Столкновение

Сапегин Александр Павлович

– Есть!

Чтобы не нервировать Колобка, студиозусы второй особой группы Ортенской школы магии быстренько ретировались с полигона. В глубине души каждый из них знал, что нагоняя от куратора не будет. Распекал их подполковник для галочки. Командование, наоборот, поощряло инициативу и приветствовало разработку новых магических плетений. Единственным требованием куратора и руководства школы было обеспечение мер безопасности. Как раз с последним у земных конструкторов обстояло не ахти. Несмотря на все достижения вычислительной техники вроде последних моделей планшетных компьютеров, собранных на базе оптических чипов, спертых с Игрума, не всегда удавалось рассчитать мощность активированного плетения и его действие. Последнее иногда расходилось с расчетными моделями, а мощность целиком и полностью зависела от силы и мастерства мага.

Ректор Валетт тоже поорал бы да успокоился, если бы стеночка осталась целой. Сооружение возводилось бригадой гномов и должно было стать одним из элементов

полосы препятствий для натаскивания магов-боевиков. Кто знал, что магически усиленная стена падет от натиска землян, не догадывающихся о ее магических свойствах. Еще раз нашли свое подтверждение древние истины «заставь дурака Богу молиться – он и лоб расшибет» и «против лома нет приема». Ректору, магам Тантры и драконам было грех жаловаться. За полгода обучения земные маги, специализировавшиеся на рунной магии, досконально изучили вопрос составления плетений, а наличие у них мощных вычислительных центров позволило поднять на новый уровень науку составления магических конструкций. Молодые энтузиасты оказались охочими до экспериментов. В группе Вадима очутились пять человек, общавшихся с компьютером на «ты», причем двое из них были доками в программировании. Одним из «док» была Валентина Остапенко – миловидная, пышногрудая русоволосая особа восемнадцати лет от роду. Все бы ничего, не фанатей Валечка от Джоан Роулинг и сказочек о Гарри Поттере. Не сказать, что у девушки капитально срывало крышу, но все ее разработки были с дифферентом в сторону поттеровщины. Разработанным рунным схемам присваивались названия из книг о приключениях шрамоголового гриффиндорца. «Силенцио» – звуковой полог, отсекавший звук непосредственно вокруг того, против кого применялось плетение. «Протего» – активный щит, поглощавший магические атаки. Были еще десяток заклинаний из программы Хогвартской школы чародейства и волшебства, нашедших применение на просторах Иланты. Валечке, в меру сил и способностей, помогал второй гений магии и программирования. Причиной «вспоможения» был глаз, тут Вадим не разбирался – левый или правый, или оба вместе, без разницы, но этот глаз, или глаза, Сергей Березин положил на юную магичку и больше не убирал. Березин быстро показал всем, что Валя находится под его защитой и покровительством. Первое время порывы парня помочь ей в разработках девушка принимала за чистую монету, но потом разобралась в истинных побудительных мотивах помощника. Долго ли, коротко ли, но во вторую увольнительную на Землю они отправились уже вместе: Валя повезла ухажера знакомиться с родителями.

Вадим, которому остро требовалась практика в освоении сложносоставных рунных схем и плетений, выступал у парочки конструкторов в роли силового агрегата и испытательного комплекса, благо внутренние хранилища маны у него были как бездонная бочка.

– Белый, ты жрать хочешь? – спросил Сергей, подходя к кампусу.

– Спрашиваешь…

– Предлагаю смотаться в город, хочу кикирейских птичек, местная стряпня мне уже осточертела. Ты как, поддерживаешь?

– Одобрямс, только бы морду лица умыть да переодеться…

– Договорились, встречаемся через… – Березин посмотрел на Валюшу и внес коррективы в неозвученную фразу: – Встречаемся через час у ворот. До отбоя и закрытия калитки четыре часа, успеем и пожрать и погулять. Не опаздывай.

– Не опоздаю. С тебя бутылка, не забывай.

Через час почистившие перышки экспериментаторы покинули пределы учебного заведения.

– Э-э, ребята, вы не знаете, что сегодня за праздник? – спросила Валентина, глядя на празднично разодетую публику.

Парни синхронно пожали плечами.

– Узнаем по дороге, – сказал Березин. – Идемте, я жрать хочу. В Ортене вечно что-нибудь празднуют.

Ортен праздновал День снятия осады и победы в прошедшей войне. Справедливости ради стоит уточнить, что официальный День Победы Тантра отмечает несколько позже, но горожане почитают именно этот день, в который четыре года назад тысячи защитников положили на алтарь свободы то единственное и дорогое, что у них еще оставалось, – свои жизни. Ритуал добровольной жертвенности позволил двум магам, жизни и смерти, исполнить древнее плетение огненного смерча. Бесчисленная орда «зеленух», диких зеленых орков из северных степей, в один миг превратилась в прах. Потом были полчища лесных эльфов, сражения на подступах к городу и его стенах, была радость победы, но все это было потом. Именно этот день величайшего массового самопожертвования все горожане считали своим вторым днем рождения.

Людская река увлекла в свое медленное, цепкое течение земных студиозусов и вынесла к площади у Золотого моста. Медленный, несущий дань благодарности в своем скорбном молчании, людской поток огибал величественный памятный мемориал добровольцам. Каменное сердце, вырезанное из цельной глыбы красного гранита, пронзенное кинжалом, возвышалось над площадью. Монумент окутывала огненная корона. Земляне были еще больше поражены, когда, приблизившись, смогли рассмотреть, что пламя вокруг пронзенного сердца состоит из тысяч и тысяч лиц людей, орков, эльфов. Все они стали благородным пламенем, очистившим землю Ортена от скверны. Земляне не учили историю Иланты и Тантры, но среди них

не было ни одного, кто бы не знал об окончившейся несколько лет назад кровопролитной войне. Трудно было поверить, что цветущий город – Жемчужина Орти, выдержал самую жестокую осаду в своей более чем тысячелетней истории. Следы, правильнее – памятники войны, встречались повсюду. Как-то земных магов вывезли на полевую практику. Легкие пассажирские левитационные платформы, чуть покачиваясь, скользили мимо яблоневых садов. Неожиданно взору студиозусов на клочке выжженной земли, огороженной мерцающим защитным пологом, предстал саркофаг из прозрачного стекла с упокоенным одноруким зомби внутри. Не дожидаясь шквала вопросов, магистр гралл Леро сказал, что в армии Тантры были подразделения добровольных зомби.

– Как это? – удивились многие ребята, невольно спросив вслух.

Оказывается, многие попавшие под неизлечимые и неснимаемые проклятия, а также воины, ставшие инвалидами из-за того, что вусмерть вымотавшиеся колдомедики не имели сил запустить у увечных регенерацию, добровольно отдавали себя в руки некромантам. Маги превращали добровольцев в зомби, формируя специальные команды. От простых неупокоенных добровольцы имели ряд отличий. Вследствие собственной прижизненной внутренней мотивации, зомбаки получались чрезвычайно подвижные и сообразительные, да и упокоить их было не в пример тяжелее обычных ходячих трупаков, ведь у них не было привязки и якорей на душе. Они понимали, на что шли. Подразделения зомби жестоко потрепали тумены «зеленух» и насмерть схлестнулись с ордами своих собратьев по недосмерти (звучит-то как), которых подняли шаманы орков из тысяч убиенных пленников. Отряды зомби выиграли немного времени для эвакуации крестьян и ремесленников за городские стены. Да, сурово… Парни и девушки, вот вам урок настоящего героизма, на который вы начали поплевывать сверху, забывая, что ваши деды не жалели живота на полях сражений самой страшной войны в истории Земли. Вы позабыли о беспримерном мужестве и самопожертвовании. Стыдно, когда вам об этом напоминает искалеченный боевым проклятием старенький преподаватель школы магии… Да-а, во всех мирах войны одинаковы – несут смерть и разрушения. На Иланте верят, что Близнецы не забывают героев, даруя им места в небесных чертогах. Ушедшие герои, как звезды с небес, смотрят из пламени на живых с немым укором прошлому и надеждой на будущее.

Сделав круг, река празднично одетых горожан растекалась на ручейки, расходилась по всей широкой площади над набережной. Друзья оказались у края площади, густо уставленного яркими шатровыми навесами со столиками и ждущей посетителей ресторанной обслугой. Хозяева дорогих, но небольших ресторанов таким образом увеличивали число клиентов во время массовых народных гуляний.

Заняв ближний к выходу столик, изрядно проголодавшаяся троица получила вожделенный ужин. В животе удобно устроилась приятная тяжесть от съеденных кикирейских птичек, ароматного мясного салата и выпитого дорогого вина. Необязательно быть гурманом или опытным сомелье, чтобы понять: хваленый вкус французских вин – это серая тень, жалкое подобие букета и аромата кроваво-рубиновых, янтарных, нежно-розовых и чайных благородных вин Горной Тантры. Виноделы сей юго-западной области заслуженно славились выращиванием великолепных виноградников и искусством превращения солнечной ягоды в отменное вино. Совсем небольшая провинция с единственным, раскинувшимся в центре широкого горного плато пятидесятитысячным городком славилась на всю Иланту десятками сортов винограда. Южные Скалистые горы щедро дарили винной ягоде солнечное тепло, сладость и непередаваемый вкус. Трудолюбие и мастерство виноделов приносили провинции не только международное и межмировое признание, но и очень неплохой доход; лучше тирронских марок было только «Эльфийское игристое», но раскрученный за тысячелетия бренд доступен был совсем уж мажористой публике. Обычному студиозусу винишко длинноухих виноделов было не по карману.

Из пространных рассуждений, навеянных послевкусием выпитого и съеденного, Вадима вывел Березин:

– …как думаешь?! – откинувшись на спинку стула, закончил рассуждения Серега.

– О чем? – не понял Вадим.

– Я о мемориале! Да ты не слушал? Витаешь где-то…

– ?..

– В смысле, если без магии, чисто технически, ну там лазеры, например, – чтоб создать лица в пламени?

Вадим глянул на товарища, перевел взгляд на пустующее рядом с ним место:

– Брось, Серега, пустое это. А Валентина где?

Березин кивнул в сторону компании студентов Академии, расположившихся через два столика от них. Там же была о чем-то выспрашивающая, неугомонная любопытная «сорока» Валя. Страстно желающая узнать подробнее, что за монумент установлен у Золотого моста. Наивная, простодушная Валя. Кто ж знал, что под мантиями студентов, неотличимых на первый взгляд от крыжопольской родни и сватов рязанских, окажутся отпрыски знатных аристократических родов. Подпив хмельного, они, видимо, уже не могли тщательно скрывать эмоции. Без сомнения, аристократы признали в соседях землян. Да и не признать было бы трудно. Другие манеры, раскрепощенность в общении, запредельное, нескрываемое любопытство, опять же стиль одежды. В общем, выделялись наши «белые вороны» на фоне местных радикально, потому и не вписались в общий «курятник».