Столкновение

Хабра Бал

— Было поздно, и она собиралась бегать одна, — мой голос заглушает подушка.

— О, мужик. Это слишком смешно, — он разражается смехом, от которого у меня почему-то болят кости. Когда он достает свой телефон, мой вибрирует на тумбочке, и я понимаю, что он пишет сообщение в групповой чат. Он все еще печатает сообщение, когда поднимает взгляд. — Кстати, ты опаздываешь на тренировку.

Я бросаю взгляд на часы и выругиваюсь, вскакивая с кровати. Килнер оторвет мне голову, если я пропущу сегодняшнюю тренировку.

По пути на арену я провожу

рукой по волосам, что совершенно не помогает, учитывая, насколько растрепанным я выгляжу. Что касается боли, которая пронзает меня с каждым шагом, то я не могу сильно на ней сосредоточиться, потому что в течение следующего часа на меня будут наседать шестнадцать детей.

— Каждая минута добавляет круг вокруг стадиона, — Килнер обладает суперспособностью материализовываться там, где вы не хотите его видеть.

Я зажмуриваю глаза.

— Я проспал.

Складка на его лбу углубляется.

— Не надо оправдываться. Ты знаешь последствия.

Взглянув на время, я застонал.

— Это пять кругов.

— Уже шесть.

Мне следовало бы знать, что жаловаться не стоит. Моя улыбка становится натянутой, когда я смотрю на него.

— Я вам уже говорил, что вы мой любимый тренер?

— Иди на чертов лед, пока не дошло до семи.

Сдержать стон, пока я завязываю коньки, оказалось непросто. Я надеваю тренерскую куртку и приглашаю детей выстроиться на льду. Сегодня я подсчитал, сколько времени у них уходит на то, чтобы выстроиться в прямую линию, потому что я все еще пытаюсь размять больное тело.

— Итак, кто готов показать, что он отработал? — раздаются негромкие возгласы. — Мы покатаемся и научимся обращаться с клюшкой, а затем закончим игрой.

К тому времени, как я вывожу на лед еще нескольких тренеров, игра в самом разгаре.

* * *

Саммер

Когда я сегодня с готовностью ехала на каток, я не думала, что буду потеть, сидя так близко ко льду. Но, наверное, именно это и происходит, когда вы смотрите, как крупный хоккеист учит шестилетних детей играть в обороне. Лонгслив на молнии, который он носит, обтягивает каждую складку его мышц. Я пытаюсь остановить бурлящую реакцию, которая поднимается на поверхность. Эйден слишком уверен в себе, в университете и в хоккее. Это безумно привлекательно, и я не слишком гордая, чтобы признать это.

Когда ребенок поскальзывается и катится по льду в форме звезды, пока Эйден не ставит его обратно на коньки, я не могу сдержать смех.

Мои щеки загораются, когда его зеленые глаза встречаются с моими. Соберись, Саммер.

Звучит звуковой сигнал, и дети прощаются с тренерами, прежде чем покинуть каток. У выхода Эйден разговаривает с

родителями, его взгляд каждые несколько секунд переключается на меня.

Наконец он подходит ко мне и снимает шлем.

— В какую альтернативную вселенную я попал, что ты по своей воле оказалась на катке?

— Видимо, в ту, где ты все еще невероятно раздражающий.

— И милый? — спрашивает он с мальчишеской ухмылкой.

Я невольно смеюсь.

— Может быть, я просто хотела убедиться, действительно ли ты помогаешь этим бедным детям.

— А, так ты оцениваешь, насколько хорошо я выгляжу в роли дилфа¹².

— Таким бы ты был в роли отца? Я видела, как ты сталкивал их на лед.

— Я проверял, как они стоят на коньках. Это все часть работы хорошего тренера. Хотя я и не ожидал, что ты что-то об этом знаешь.

— Продолжай говорить, Кроуфорд, и я, возможно, просто занижу твою оценку.

Его взгляд сузился.

— Оценку?

— Тренер попросил меня написать ее для тебя, — говорю я ему. — Это поможет избавить тебя от общественных работ.

— И ты согласилась? Ты уверена, что это для тебя не проблема? — на его лице написано притворное беспокойство.

— Это еще одна вещь, которой я могу тебя шантажировать, чтобы заставить делать то, что я хочу, — я хлопаю ресницами.

— Тебе не нужен шантаж, чтобы заставить меня делать то, что ты хочешь, Саммер.

Слова соскальзывают с его языка в виде однородной массы, которая стекает мне в желудок. Я ничего не могу ответить, и он, похоже, понимает, что заставил меня замолчать, потому что на его губах застывает кривая улыбка. Она так же быстро исчезает, когда он кивает в сторону коридора.

— Итак, дай угадаю, ты собираешься сказать, что я был проблемным мудаком.

Быстро придя в себя, я продолжаю беседу с ним.

— Далеко не так.

— Это потому, что ты видела меня без футболки?

— Ты слишком высокого о себе мнения.

— Кто-то должен быть, — пробормотал он, прежде чем прочистить горло. — Так что же ты хотела сказать?

— Тебе не все равно, — говорю я, садясь на скамейку. — На хоккей, на свою команду, на своих друзей. Ты готов на все ради них. Ты отличный капитан, и испытательный срок – последнее, чего ты заслуживаешь.

В его глазах мелькнуло удивление.

— С такой оценкой тренер может подумать, что я тебя подкупил.

— Раз уж ты об этом заговорил, я бы не отказалась от чаевых.

— Иди сюда и забери их сама.

Я скривила лицо от отвращения.

— Знаешь что? Я беру свои слова обратно.

Эйден встает передо мной, атакуя мои глаза своей грудью.

— Мы не можем этого допустить. Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину?

Я проглатываю первую мысль, пришедшую мне в голову, и поднимаю на него глаза.

— Ничего. Я уже все решила.

— Ужин?

Я качаю головой, и улыбка на его лице исчезает, прежде чем я говорю:

— Еда на вынос. У меня дома.