Столкновение

Сапегин Александр Павлович

– Усек, ты говори, не останавливайся, – ответил Вадим, присаживаясь на лавочку, спрятанную среди стриженных большими круглыми шарами кустов. Рядом плюхнулся собеседник.

– Короче, наш куратор моментально просек тему и тут же рванул к ректору за разъяснениями, где ему сунули под нос твою сумку и вывалили на стол ее содержимое.

– У, ё!..

– Соображаешь – умный мальчик. Хвалю. Короче, куратору морально настучали по хлеборезке и…

– Откель новостишки?

– Из лесу, вестимо.

Вадим скептически повел бровью.

– Местные совершенно не умеют пить, – пояснил Сергей, не раскрывая источник информации до конца. В чем в чем, а в умении «употреблять» и оставаться трезвым выходцу из Красноярска не

было равных. Ко всему прочему, магия оказалась бессильна супротив природных талантов русского боевого некроманта. Скорее Смерть наклюкается в зюзю, чем Москаленко окосеет.

– Серый, ты меня пугаешь. Что за шпионские игры?

– Белый, ты словно вчера родился! Ума не приложу, где такие наивные, как ты, находятся. Ты же реликт, мать твою…

Москаленко наклонился к газону, сорвал травинку и принялся задумчиво жевать сочащийся соком зеленый кончик. Вадим не мешал товарищу впадать в «нирвану». Для немногословного Сергея было настоящим подвигом сказать столько слов за один раз. Судя по его виду, он готовился идти на рекорд, ибо мысли оставили след из складок на челе сибирского богатыря. Сам Вадим в душе радовался. Маска зацикленного на учебе наивного деревенского парня, нелюдимого одиночки, за которой он прятался, успешно скрывала настоящую сущность. Белова по-прежнему считали недотепой. Та, кто знала его настоящего, предпочитала молчать в тряпочку, за что он был благодарен мадемуазель Серебряковой.

– Белый, ты классно строишь из себя придурка, – выдал Сергей, – но запомни раз и навсегда: никогда не играй в азартные игры с государством и не пытайся быть умнее хитрых дядек из спецслужб. Понял? На каждую хитрую задницу у них всегда найдется острый предмет с левой нарезкой.

Москаленко, выплюнув травинку, облокотился на спинку лавки и, глядя на бегущие в небе облака, сказал:

– Вас сделали.

– Нас? – не понял Вадим.

– Вас, не сомневайся. У меня отец всю жизнь отбарабанил в хитрой структуре при Министерстве обороны, и я слегка в курсе некоторых классических методов вздергивания на крючок. Вас предупреждали, чтобы вы никуда не совались? Или ты думаешь, что был один в контрольной группе?

– Не понял…

– Чего ты не понял? Того, что на тебя завели дело, и не только на тебя одного?

– Как-то это все… – Вадим покрутил в воздухе пальцами.

– Значит, не понял, – разочарованно резюмировал Сергей и отвернулся.

– К сожалению, понял, – ответил Вадим. – Только не думал, что «рыболовы» подсекут так быстро. А с чего наш куратор заработал по хлебоприемному органу?

– А с того, что ректору очень не понравились игры землян и тайной канцелярии за его спиной, и что некоторые господа-товарищи, сидящие в тени куратора, действовали без согласования и уведомления гралла Валетта. Наш ректор, как оказалось, – бывший наказующий, а бывших, как ты понимаешь, не бывает. Школа – это его епархия, пусть и под королевским скипетром. Есть определенные рамки и неписаные правила, которые никому не дано преступать, здесь существует определенный, наработанный поколениями свод правил, а наши, с попустительства тайной канцелярии, вломились в чужой монастырь с грацией носорогов.

– Это тебе твой источник поведал?

– И он тоже.

– Странно это, не находишь?

– Угу.

– Поправь меня, если я ошибусь. Пока куратор бегал до ректора, бравые парни из тайной канцелярии и наших спецслужб прочесали ребят на предмет запрещенной литературы и контрабанды. Так?

– Так.

– В это же время или чуть позже приходит информация о том, что некий студиозус наступил на хвост не только миурам. Так?

– Где-то рядом.

– Вот-вот, и что из этого следует?

– Что?

– Ну-у… – издевательски протянул Вадим, – я думал, что контрразведчик, сын контрразведчика, чекист во втором поколении сложит мозаику. Скажу прямо, кокон дугара благотворно влияет на мозговую деятельность,

вынужденное бездействие существенно стимулирует мысленный процесс.

Белов наклонился к Москаленко и проникновенно сказал:

– Школьный замут и все эти шаманские пляски с бубном вокруг костра напоминают мне классическую многоходовку. Спецслужбы, контролирующие переходы между мирами, закрывают глаза на некий объем контрабанды, сквозь пальцы смотрят на контакты студиозусов с магами, когда земляне выбираются в город. То есть искусственно создается ситуация, чтобы неблагонадежные нарушили правила и позволили взять себя за ноздри. В то же время некие силы пытаются вбить клин между Землей, Тантрой и драконами. Не всем по нраву, что вторые и третьи снимают все сливки от контактов с первыми, да и драконы многих поприжали и стали тем костью в горле. Не стоит забывать и Светлый Лес, который проиграл войну и мечтает о реванше. Я долго думал, почему мне позволили выучить классическую эдду. Оказалось, проще некуда. Подобные мне и я сам были приманкой для недовольных и реваншистов, которым слили информацию о контрабанде и прочих вкусностях. Одни изучали руны и языки, другие высматривали и фиксировали контакты, третьи подталкивали тайную канцелярию к слежке и эскалации напряженности с драконами и землянами. И те и другие делали вид, что купились, а сами следили за «толкателями». Думаю, что властям до печеночных колик надоели инсургенты и слухи, распускаемые ими. К моменту моей встречи с миурами нарисовался такой многослойный пирог интриг, что в нем без пол-литры хрен разберешься. Заинтересованным лицам нужен был повод, и я невольно его предоставил. Думаю, что ту драконицу тоже сыграли втемную, и драконам это соответственно ох как не понравилось. Карусель закрутилась. Тайная канцелярия делала вид, что ищет контрабанду, земляне ругались с ректоратом, послы пытались урегулировать конфликт с драконами, недовольные дележом послевоенного пирога активно вставляли палки в колеса и засвечивали агентов влияния. В конечном итоге те, кто затеял и организовал спектакль, вылавливали в мутной водичке крупную рыбу и либо брали фигурантов на карандаш, либо определяли им новое место проживания в холодных казематах. Не так ли, контрразведчик, сын контрразведчика?

– Хм… – Москаленко с искренним уважением посмотрел на Вадима. – Белов, вы понимаете, что, слабо говоря, озвучивать эти логические заключения еще кому-то, кроме меня, будет ошибкой?

– Я похож на идиота? – Вадим размял колени и резко встал с лавки. – Знаешь, Сергей, в чем твоя и твоих боссов ошибка? Вы забыли, что я вижу ауры, чувствую ложь и эмоции. И еще, если я кошу под деревенского увальня, то вы, Сергей Валерьевич, очень удачно косите под молодого. Даже я велся на вашу игру. Удачный ход – свой человек в молодежной среде, умно. Скажите, сколько вам лет на самом деле?

– Даешь ты, Белый… ты совсем с дуба рухнул?

– Меня просветили – дугар может омолодить человека на десять – пятнадцать лет, кровь дракона – на тридцать. Я все никак не мог понять, что не так в вашей ауре. Сидел сейчас – и смотрел, пока не вспомнил магический рисунок вокруг эльфийки. В вашей ауре присутствуют вкрапления, характерные для драконов, а резкий переход на «вы» и начальственный тон отмели последние сомнения.

– Поздравляю, я впечатлен.

– А я разочарован. Генерал Санин обещал мне, что игр втемную не будет.

– Не кипятись, ты тут правильно угадал с поводом, а ТАКОЙ повод грех было не использовать. Ты хоть знаешь, с кем столкнулся?

– Только имя. Олирра.

– Да, парень, ты в рубашке родился. Поставь в храме свечку. Повезло, что миуры тебя не ухлопали на месте, когда ты вычислил и придушил «невидимок». Олирра – не просто высокородная драконица, она родная сестра кронпринца драконов, дочь императрицы. Голубая кровь и белая кость. К тому же тебе грех жаловаться. Ножку вот подлечили, общий тонус и выносливость подняли.