Столик в стиле бидермейер

Баганова Мария

Надя равнодушно кивнула, совсем не удивилась.

– Так у Оли есть любовник? Я давно подозревала. Иди, вон ромашки, из них хорошо веночек плести. – Надя указала Верочке на зарастающую сорняками грядку. – Оля сегодня как раз с Димой ссорилась. Ольга же – звезда, ей с ним скучно. Она даже не скрывает, что остается из-за денег. Так и сказала, что сама себя обеспечит и уйдет от него.

– Ольга работает? – поинтересовалась я.

– Нет, но, видимо, какое-то дело решила открыть. Она что-то про стартовый капитал говорила. Вера,

Вера, не лезь туда!

Девочка присела к разбитому стеклу теплицы. Чихуахуа восприняла Надин окрик как руководство к действию и принялась истошно тявкать. Да, дел у Надежды хватает. Но если бы не вся эта суета, ей бы было намного хуже.

Возможность навестить тетю Майю обрадовала меня несказанно, хоть я и боюсь больниц. В такой вот больнице недавно умерла моя мама. Бабушка не верила врачам и никуда не поехала. Осталась дома и спокойно отдала богу душу в своей постели.

И Татьяна Романовна… Хотя в ее квартире пахло еще гаже, чем здесь, гнусно воняло мочой и дезинфицирующими жидкостями. Мне разрешили пробыть с тетей Майей полчаса. Я принесла клубнику с грядки (она уже сходила), немного начинающей поспевать малины и невесть откуда привезенную черешню. Черешня была вкусной, но казалась синтетической. Ну не могу я расстаться со старыми предрассудками: черешня в июле, а тем паче в августе, кажется мне чем-то неестественным.

Майя Ивановна с перебинтованной головой и синяками под глазами была совсем не похожа на ту «шутницу», которую я помнила.

Мы немного поговорили о жизни, о ее болезни, о том, что милиция работает. О своих подозрениях я предпочла молчать: зачем лишний раз волновать больную?

– Как там Аня? – спросила тетя Майя.

– Анна Федоровна нормально. С Нади обвинения сняты. – Я замолчала.

– Ну спрашивай. О чем хотела, – вдруг произнесла она. – Про письмо… Про Жоржа. – И кривовато улыбнулась: – Тебя же именно это волнует.

– Скажите, – спросила я, – с чего вам вдруг пришла эта мысль писать письмо? Ну то… от имени Жоржа.

– Хотелось с Ани спесь сбить, – откровенно объяснила Майя Ивановна.

– Карина знала про розыгрыш?

– Не-ет, – не слишком уверенно произнесла Майя Ивановна.

– А кто знал?

– Мы с Володей. И еще Таня…

– Значит, Татьяна Романовна все это переводила?

– Да. – Больная чуть кивнула забинтованной головой. – Она. И долго переводила, старалась, в словари лазила.

Действительно, как я сразу не догадалась? Ее чтение звучало так литературно… Так сразу, с наскока не переведешь.

– Но автор текста вы? – спросила я, вспомнив «Эдвина».

– А ведь неплохо написано! – В голосе тети Майи прозвучала гордость.

– Неплохо, – согласилась я. – Хороший стиль. А вы сами-то в это верите?

– А какая разница? Дело-то не в этом. Дело в том, что так могло быть. Это жанр такой, – серьезно произнесла Майя Ивановна. – РПС называется, «Real person slash». А как ты догадалась,

что письмо поддельное? Володька, что ли, не выдержал? Или Аня меня заложила?

– Другой человек надоумил. Я картину увидела, которую вы так точно описали.

– А Анька не догадалась! – усмехнулась Майя. – Хотя эта картина в учебнике литературы была приведена. А она забыла. Дура!

Я поневоле тоже улыбнулась.

– Да и еще подсказки были, – добавила я. – Во-первых, ничто не мешало Поэту просто высмеять «ухажера» и все, что он, кстати, делал, распространяя про него сплетни. Нехорошие сплетни. – Я наморщила нос. – А в истории с женой этот способ не сработал бы: слишком многим Поэт сам наставил рога.

Майя Ивановна молча кивнула. Согласилась.

– Во-вторых?

– Во-вторых, почерк.

– Как почерк? – Она так и взвилась. – Он в точности…

– Да. Вы только не волнуйтесь. Именно сличение почерков убедило Галину, что письмо – подлинник. Но только даже мне известно, что с возрастом почерк у человека меняется. Не слишком, ну коли не старческий маразм, но меняется. Письмо, которое Галка выбрала для сличения, написано, когда Жоржу было лет шестьдесят. Значит, слова не могли так совпадать. Вы же ведь им пользовались, наверное?

– Наверное, – кивнула тетя Майя. – Из Сети скачала.

– И еще… – Я замялась.

Говорить ей или нет про то, что я знаю про яойный сайт и Эдвина? Майя Ивановна выжидательно посмотрела на меня.

– И еще, конечно, Володя. Плохого вы себе сообщника выбрали. Он совсем не умеет хранить тайны. У него вид был, как у школьника, придумавшего интересный розыгрыш.

– Вот именно розыгрыш! – Она довольно ухмыльнулась. – Да я и сама ни одной минуты не покушалась на серьезный обман. Любой мало-мальски квалифицированный эксперт (не простушка Галочка) тут же установил бы, что это подделка. Я же сказала, что просто хотела сбить с Ани спесь.

– Сбили, – констатировала я. – Еще как сбили.

Про сердечный приступ у Аннушки я говорить не стала.

– Ну и, наконец, Эдвин.

Она улыбнулась:

– Вот это точно Володька проболтался!

– Он, – подтвердила я. – Я там почитала ваши… рассказы.

– Ролевые игры и фики, – поправила тетя Майя. – Это называется «ролевая игра», или просто ролевка. А рассказы – фики. От слова «фанфикшн».

– По аналогии с «science fiction» – научной фантастикой, – сообразила я.

Повисла пауза.

– Володька-то потом мне плакался, что его уволили, – произнесла Майя.

– Так это тоже из-за розыгрыша!

– Именно. – Она вздохнула. – Я ведь Володьку спрашивала, не будет ли ему нагоняя. А он: нет, нет…

– Теперь к делу: что на самом деле лежало под вышивкой?

– Не знаю, – пожала плечами Майя Ивановна. – Какой-то казенный бланк на немецком языке.

– Вы не прочли?

– Я немецкого не знаю, – улыбнулась она. – Я рисование преподавала.