Стопроцентные чары

Карпо Катти

— Эй, Коль.

— Ну?

— Падать... больно.

— Что ж, если будешь падать, — Коля криво улыбнулся и продемонстрировал ей раскрытую ладонь, — я тебя поддержу. Так что падай. Но никогда не смей осознанно делать шаг назад.

Замерев на узкой ступеньке посреди промозглого черно-багрового тумана, Аркаша с вызовом смотрела на возвышающегося над ней незнакомца.

«Самое страшное, что ты можешь совершить в жизни, заняв позицию, это сделать шаг назад».

Слова отца Коли не раз всплывали в ее голове в минуты отчаяния, придавая сил и пробуждая периодически задремывающее упорство.

Вот и сейчас Аркаша не отступила, твердо стоя на избранной ступени, как воин, защищающий хлипкую, но родную крепость. Пусть избранный Колей девиз в этот момент воспринимался буквально, пусть сама местность не благоволила нежданной гостье, пусть и дальше продолжало рушиться то, что осталось от жизни несчастной сиротки, которой никогда не повторить судьбу Золушки, но отступать Аркадия Теньковская не будет. Не здесь, не сейчас, никогда.

— Оглохла, шмакодявка?

Что-то новенькое. Аркаша зависла, словно старенький компьютер, спешно прислушиваясь к себе. Интонации незнакомца совершенно отличались от тех, с какими Ольга Захарова произносила привычное для слуха девушки «соплячка». Хотя, конечно, печально, что слышать подобное каждый божий день могло войти в привычку.

Проанализировать собственные ощущения Теньковская так и не успела, потому что парень, которому, похоже, претила любая медлительность, без всякого предупреждения шагнул вниз, вцепился ей в плечо и грубо отодвинул в сторону, прижав спиной к перилам.

— Когда я задаю вопросы, то ожидаю реакции, шмакодявка.

Справа, разгоняя полумрак, взметнулись языки пламени. Аркаша пискнула, прикрывая лицо ладонями. В тот первый раз, когда пострадали ее лоб и гордость, а глаза ослепила вспышка, она решила, что огонь в руке грубого незнакомца ей только почудился. Однако сейчас кожу лизнул жар. Пламя проскальзывало сквозь пальцы юноши, не причиняя ему боли.

Буквально вдавливаясь спиной в перила, чтобы быть как можно дальше от огня, Аркаша между тем неосознанно вытягивала шею, силясь получше рассмотреть человека, вытворяющего подобные фокусы. Ведь это и правда всего лишь умело поставленный трюк? Нормальные люди огонь голыми руками с места на место не таскают.

Пламя взметнулось вверх — парень поднял руку над головой, в свою очередь, бесцеремонно оглядывая Аркашу.

Девушка, приоткрыв рот, наблюдала за пляшущими оранжевыми отблесками в алых глазах, когда незнакомец презрительно прищурившись, наклонялся к ней. Тонкие локоны насыщенного малинового цвета обрамляли лицо с острыми скулами, в длине своей достигая плеч. Еще два непослушных локона атаковали нос и губы юноши, образуя симметричный овал и превращая лицо в бледную гладкую маску, словно созданную из фрагментов сложной мозаики.

— Гадость. — Губы юноши превратились в нелицеприятную кривую линию. — Человек. И кто додумался отдать билет человеку?

Аркаша особой застенчивостью никогда не страдала, поэтому была бы и рада вступить в полемику и, может, даже как-то осадить парня, демонстративно ворочающего от нее нос, как будто она была ковриком, с которым обласканный котик перепутал свой лоток, да вот ничего путного на ум не приходило.

«Странно он как-то слово «человек» употребляет. — Аркаша вздернула подбородок и, передразнивая высокомерие незнакомца, сощурила глаза. — Походит на тетину реакцию на тараканов и реакцию Темыча на девчонок. Человек, говоришь. А ты тогда кто? Дед Мазай?»

— А что, нельзя? — Визжащие интонации в собственном

голосе повергли девушку в уныние. Тявканье собачонки и то лучше бы прозвучало.

Парень издал полуфырк-полухмык и, отклонившись назад, расслабленно облокотился на перила, умудрившись при этом сохранить в целости трепещущий огонь в руке.

«И как он это делает? Иллюзия покатит на сто баллов, ну и балл сверху за неумеренный пафос».

Грубиян определенно был старше Аркаши. Темно-серая майка с мелкими разрезами, черные джинсы и кроссовки желто-красной расцветки выдавали в нем личность, далекую от этакого стандартного тихони. Такой привык быть на виду и, вполне возможно, что в крайне отрицательном смысле. В обычное время Теньковская предпочла бы обойти подобного субъекта стороной, не видя пользы от общения да и просто опасаясь его непредсказуемости, но сейчас ситуация требовала идти на жертвы.

Собираясь с духом, Аркаша сосредоточила внимание на висящих на шее парня наушниках, проводу, уходящему вниз и теряющемуся где-то в складках расстегнутой черной куртки.

— Куда смотришь? — Колено парня уперлось в балку перил рядом с Аркашей, а затем, резко развернувшись, он тем же коленом пихнул девушку в бок. — Свали. Мешаешь.

— Да что за... — Аркаша, потеряв равновесие, уселась прямо на холодную ступень, а незнакомец, тут же потеряв к ней всякий интерес, сжал пальцы в кулак, — пламя в его руке немедленно погасло, — и продолжил спускаться по лестнице. Миг и его силуэт поглотил черно-багровый туман.

«Алые глаза. — Девушку била мелкая дрожь. Жар огня исчез вместе с юношей, и холод, ощутив восстановление своей власти, с азартом атаковал оголенную кожу. — Красные контактные линзы? И что за прическа? Парик? Или этот задира крашеный? И много таких там, внизу? Может, это какая-то тайная площадка для концерта металлистов? Или внизу обосновалась дьявольская секта? Тетя Оля, куда же ты меня втянула?!.. Ах, кепка!»

Аркаша суетливо вскочила и вновь едва не шлепнулась на ступени. Встреча с неприятным субъектом лишила ее последней вещи, напоминавшей о Коле.

— Вот уж нет. — Девушка сглотнула и принялась медленно спускаться, мягко касаясь шероховатой поверхности перил. Ничего сложного. Спуститься, найти кепку и бегом назад. Что может случиться?

Бесконечное число ступеней спустя на пути порядком подуставшей Аркаши внезапно выросло препятствие. Нос сплющило обо что-то плотное, издающее пронизывающий скрип при любом соприкосновении. И чем дальше продвигалась девушка, тем сильнее становилось ощущение прохождения через оболочку гигантского полиэтиленового пакета. Дышать становилось тяжелее, горло издавало сипы, в легких из-за недостатка кислорода разгорался пожар. Аркаша отчаянно заскоблила по невидимой преграде ногтями. Последний рывок. Невероятное давление — казалось, еще чуть-чуть и лопнут глазные яблоки.

И тут все прекратилось. Аркаша слетела с лестницы и рухнула на колени. Из последних сил давя ладонями на пол, будто опасаясь, что его твердь вот-вот исчезнет, девушка с невообразимой частотой совершала вдохи и выдохи, как вымотанный после долгого бега пес.

Шуршание, скрипы, гомон, бубнеж. Аркаша подняла голову и встретилась взглядом с... глазом.

Огромная голубая радужка очерчивала влажный зрачок. Глаз размером с кресло держался на длинных идеально прямых палочках-ножках. Существо покачивалось из стороны в сторону, словно грузик на маятнике метронома.