Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия
Шрифт:
Помимо королевских замков, еще несколько сотен крепостей защищались местными жителями или частными гарнизонами. Некоторые из них выполняли обычную сторожевую службу, другие были вольнонаемными отрядами на английской или бургундской службе. В Нормандии некоторые крепости были заняты английскими владельцами, получившими их на условиях несения военной службы. Несколько частных замков занимали стратегически важные позиции. Танкарвиль, стоявший на высоком отроге скалы в устье Сены, был, пожалуй, самым значительным из них. После английского завоевания Танкарвиль был конфискован у наследников виконтов Мелёна и передан семье Грей из Хетона из Нортумберленда. Они владели им на условиях содержания гарнизона из 45 человек. Однако маловероятно, что Греи выполнили свои обязательства по содержанию гарнизона, и в тот единственный раз, когда замок подвергся нападению крестьянских повстанцев в 1435 г., он был взят без труда. Многие другие частные крепости оказались столь же ненадежными. Небольшие города, обнесенные стенами, и частные замки служили защитой для жителей и убежищем окрестного населения, но они были неспособны противостоять длительной осаде. Их стены, как правило, были древними и охранялись малым числом солдат [54] .
54
Baume (1988), 393–5. Танкарвиль: *La Roque, iv, 1473–4; Massey (1987), 339–44, 356.
В начале 1420-х годов от четверти до трети войск, находившихся на довольствии ланкастерского правительства, не были приписаны
55
Личные свиты: BN Fr. 4485, pp. 147–8, 149, 307 (Бедфорд, Саффолк, Солсбери); BN Clair. 139/13, 112 (Уорик); BN Fr. 26062/3085, 26063/3212, 26064/3421 (Йорк). Судя по всему, крупные дворяне должны были содержать свои военные свиты за счет своих норманнских фьефов. Военное жалованье выплачивалось из государственных доходов только во время некоторых операций и, как правило, до определенного предела. В результате они не полностью отражены в бухгалтерских документах. Земельные пожалования: Wylie and Waugh, iii, 74–5, 240–1; CCR 1422–9, 449–50; Curry (1985), 185–7. Живущие за счет земли: Curry (1996), 216–20; Curry (1985), ii, 178; Bossuat (1936), 291–2. Города: Curry (1988) [1], 254–5. Служба дворян: Curry (1985), ii, App. IX; Curry (1988) [1], 242–4; Allmand (1983), 192–3.
Герцог Бедфорд не сразу понял, что даже при таком пополнении английская армия во Франции недостаточно сильна для проведения крупных наступательных операций. Все бремя должно было лечь в основном на Англию. Уже через несколько дней после вступления в должность регента Бедфорд отправил в Англию Луи де Люксембурга в сопровождении нескольких коллег по Большому Совету и делегации города Парижа. Их задачей было объяснить членам Совета в Вестминстере, что без подкреплений из-за Ла-Манша война не может быть продолжена. Луи прибыл в Вестминстер в конце января 1423 года. Он убедил английский Совет направить во Францию Томаса Бофорта, герцога Эксетера, и Томаса Моубрея, графа-маршала Англии, во главе экспедиционного отряда численностью более 1.400 человек. Прецедент был создан. В дальнейшем экспедиционные армии численностью от 800 до 2.500 человек из года в год весной отплывали из гаваней Кента, Сассекса и Гемпшира для усиления английской армии во Франции. Они служили по краткосрочным контрактам, как правило, на шесть месяцев. В течение этого срока им выплачивалось жалованье из английских доходов, а также оплачивались расходы на перевозку. Некоторые из них добровольно оставались на службе за счет жалованья от военных казначеев Руана или Парижа, чтобы восполнить большие потери и убыль людей, которые были почти постоянными. Ежегодные экспедиционные армии из Англии были существенным исключением из принципа, согласно которому французские владения короля должны быть финансово самодостаточными. В первые пять лет нового царствования на экспедиционные армии из английских доходов тратилось в среднем около 8.300 фунтов стерлингов в год. Это составляло более 12% от английских доходов правительства в то время, когда Парламент постоянно отказывался выделять субсидии на войну во Франции. В 1420-х гг. Казначейство все же всегда было в состоянии своевременно оплачивать экспедиционные армии наличными деньгами. Но это достигалось лишь за счет создания проблем на будущее: займы на обременительных условиях, невыплаты старых долгов и откладывания других важных расходов на потом [56] .
56
Curry (1985), i, 168–71; Ratcliffe, 8, 11–12, 15, 19–20, 21, 23–4. Переговоры, 1423 г.: Monstrelet, Chron., iv, 133–4; PRO E101/322/3; PRO E 28/39; E403/658, m. 13.
Важнейшим вопросом для военной администрации Англии в Нормандии была дисциплина, которая зависела от регулярной выплаты жалования. В принципе, солдаты, находящиеся на жаловании у короля, получали хорошее вознаграждение. Получая шиллинг в день, латник мог заработать за год больше, чем доход с небольшого поместья в Англии. Лучник, служивший в гарнизоне, получал шесть пенсов в день, что в два раза меньше, чем у квалифицированного каменщика, работавшего на стенах. Существовали и натуральные льготы. Гарнизонные войска бесплатно размещались в королевских замках. Кроме того, существовала перспектива законного (и незаконного) грабежа. В Руане образовалась сложная военно-административная структура, в обязанности которой входило следить за тем, чтобы войскам своевременно выплачивалось причитающееся. Но администрация всегда функционировала на грани финансового кризиса, и нередко случались перебои с выплатой жалованья.
В начале регентства герцог Бедфорд столкнулся с серьезным дисциплинарным кризисом. За внезапной отменой "тяжелой руки" Генриха V и истощением военной казны последовали несколько месяцев политической неопределенности. Не получившие жалованья солдаты дезертировали или занимались мародерством. Капитаны, не обращая внимания на субординацию, покидали свои посты. Широко распространились известия об изнасилованиях, грабежах, кражах скота и вымогательствах со стороны гарнизонных войск. Герцог Бедфорд назначил судебную комиссию для расследования этих фактов и наказания виновных. Штаты Нормандии удалось убедить проголосовать за специальную субсидию для покрытия долгов, которые не были выплачены в последние месяцы правления Генриха V и в первые месяцы регентства. Подобные кризисы в 1420-е годы были редкостью. Не было сколько-нибудь крупных мятежей, а дезертирство еще не стало серьезной проблемой. Но по мере ухудшения военной ситуации в последующее десятилетие и накопления финансовых проблем дисциплина стала нарушаться все чаще [57] .
57
Ставки
Подобные проблемы были характерны для всех средневековых солдат, но для англичан в Нормандии они стояли особенно остро. Падение дисциплины не только подрывало военную эффективность армии как инструмента войны, но и грозило отравить отношения между английским правительством и его нормандскими подданными. Как лаконично заметили советники Генриха V, регулярная выплата жалованья была крайне необходима, "что должно быть непременно сделано, иначе… Нормандия будет потеряна для него". Герцог Бедфорд прекрасно понимал все это. В декабре 1423 г. он дополнил военные ордонансы своего брата, которые в основном касались полевых операций, издав дисциплинарный кодекс для гарнизонов. Он регламентировал назначение и полномочия командиров гарнизонов и капитанов свит и ставил их в подчинение королевским бальи и судьям. Гарнизонные войска должны были проживать в своих замках, а не в жилых домах в городе или в окрестностях. Их слуги, пажи и вооруженные варлеты подчинялись военной дисциплине, даже если они не состояли на службе у короля. Солдаты должны были платить за все, что брали, и им строго запрещалось жить за счет земли. Грабежи, поборы за защиту (patis), выкупы и несанкционированные налоги (традиционные способы обеспечения потребностей солдат при задержке жалованья) были запрещены на территории, находящейся под английским управлением. Ордонанс Бедфорда было приказано провозгласить под звуки труб во всех бальяжах Нормандии.
Правда, и, возможно, неизбежно, реальность так и не оправдала обещаний. Но ордонанс был не просто декларацией о намерениях. Обязательства вносились в контракты капитанов, которые приносили присягу. Военные суды рассматривали дела нарушителей. Капитаны должны были подтвердить, что они не взимали patis и не брали провиант без оплаты, прежде чем им могли быть засчитаны законные доходы от войны. В крупные гарнизоны назначались "контролеры", которые проверяли отчетность капитанов и сообщали о нарушениях. Часто проводились инспекции, на которые приглашались местные жители для изложения своих претензий королевскому комиссару. Жалобы рассматривались со всей беспристрастностью, даже если предполагаемым нарушителем был один из великих капитанов того времени. Меры, принятые Бедфордом, не положили полного конца злоупотреблениям и бесчинствам, но важно то, что мы знаем о них в основном из записей о мерах, принятых в отношении виновных. За грубейшие нарушения дисциплины выносились приговоры о возмещении ущерба, штрафах, конфискации лошадей и снаряжения, тюремном заключении и даже иногда казни. Но как правило, большинство нарушений дисциплины оставались незамеченными. Ясно лишь то, что во времена Бедфорда современники хорошо отзывались об английской военной дисциплине. Даже министры Дофина признавали, что в английских армиях она поддерживалась лучше, чем в их собственных [58] .
58
*Rowe (1931) [1], 201–8. Curry (1999); Allmand (2000); Newhall (1924), 222–8, 230–6; Baume (1998), 277–8; Roles normands, no 653; PPC, ii, 351 (цитата). Контроллеры: Curry (1985), i, 245. Отчетность: BN Fr. 4485, p. 134. Инспекции: Baume (1998), 276–7. Мнение современников: Journ. B. Paris, 83; Chron. R. St-Denys, v, 556; Juvenal, Ecrits, i, 312–17, 408.
Английская военная машина в Нормандии зависела от исключительного поколения полководцев. Большинство из них были кадровыми военными, долгое время служившими в Нормандии и научившимися своему делу еще при Генрихе V. В начале правления Генриха VI два графа, Солсбери и Саффолк, более или менее постоянно находились во Франции. Томас Монтагю, граф Солсбери, был главным английским полководцем 1420-х годов. К моменту воцарения Генриха VI Солсбери было тридцать четыре года, и всю свою взрослую жизнь он был солдатом. Он сражался вместе с герцогом Кларенсом во Франции в 1412 г., с Генрихом V при Арфлёре и Азенкуре в 1415 г. и с герцогом Бедфордом в морском сражении у Арфлёра в следующем году. В 1417 г. он переправился в Нормандию вместе с армией вторжения и получил важные командные посты при осаде Руана и в Нижней Нормандии. Будучи генерал-лейтенантом короля в Нормандии во время краткой поездки Генриха V в Англию в 1421 г., он в основном отвечал за восстановление положения после катастрофического поражения герцога Кларенса при Боже. Солсбери был вспыльчивым и недипломатичным человеком. Он открыто ссорился с герцогом Бургундским, а его отношения с герцогом Бедфордом часто были, можно сказать, сложными, но для тех, кто служил под его началом, он был героем. Один из них, хронист Жан де Ваврен, считал его "самым искусным, хитрым и удачливым капитаном, который существовал на протяжении двух последних столетий".
Как и многие из тех, кто служил во Франции, Солсбери на родине испытывал финансовые трудности. Когда ему было 12 лет, его отец был линчеван толпой во время восстания против Генриха IV, а титулы и имущество семьи были конфискованы. Хотя в 1421 г. приговор был отменен в знак признания военных заслуг самого Томаса, его графство было одним из самых бедных в Англии. Он редко упускал возможность заработать на войне, занимал непримиримую позицию в отношении выкупов, зорко следил за добычей и тщательно берег свои доходы. Как и многие успешные военные капитаны, он был настойчивым истцом. Граф Саффолк однажды пошутил, что Солсбери "больше беспокоился о своих деньгах, чем о своей жизни". Но у того были на то основания. Война сделала его известным человеком, богатым и уважаемым. Генрих V возвел его в графы дю Перш, с доходом, который теоретически был таким же, как и с его английских владений. Бедфорд добавил к этому земельные и имущественные пожалования, включая роскошный особняк в Париже. Жалованье Солсбери, своего рода дискреционная награда за заслуги, выплачиваемая капитанам в дополнение к обычному военному жалованью, было выше, чем у кого-либо другого [59] .
59
Warner (1998), 146–53; *Desplanques (1867), 72 (joke). Совет: Boulet, 475. Характер: Waurin, Cron., iii, 247–8. Доходы, пожалования: Doc. Paris, 249–50; AN JJ172/269, 578, JJ173/293, 299; English Suits, 128, 141–2, 148–9; Sauval, iii, 317.
Уильям де ла Поль, граф Саффолк, был на десять лет моложе Солсбери и не снискал такой же военной репутации. Его посвящение в рыцари произошло в 1415 г., когда он участвовал в кампании при Азенкуре. Как и Солсбери, он, вероятно, начал военную карьеру по финансовым причинам. Уильям неожиданно унаследовал графство в возрасте 19 лет после того, как его отец погиб при осаде Арфлёра, а старший брат — месяцем позже при Азенкуре. Но он был еще несовершеннолетним, и его графство было отягощено правами двух вдов. Поэтому его возвращение во Францию вместе с Генрихом V в 1417 году, было логичным. Так случилось, что к 1419 году обе вдовы умерли, и к двадцати трем годам Саффолк смог полностью распоряжаться землями графства. К тому времени он приобрел обширные владения в Нормандии и почувствовал вкус к дипломатии и войне. В течение двенадцати лет он непрерывно служил во Франции. Ему поручались крупные региональные командования и он был назначен адмиралом Нормандии. При Генрихе V он стал одним из богатейших землевладельцев на полуострове Котантен. Бедфорд сделал его графом де Дрё с еще одним крупным фьефом в долине реки Эвр. Очевидно, король был более высокого мнения о Саффолке, чем о Солсбери, и в значительной степени полагался на него как на политического и дипломатического советника, а также как на полевого командира [60] .
60
Castor (2000), 83–5; ODNB, xliv, 732–3; GEC, xii, 443–7; Massey (1987), 12–13, 14, 78–9, 116 (пожалования).