Столик в стиле бидермейер
Шрифт:
Вера перестала есть и удивленно подняла брови.
– С тобой не соскучишься, Кать, – меланхолично заметил Павел. – Тогда свидетель промолчал, как ты говоришь, по дурости, а почему теперь мы должны этому верить?
– Тем более в пересказе, – вставила Вера. – Где этот парень сам?
– Смылся, – вздохнула я. – Испугался чего-то и скрылся в неизвестном направлении, я с ним по телефону говорила. Конечно, после всех Володиных выкрутасов вы верить не обязаны. Именно поэтому я и не пошла сразу к вам. Просто постеснялась. Но коль уж вы все равно здесь, может, выслушаете
– Говорите, – милостиво разрешила Вера.
– Так вот. Началось все с того, что бедная Майя Ивановна решила разыграть подружку. Она вообще личность творческая, всегда такой была. А тут еще, опять-таки знаю от Володи, увлекается определенной тематикой, связанной… – я замялась, – в общем, связанной с гомосексуализмом. Сейчас это модно. Я потом интернет-сайты покажу. С Анной Федоровной у них специфические отношения… Майя ей немного завидует. А пошутить тетя Майя всегда любила. Вот и решила подружку разыграть. Написала письмо, будто бы от имени Жоржа, и даже не поленилась его на французский перевести, фальшивку изготовить. Володя ей тут помог.
– Еще одна статья, – меланхолично заметил Паша.
– Но они же просто играли! – запротестовала я.
– Да никакая не статья, это он шутит так, – успокоила меня Вера, – они же не с целью наживы, да и все равно документ сожгли. Так что дальше было?
– Ну а дальше – вечеринка. Письмо нашли и зачитали вслух. Кстати, я точно помню, что именно Майя Ивановна подвела присутствующих к мысли открыть тайник. Ну и Володя тоже подыграл. Хотя актер из него никакой: глаза у него так и горели… Школьник-подросток.
– Да, детский сад, – согласился Паша.
– В общем, случился скандальчик, и тетя Майя своей цели достигла: настроение подружке порядком подпортила. Они порадовались эффекту и пошли признаваться: отдали антиквару подлинные бумаги. Он, как я теперь понимаю, страшно разозлился и уволил Володю. Именно тогда Володя пришел ко мне и жаловался, что у его работодателя никакого чувства юмора.
– А эта ваша Майя Ивановна, затевая свой розыгрыш, сама не боялась потерять работу? – поинтересовалась Вера.
– Как я понимаю, не очень. Мы с ней болтали тогда на вечеринке, она много знала о делах Артема Сергеевича и в случае чего могла его прищучить.
– Не слишком ли жестокий розыгрыш? Все-таки на святое покусились, на Поэта.
– Думаю, они не предполагали, что окружающие поверят. – Я достала репродукцию. – Вот посмотрите: письмо в точности описывает картину. Это известная картина художника Ульянова. Раньше ее помещали среди иллюстраций в учебнике литературы. Думаю, поэтому тетя Майя была уверена, что Аннушка быстро обо всем догадается… По ее мнению, это была явная наводка. Но она переоценила образованность окружающих!
– Я помню эту картину, – заметила Вера, – но вот не уверена, что сразу сообразила бы по описанию.
– Думаю, она и не предполагала, к чему приведет ее розыгрыш. Когда она услышала о разгроме, который Андрей учинил в квартире, то страшно расстроилась. Но теперь ей было уже страшно признаться… Она помедлила еще немного и рассказала все Аннушке.
– Ну ты прямо Шерлок
Увы, та часть рассказа, где я чувствовала себя уверенно, подходила к концу.
– А дальше начинается самое сложное. Я могу только догадываться, что там были за документы. Володя говорил про какие-то бланки на немецком… А Карина Андрею… ну, Надиному мужу, Шацкому, говорила, что это было почти такое же письмо, как и то, которое они подделали, только на голландском.
– То есть они зачем-то перевели голландский текст на французский… – начал рассуждать Паша. – Зачем?
– Ну, может, затем, чтобы его могли прочесть? – предположила я. – На вечеринке должна была быть Татьяна Романовна, она преподавала у нас в школе французский. Кстати, именно Майя Ивановна настояла, чтоб ее пригласили. Я подумала, из чистой доброты. Но, видимо, еще и для того, чтобы наверняка обеспечить переводчика.
– Тогда здесь нет логики, Катя, – заметил Павел. – То есть логика есть, но совсем другая. Это уже не розыгрыш получается, а нечто вроде вымогательства.
– Нет, тетя Майя на такое не способна, – уверенно произнесла я. – Послушай, именно поэтому я и говорю: не знаю, что там за бумаги были на самом деле. Андрей их сам в глаза не видел. Однако бумаги наверняка ценные, потому что убивали именно из-за них. Но я уверена, что Володя и Майя Ивановна, покончив с розыгрышем, предъявили подлинники антиквару, а уже от него эти бумаги попали к Карине.
– Тогда зачем антиквар отдал эти документы?
– А он попросту не подумал, – предположила я. – Он был в бешенстве. При его невольном участии была разыграна столь… – я замялась, – столь двусмысленная шутка, что он постарался как можно быстрее вывести себя из-под удара. Он позвонил Карине…
– А почему именно Карине? – спросила Вера.
– А потому, что он до сих пор имел дело именно с ней. Никто в семье Шацких больше практической стороной дела не интересовался. Итак, он позвонил ей и сообщил о том, что зачитанное перед гостями письмо – подделка и что на самом деле там было нечто другое. Галя слышала их разговор: сначала Карина возмутилась. Даже повысила голос. А потом ее интонации резко изменились, она чем-то заинтересовалась и срочно куда-то уехала. Спустя несколько дней, когда я случайно спросила ее о делах с антикваром, она занервничала.
– Но почему Карина не сказала обо всем Шацким?
– Думаю, хотела что-то выиграть, – предположила я. – Наверное, Артем Сергеевич перед тем, как отдать документ Карине, сделал копию. Обратился к переводчику и понял, какой ценной вещи лишился. Решил выкупить ее назад. Карина была девушка корыстная, заломила значительную сумму… Они не сошлись в цене, и он ее убил.
– А как вы объясните смерть библиотекарши?
– Не знаю, – честно призналась я. – Чего только мне в голову не приходило. Возможно, Варя что-то видела или слышала. Артем Сергеевич был записан в библиотеку. Он несколько раз появлялся в деревне, и перед смертью Карины тоже. Я замечала его машину на стоянке перед магазином. Да и продавщица вспоминала пожилого посетителя в костюме…