Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия
Шрифт:
Когда в начале 1480-х годов Уильям Кекстон перевел и опубликовал Book of the Ordre of Chyvalry (Книга о рыцарском ордене) испанского провидца Раймонда Луллия, он добавил к ней собственный эпилог. Это было элегическое сетование на упадок Англии как военной державы.
О рыцари Англии, где же обычаи и обыкновения благородного рыцарства, которые были в те времена? Что вы теперь делаете, кроме как ходите в бани и играете в кости? И некоторые, не будучи хорошо осведомленными, высказываются против всего рыцарского порядка. Оставьте это, оставьте это и читайте благородные книги о святом Граале, о Ланселоте, о Галахаде, о Тристане, о Перис Форесте, о Персивале, о Гавейне и многих других. Там вы увидите мужественность, учтивость и милосердие. И вглядитесь в более древние времена на благородные деяния во время завоеваний, как, например, в дни короля Ричарда Львиное Сердце, Эдуарда Первого и Третьего и его благородных сыновей, сэра Роберта Ноллеса, сэра Джона Хоквуда, сэра Джона Чандоса, сэра Уолтера Мэнни. Читайте Фруассара. И еще, посмотрите на победоносного и благородного короля Гарри Пятого и капитанов
1106
Lull, Book of the Ordre of Chyvalry, ed. A. T. P. Byles (1926), 122–3.
Когда в октябре 1453 г. последние остатки армии сэра Джона Толбота отплыли из Бордо в Англию, современникам было далеко не ясно, что закончилась целая эпоха. Только в XIX веке, когда французский историк Жюль Мишле ввел в оборот словосочетание "Столетняя война", люди начали осознавать сущностное единство периода, начавшегося с конфискации Гиени в 1337 году и закончившегося окончательным изгнанием англичан из герцогства в 1453 году. Фраза Мишле родилась в результате ретроспективного анализа. Однако она выражает истину, что последующие войны между Англией и Францией были принципиально иными. До 1453 г. изолированность Англии была литературной выдумкой. В политическом плане Англия не была островом, когда в 1327 г. на трон взошел Эдуард III. Она была сердцем европейского государства, охватывавшего часть западной Франции. Если бы не эти владения, у английских королей не было бы причин ввязываться в континентальную войну, а у Франции не было бы интереса воевать с ними. Именно потому, что Англия была континентальной державой, Эдуард III большую часть своей взрослой жизни воевал с Францией и пытался сделать своего сына графом Фландрии; Джон Гонт вел трехлетнюю войну за корону Кастилии; Генрих V пытался стать королем Франции и почти преуспел в этом; Хамфри, герцог Глостер, пытался сделаться правителем Эно и Голландии. Именно изгнание королей Плантагенетов из их континентальных владений в конце Столетней войны превратило Англию в политический изолированный остров, впервые со времен норманнского завоевания четырьмя столетиями ранее. Как выяснил Генрих VIII, растущее после 1453 г. неравенство в богатстве и могуществе между английской и континентальными монархиями сделало возрождение прежних европейских амбиций династии нереальным. Историческое соперничество Англии и Франции, господствовавшее в европейской политике в эпоху позднего средневековья, уступило место миру, в котором в центре международной напряженности оказались Италия, Центральная Европа и Нидерланды, а также европейские империи в Азии и Америке.
Поражение оказалось столь же решающим для будущего Англии, как и победа для Франции. Если бы Генрих V и герцог Бедфорд добились своей цели — объединить Францию и Англию под властью короля из дома Ланкастеров, как это предусматривал договор в Труа, дальнейшая история Англии была бы совсем иной. В эпоху, когда государство было нелегко отличить от личности монарха, концепция двуединой монархии рано или поздно потерпела бы крах. Именно это понял Парламент, когда Эдуард III провозгласил себя королем Франции в Генте в 1340 г., а также когда в 1420 г. на его рассмотрение был вынесен договор в Труа. Англия, конечно, должна была остаться континентальной державой, но в очень специфическом смысле. Она стала бы подчиненной частью континентальной империи, центр тяжести которой неизбежно смещался бы на юг, в сторону более богатой и густонаселенной Франции, пока возникшая напряженность не стала бы нетерпимой. В итоге подтвердилось предсказание советника Карла VII Жана Жувенеля дез Юрсена, сделанное им после Аррасского конгресса. "Франция будет Францией, а Англия — Англией, — заявил он, — отдельные и несовместимые страны, по природе вещей слишком огромные, чтобы быть объединенными в одно тело" [1107] .
1107
Juvenal, Ecrits, i, 270.
Примечание о деньгах
Пятнадцатый век был веком нестабильных денежных ценностей, отчасти из-за неустойчивых изменений стоимости серебра, которое было стандартом, по которому они обычно считались, а отчасти из-за политики конкурентного обесценивания монет, которую проводили многие правители. Таким образом, это сложный вопрос, который рассматривается здесь лишь постольку, поскольку это помогает понять текст.
Необходимо различать счетные деньги — единицы, в которых обычно выражались стоимости для целей бухгалтерского учета, и платежные деньги, то есть монеты, в которых фактически производились платежи. Английский фунт стерлингов был наиболее устойчивой валютой в Западной Европе, и там, где в тексте приводятся эквиваленты валют, они обычно выражаются в фунтах стерлингов. Фунт стерлингов был расчетной денежной единицей, разделенной на 20 шиллингов, каждый из которых состоял из 12 пенсов. В Англии в качестве расчетной единицы использовалась также марка. Ее стоимость составляла две трети фунта, или 13 шиллингов 4 пенса. Единственной английской монетой, широко использовавшейся в качестве единицы стоимости, да и то только для крупных сделок, был нобль — золотая монета, впервые отчеканенная в 1344 году. Вес золота в монете регулярно менялся, чтобы поддерживать постоянное соотношение с серебряным стандартом, использовавшимся для определения стоимости фунта стерлингов. Нобль стоил треть фунта стерлингов,
Во Франции стандартной расчетной единицей как у Валуа, так и у Ланкастеров был турский ливр, или турский фунт. Все ссылки в тексте на ливры относятся к турским ливрам. Парижский ливр (livre parisis), или парижский фунт (стоимостью 4/5 турского ливра), был широко распространен в XIV веке, но практически исчезает в XV. Как и фунт стерлингов, ливр представлял собой серебряный стандарт, разделенный на 20 су (sous), каждый из которых состоял из 12 денье (deniers). В отличие от фунта стерлингов, его серебряная стоимость периодически менялась. В целом фунт стерлингов в 1400 г. стоил четыре ливра, в 1422 г. — шесть ливров, а в 1425 г. — девять ливров. После этого стоимость ливра в серебре оставалась примерно стабильной, за исключением короткого периода в конце 1430-х годов, когда она упала до 11 ливров за фунт стерлингов.
Во французских документах стоимость часто выражалась в монетах. Стандартными монетами для этих целей были франк и экю. Франк — серебряная монета, впервые отчеканенная в 1360 г., условно равнялся одному ливру. В 1422 и 1425 гг. он был девальвирован по отношению к ливру. Экю — золотая монета, первоначально отчеканенная Людовиком IX в XIII веке, но с тех пор неоднократно модифицированная. В XV веке почти всегда упоминается экю с короной (с изображением короны над французскими геральдическими лилиями), впервые отчеканенный в 1385 году. Его стоимость оставалась стабильной и составляла 3 шиллинга 4 пенса, или шесть за фунт. Английские власти во Франции выпустили собственную золотую монету — салюдор, который чеканился в Руане и Париже с 1421 года. Салюдор поддерживал фиксированное соотношение с ливром, составляя полтора ливра за салюдор. Подражания этой высоко ценимой монете чеканились также Карлом VII и Филиппом Добрым.
Бухгалтерская отчетность является важным источником по бургундским владениям, но ее трудно использовать для изучения финансовой истории, поскольку она велась в нескольких монетах и расчетных единицах, в основном с колеблющейся стоимостью. В герцогстве Бургундия в качестве расчетных денег использовался турский ливр, а в графстве Артуа — парижский ливр. При Иоанне Бесстрашном фламандские денежные единицы стали расходиться с денежными единицами остальной Франции. С 1424 г. во Фландрии в качестве расчетных денег использовался фландрский ливр, равный 40 гро (шиллингам). Он стоил примерно на десятую часть больше турского ливра. В германских владениях Бургундского дома использовались самые разнообразные местные и иностранные монеты.
Стоимость денег, как известно, трудно оценить, и современные эквиваленты, как правило, вводят в заблуждение. Доходы были более стабильны, чем цены на товары, и являются лучшим ориентиром. В XV веке годовой доход большинства английских приходских священников составлял от 5 до 10 фунтов стерлингов. Приблизительно сопоставимым был доход лучника, находящегося на постоянной службе, — 9 фунтов стерлингов в год. Средний доход рыцаря, судя по декларациям о доходах 1436 г., составлял около 60 фунтов стерлингов в год. В среднем пэр Парламента задекларировал в том же году облагаемый налогом доход от земель и ренты в размере около 865 фунтов стерлингов, что было достаточно для содержания дома из нескольких десятков слуг и домашней прислуги. Самый богатый человек в Англии, Ричард, герцог Йорк, утверждал, что его доход составляет 3.230 фунтов стерлингов в год. В качестве очень грубого ориентира можно умножить стоимость, выраженную в фунтах стерлингов, на 3.000, чтобы получить приблизительный современный (2022 г.) эквивалент.
Генеалогические таблицы
Карты