсации за неудачу предыдущей субсидии. На этот раз реформа оказалась более долговечной. Карл VII получил возможность не получать согласия сословий на введение одного из двух основных военных налогов. На практике же король мог вводить без их согласия и талью. В феврале 1437 г. он лишь своим указом ввел дополнительную талью в размере 200.000 ливров. Этот эксперимент повторялся из года в год, и суммы, как правило, увеличивались. По мере того введение налогов постепенно становилось королевской прерогативой, Генеральные Штаты Лангедойля становились ненужными. В последний раз за время правления Карла VII Штаты собрались в Орлеане в 1439 г. для обсуждения предложений о мире, но никаких финансовых вопросов на рассмотрение ассамблеи не выносилось. Позднее король скажет, что эти ассамблеи были ненужными расходами для городов и провинций королевства и при ведении большой войны для их защиты достаточно было бы его королевской власти. В то же время была возрождена и реорганизована с расширенными полномочиями фискальная администрация, занимавшаяся сбором этих налогов до начала гражданских войн.