Столик в стиле бидермейер
Шрифт:
Я принялась перебирать карточки. Гаврилов Антон Викторович, это мой сосед Антон. Гаврилова Анна Григорьевна – а это, по всей видимости, тетя Нюра. Анна Федоровна тут записана. А вот она: Лович Анна Федоровна. Кто же за ней? Аккуратным Вариным почерком было выведено: Лофицкий Артем Сергеевич. Антиквар! Он-то что тут делает?
Замяукал Шатобриан. Он терся о ножку стола и неуверенно поглядывал на меня. «Можно на колени запрыгнуть?» – читалось в его взгляде. Я наклонилась и погладила его за ухом.
– Обязательно возьму тебя на руки, – пообещала я, – только чуть
Артем Сергеевич был записан в местную библиотеку! Зачем это ему? Зачем столичному антиквару записываться в убогую сельскую библиотечку? Ну, правда, не такую уж убогую: Варя поддерживала здесь все в идеальном состоянии. Но в любом случае местный книжный фонд не сравнить… даже с личной домашней библиотекой антиквара.
Стоп! Продавщица вспоминала необычного посетителя: пожилого мужчину в костюме. Я неоднократно видела на стоянке перед магазином машину Артема Сергеевича. Он знал о настоящем письме… Все сходится!
Я встала и осмотрелась. В день смерти Вари было не до того… не успела поискать документы о семье Зябужских. Надо сделать это теперь. Я склонилась над прямоугольным ящичком и нашла нужную карточку. Вот она! Роду Зябужских Варя посвятила отдельную полку. Двинулась вдоль стеллажей – на указанном месте зиял пропуск. То есть вообще почти не было книг на этой полке! Куда же они делись?
Варя говорила о выставке. Я вышла в крошечный «читальный зал» и принялась рассматривать стенд. Вот «История рода Зябужских», изданная в конце прошлого века. А где же рукопись? Я внимательно осмотрела весь стенд: ничего похожего. То есть о Зябужских было много чего: копия гравюры, изображающей затопленное поместье, перечень известных лиц, навещавших этот дом. Великий Поэт в их числе, два старых письма… Все книжки и фотографии покоились в специальных пластиковых пеналах. Я внимательно по порядку перечитывала заголовки: «Достопамятные места нашего края», «Перечень дворянских родов», фотография столика, сделанная мною, «История рода Зябужских», изданная лет сто назад, «Занимательная химия».
– А при чем здесь химия? – На пороге стояла Галочка. – Вот решила тебя навестить. Заодно и книжку возьму почитаю.
– Химия здесь ни при чем. – Я вернулась за стойку. – Ты уже записана?
– Нет еще, – помотала головой Галка. – Давай, заполни мне карточку. Документы нужны…
– Да я тебе верю… – Я взялась за ящик с формулярами.
Пустые бланки стояли отдельно в самом конце. Галя села за парту и принялась писать, а я снова и снова перебирала карточки.
«Лофицкий Артем Сергеевич», 1940 года рождения…
– Не грусти, Катя, – попыталась успокоить меня Галина, – все будет хорошо…
– Галя, – глухо произнесла я, – похоже, твой папа был прав.
У меня дрожали руки, когда я набирала телефонный номер. Бобрыкиной звонить я не решилась, позвонила Паше.
– Это ты… – выдохнул он в трубку. – Просто так звонишь или опять тебя в сыщики потянуло?
– Паша, послушай меня! – взмолилась я. – На этот раз я уверена, что догадалась… То есть не догадалась, просто
– Ну? – терпеливо произнес он.
Я перевела дыхание и принялась объяснять:
– Я устроилась на работу в библиотеку… на Варино место. Да, на место той женщины, которую убили.
Паша аж присвистнул.
– Так вот оно что: антиквар Лофицкий был записан в местную библиотеку! Помнишь, продавщица вспоминала пожилого человека в костюме? Да и я сама не раз видела его машину на стоянке…
– У меня сейчас времени нет, – прервал меня Паша, – знаешь, я вечером заеду. Спать поздно ложишься?
– Я тебя дождусь.
На всякий случай после работы я зашла к Вариной дочери и спросила про рукопись. Нет, ничего не находили.
Боюсь, что в тот вечер швы у меня ложились неровно. Я вздрагивала при каждом звуке, чуть не подпрыгнула от страха, когда зашел спросить какую-то мелочь Антон. Оказалась не в силах поддержать беседу с затосковавшей тетей Нюрой… Единственный, кто как-то скрашивал мое ожидание, был рыжий кот Шатобриан. Сначала он с интересом обнюхал все углы, возбужденно вздыбливая шерсть на хребте: мыши! Несколько раз окинул меня суровым взглядом: не бойся, мол, помогу! Всех переловлю!
Я кивнула в ответ и погладила его за ушком.
– Верю, верю, киса, ты меня защитишь. Эх, были бы все мужики такими надежными!
Шатобриан довольно замурлыкал и улегся спать в кресло.
На этот раз они приехали вдвоем: Павел и Вера Бобрыкина. Было уже поздно, почти одиннадцать.
– Я Веру вытащил, – смущенно произнес Паша. – Просто чтоб отдохнула чуток.
– Вы не беспокойтесь, мы ненадолго, искупаемся и уедем, – пообещала она, – вы что-то рассказать хотели?
– Да, – кивнула я. Интересно, между ними что-то есть?
– Только мы сначала искупаемся, – устало улыбнулась Вера.
Они отправились к лестнице: призраки в ночи их не пугали. Я осталась наверху, любуясь Вериной фигурой. Купальник сидел на ней изумительно. Ну почему такая женщина в милиции работает? Она должна передачи по телевизору вести, на подиум выходить. Наверняка у нее женихов куча.
Вера тоже неплохо плавала, хотя и не так хорошо, как я: практики не хватало. И питается наверняка бутербродами и сосисками. Я вернулась домой и принялась чистить картошку. Авось не откажутся.
И точно, не отказались! Оба та-ак посмотрели на сковородку, ну просто как из голодной степи выбрались. Вера из вежливости попыталась было отнекиваться, но Паша быстро пресек ее попытки.
– Ну что там у тебя еще? Какая нынче версия в отработке?
Я принялась пересказывать то, что уже сообщила ему по телефону.
– Это я помню, – прервал меня Паша. – Давай дальше.
– Помните, мы с Володей заходили к вам? Так вот тогда этот придурок не сказал самого главного: что на самом деле в тайнике лежали совсем другие документы. И эта парочка не просто положила туда фальшивку, а подменила один документ на другой.