Столкновение у Балансира
Шрифт:
До земли остался километр. Восемьсот метров. Семьсот. Пятьсот. Четыреста. Триста пятьдесят. Эх, если бы у него работали репульсоры. Как все-таки жаль, что ему пришлось поджарить их ради запуска двигателей. Три сотни. А вообще, насколько точен высотомер? Две сотни. Сто пятьдесят. Всего сто метров. Семьдесят пять. Пятьдесят. Хэн вжался в кресло, готовясь к столкновению, и преодолел стремление зажмуриться. Ноль.
Минус десять метров. Нет, все-таки не точен. Правда, какую роль могли сыграть эти лишние метры? Мощности двигателей все равно не хватало, чтобы замедлить корабль. Минус двадцать. Минут пятьдесят…
ШМЯК!! Словно сотня взбешенных
Хэн отрубил сигналы тревоги и был поражен неожиданно возникшей тишиной. Ну, почти тишиной, нарушаемой лишь всхлипываниями Дракмус и булькаюши-ми звуками, сопровождавшими приземление последних комьев грязи на корпус корабля. Они сумели посадить корабль и остались живы. Внезапный водяной шквал тонкой пеленой накрыл судно, смыв часть грязи с иллюминатора.
Хэн выбрался из кресла и сделал несколько весьма неуверенных шагов.
— Это было слишком близко, — буркнул он на общегалактическом, больше для себя, чем для окружающих. — Пойдем, — продолжил он по-селониански. — Надо выбираться. Может возникнуть… — он запнулся.
Похоже, вместе с ударом из его головы вылетела как минимум половина его селонианского словарного запаса. Хотя после таких переделок одно только то, что он может вспомнить свое собственное имя, уже можно считать чудом. Но он так и не вспомнил, как сказать по-селониански <возгорание>, <утечка топлива> или <короткое замыкание>.
— Могут возникнуть неприятности, — сказал он наконец. — Неприятности… с кораблем. Нужно уходить немедленно.
Обе селонианки, очевидно, находились в полуобморочном состоянии, но все же поднялись на ноги и последовали за Хэном по лестнице на нижнюю палубу к главному входному люку. Хэн вдавил кнопку открытия дверей и ни чуточки не удивился, когда ничего не произошло. Корабль, ради приземления которого они рисковали жизнями, корабль, в котором так отчаянно нуждались хунчузуки, теперь напоминал груду металлолома. Пустое место. Опустившись на корточки, Хэн стал возиться с панелью доступа к механизму ручного отпирания дверей. Отогнув крышку, он повернул нужную рукоятку. Дверца стала с неохотой растворяться; дважды заедала, прежде чем распахнуться настолько, чтобы они смогли выбраться наружу. Хэн для начала высунул голову и огляделся.
Они приземлились ровно посередине мелководного озера — и столкновение корабля с поверхностью осушило его: на дне оставалось лишь несколько крошечных лужиц. Из влажной земли шел пар — в воздух уходило тепло, произведенное ударом судна о поверхность. А на дворе был ясный весенний денек. Каким-то образом живописные луга и подлс-ски, окружавшие враз осушенное озеро, заставляли всю эту грязь, топь, месиво, образовавшееся на месте посадки, казаться чем-то нелепым, чуждым для этого места При посадке корабль-конус по меньшей мере на полметра зарылся в мягкое озерное дно. Привычное расстояние от люка до земли — полтора метра — теперь заметно сократилось. Хэн присел на краешек входного люка и одним махом съехал вниз — чтобы тут же уйти по щиколотки в вязкую
Он захлюпал по вязкому дну озера в направлении твердой земли. На которой неожиданно для себя он узрел пожилую селонианку с седеющим темно-коричневым мехом и угрюмым лицом.
— Это ведь конус хунчузуков, не так ли? — осведомилась селонианка, наблюдая за тем, как Дракмус и Салкулд выкарабкиваются из корабельного люка.
— Точно, — немного растерянно ответил Хэн, проталкиваясь сквозь грязь. Вот они, селониане, во всей красе. Звездолет падает с неба прямо в озеро, и какова реакция? Ни шока, ни удивления, ни испуга. Ни тебе <здрасьте>, ни <какое чудо, что вы спаслись!>, ни <с вами все в порядке?>. Сперва обязательно должны побеспокоиться, с каким логовом имеют дело.
— Гм… — сказала селонианка. — Это земля чанзари. Мы — прореспубликанцы, стало быть, союзники хунчу-зуков.
— Замечательно, — отозвался Хэн, все еше пытаясь доползти до берега. — Рад это слышать.
Хэн выкарабкался (а скорее, выполз) из грязи и замер на мгновение. Пожилая селонианка обвела взглядом корабль и покачала головой.
— Конуса, — насмешливо пробурчала она, — Хунчу-зуки слишком безрассудны. Селонианам нечего делать в космосе.
Хэн задержал взгляд на селонианке.
— Знаете, — наконец вымолвил он. — Я только что сам в этом убедился. — Он повернулся спиной к конусу и нетвердой походкой двинулся к дальнему краю пустыря, где <Пламя Джейд> осуществляло ровную, гладкую, исполненную достоинства посадку.
3. У ИСТОЧНИКА
Сидя в пилотском кресле корабля под названием <Знатный гость>, Тендра Рисант размышляла над тем, все ли у нее сложится удачно, и если да, то каким образом. Она сделала все от нее зависящее, но сделанное казалось ей недостаточным. Если смотреть объективно, то все шло вполне успешно. Она воспользовалась радиопередатчиком, чтобы послать Ландо предупреждение о флоте, затаившемся у Сакоррии. Ее друзья узнали обо всем, и эти сведения могли оказаться для них жизненно важными. И она была уверена, что Ландо все еще жив и находится в пределах системы.
Но сама она застряла здесь, посреди пустоты, и добраться до нее не мог никто. Она разглядывала в иллюминаторе яркую звезду Корелл, висевшую у нее прямо под носом — только руку протяни и достанешь. Но пока не будет отключено поле заграждения, ей понадобятся месяцы, чтобы покрыть расстояние отсюда и до звезды.
Она прекрасно понимала: дело стоит того. Более чем вероятно, что своими действиями она спасет жизни, много жизней — возможно, даже жизнь самого Ландо. Но мысль о том, что придется провести в одиночестве на этом корабле еще не один месяц, угнетала.
И все же бакурианцы — люди, с которыми теперь был Ландо, — просили ее не прекращать передачи. Она могла сообщить им немногое — помимо того, что она уже им сообщила, — но она должна была постараться рассказать им обо всем, о чем могла. Она включила радиопередатчик и принялась за работу.
* * *
Бакурианский легкий крейсер <Нарушитель> трижды дал залп из носовой турболазерной батареи, и три патрульных мини-катера разлетелись в щепки.