Стой, кто идёт
Шрифт:
Норман замолк и, судя по всему, погрузился в размышления о сыновней непочтительности.
Мирр был рад этому, потому что жжение в его мозгу усилилось и перед мысленным взором начали одна за другой возникать картины: дом в колониальном стиле с белыми колоннами; седовласый мужчина с суровым лицом, в безупречной форме генерала Космического Легиона; прелестная женщина, чья сдержанность была столь совершенна, что казалась враждебностью, и чья осанка ни в чем не уступала безукоризненной офицерской выправке ее мужа. Это были картины его собственного детства, и Мирр начал догадываться, почему памятевыводитель на
Одна тайна его жизни раскрылась, но вместо нее уже выросла другая.
– Да, Норман, не позавидуешь тебе... Конечно, с таким воспитанием можно презирать себя за самовольную отлучку, но зачем возвращаться в Легион рядовым? Тебе нет нужды избавляться от воспоминаний. Вернись в Легион, и ты уже не дезертир, тебе нечего волноваться! Это так просто!
– Просто! Он говорит!
– Норман издал жутковатый смешок: казалось, это плачет сама его истерзанная душа.
– Разве не так?
– Если бы ты только знал!
– Ради всего святого!
– Мирр из последних сил боролся с нетерпением, понимая, что находящегося в таком состоянии собеседника торопить опасно. Расскажи мне, Норман!
– Беда в том, - ответил тот, возбужденно хватаясь за стакан, - что я не просто сбежал, я струсил и дезертировал в бою. Даже для генеральского сынка это - серьезное преступление.
– И вправду, - согласился Мирр.
– Но все-таки наш... твой отец мог вмешаться...
Норман отрицательно покачал головой.
– Ты просто не понимаешь... от человека, не воспитанного в армейских традициях, я этого и не ожидал. Нет такого способа, которым можно было бы смыть это пятно с фамильного знамени. Но запомни, не репутация семьи тяготит меня, а чувство вины. Моей собственной, выбитой в мраморе и отполированной вины. Мне стыдно за то, как я дезертировал.
– Расскажи!
– потребовал Мирр, игнорируя леденящие предчувствия.
– Не могу. Мне кажется, я вообще ни с кем не смогу об этом разговаривать.
На этот раз неподатливость Нормана вызвала у Мирра чувство скорее облегчения, чем раздражения.
– Ну ладно, ты дезертировал перед лицом врага. Что было потом?
– Мы сражались на Аспатрии... Бывал там?
Мирр сделал вид, что копается в памяти.
– Да, однажды мне, довелось провести там отпуск...
– Наверное, это было уже после того, как восстание кончилось... В мое время, в восемьдесят третьем, война еще шла, и во всеобщей неразберихе я ухитрился добраться до Пионер-сити. Конечно, военная полиция разыскивала меня, но убежище у меня было надежное. Жил я припеваючи, денег хватало, но потом появились какие-то непонятные существа, которых называли оскарами, и вот они-то и начали охотиться за мной. Приходилось когда-нибудь о них слышать?
Сердце Мирра сжало стальным обручем.
– Приходилось... Что им от тебя было нужно?
– А черт их разберет... Казалось, они просто знают, что я совершил преступление - лично я уверен, что они могут читать мысли. Вообще,
– Говоришь, это было в восемьдесят третьем?
– Мирр нахмурился, сопоставляя даты.
– Сейчас - восемьдесят шестой... Ты не похож на человека, который три года скрывается от полиции!
– Я и не скрывался!
– Норман загадочно улыбнулся.
– Но объяснение настолько фантастично, что ты не поверишь!
– Поверю! Я всему поверю! Расскажи мне, Норман!
– Я просидел в своей комнатенке целый день, жутко проголодался и решил устроить себе праздник то ли в ресторане, то ли в ночном клубе под названием "Голубая лягушка". Все там невероятно дорого, но кормят вкусно... кроме рыбных блюд. Если ты когда-нибудь туда... случайно... попадешь, не заказывай омара!
– Не буду, - успокоил его Мирр.
– В ту ночь ты и встретился с оскарами?
– Именно об этом я и толкую, - мягко упрекнул его Норман.
– Я расплатился, получил в награду дрянной сувенир, вышел из ресторана и решил не торопиться к себе - я и так просидел взаперти целый день. Неподалеку был кинотеатр, из тех, где показывают несколько фильмов сразу, и я свернул к нему. Однако, глянув в афиши, я потерял всякий интерес. Откровенная порнография! Раздетые женщины. Естественно, ничего подобного мне смотреть не хотелось, но только я собрался уйти, - не поверишь!
– ко мне подошел мальчишка лет десяти и предложил денег, чтобы я провел его внутрь и поменялся очками, позволив смотреть так называемые фильмы для взрослых!
– Ну, и что же ты сделал?
– боязливо спросил Мирр, вспомнив прежние сексуальные страхи.
– А что мне было делать? Я схватил этого ублюдка за ухо и сказал, что отведу его прямо к родителям!
– Отлично!
– воскликнул Мирр, физически ощущая, как сваливается с его совести тяжкий груз.
– Ты поступил совершенно правильно!
– Я тоже так думал, но этот грязный поросенок устроил чудовищный скандал!
– При воспоминании об этом инциденте лицо Нормана перекосила гримаса отвращения.
– Ты не поверишь, он стал кричать, что я пристаю к нему.
– О, Боже!
– Сущая правда. Он знал, что нужно орать. Возможно, это у него уже было не в первый раз. На его истошный вопль из кинотеатра выскочила администраторша, набросилась на меня с упреками и принялась дуть в свисток. Скажу откровенно, я пережил мерзкие минуты. Зная, что за тобой охотятся и тому подобное, самое лучшее, что я мог придумать, так это побыстрее исчезнуть. И только я собрался рвануть, как откуда ни возьмись появились эти оскары. Их было двое, и они попытались сцапать меня. Я увернулся и изо всех сил помчался по аллее.
Мирр почувствовал, что забытый страх вновь вернулся к нему.
– Как же ты убежал от них?
– Это тоже похоже на фантастику. Я думал, что бегу достаточно быстро, но оскары избрали более короткий путь и сумели нагнать меня. Они уже приготовились меня схватить, но тут я заметил дверь, ведущую в здание какой-то мастерской, куда, не раздумывая, нырнул и побежал вверх по лестнице. Там было темно и я угодил в туалет... Споткнулся, упал на унитаз и... Ты никогда не догадаешься, что произошло потом.