Стоянка поезда – двадцать минут
Шрифт:
Публика в толчее разношёрстная, но больше молодёжь.
«Понятное дело, студенты», — сообразила Юлька, с интересом глядя по сторонам.
Сегодня мало кто знает историю происхождения словосочетания «блошиный рынок», хотя коллекционеры или просто увлечённые люди именно туда отправляются на поиски желаемой вещицы, которую в обычных магазинах вряд ли найдёшь. Это место, где можно продать или купить давно сделанные вещи, называют ещё «толкучкой» или барахолкой. Само понятие появилось во Франции в XIX веке, когда у одной из стен Парижа образовался стихийный рынок, ставший, по сути, сборищем старьёвщиков. «Блошиным» рынок назвали из-за
В конце прошлого века любая барахолка предлагала подержанные вещи. И если хорошо покопаться, можно было отыскать что-нибудь раритетное, даже антикварное. Вообще, подобные места зачастую являются полуспонтанным мероприятием, куда зачастую приходят не столько для покупки, сколько для неторопливого общения. Однако стоит быть осторожным, поскольку большие блошиные рынки — это ещё и место «работы» различного рода шулеров, карманников, мелких воришек, стремящихся проверить купленных «блох» на вшивость.
Купить можно было всё, что было запрещено советским людям. Фирменные виниловые американские, канадские, английские, немецкие пластинки, которые в магазине «Мелодия» не продавались. Стоили как одна зарплата от шестидесяти до ста двадцати рублей. Фирменные американские джинсы, которых сейчас и в помине не осталось, потому что всё делают в Китае. Но не обходилось и без мошенничества. Кидалы накалывали с фирменными дисками. Переклеивали пятаки с фирменных запиленных дисков на советские новые диски, купленные за два рубля.
На стационарных столах торговали в основном ношенными вещами. Фирменные вещи обычно торговались в процессе движения-брожения в толпе. Отдельную «тучу» образовывали торговцы и менялы дисков, то есть грампластинок. Купить на туче можно было всё, ну или почти все. Конечно, далеко не только жвачку и сигареты. Джинсы за 220–250 рублей, при зарплате инженера в 120 рублей, спортивный костюм «Адидас» примерно за ту же цену, кроссовки по 120–150, «батники», то сеть джинсовые рубашки за 130–150, пластинки с записями разных «забугорных» групп и отдельных исполнителей; просто каталог.
Девушки ехали туда за сапогами, чаще — финскими, какими-нибудь шарфиками и кофточками, а парни — за кроссовками, джинсами и спортивными костюмами. Кстати, надеть спортивный костюм и ходить в нем повсюду, включая дискотеки и вузы, не возбранялось и девушкам. Напротив, это было очень круто. Девушка в костюме «Адидас» в конце 1980-х считалась самой что ни на есть первой модницей. Далеко не все это поощряли, «кто носит фирму „Адидас“, завтра родину продаст» — поговоркой было довольно распространённой. Торговля заграничными вещами был просто сродни преступлению. Тех, кто торговал, могли запросто отчислить из вуза.
Студенческие патрули из числа особо правильных комсомольцев периодически шерстили ряды торговцев совместно с сотрудниками милиции. Хотя какая это была торговля — человек продавал одну, максимум две-три вещи в день, «наваривал» при этом
— Рот не развевай, — предупредила Лида, крепко держа сестру за руку.
— Маленькая, что ли? — выдернула та ладошку.
— Нет большая! Видишь, сколько народу?
— Ну?!
— Не отрывайся от меня. Иди рядом.
— Ладно. Куда я денусь?
— И будь особенно внимательной.
— Ладно!
Бойкие, на вид вертлявые, парни — каждому не старше семнадцати-восемнадцати лет — шустро предлагали что-то окружившим их заинтересованным лицам. Вынимали из матерчатых сумок полиэтиленовые шуршащие пакеты. Показывали вещи, прикрывая собой остальное содержимое своими спинами от посторонних глаз. Беспрестанно с долей беспокойства оглядываясь назад и, зыркая по сторонам, вели оживлённый диалог с ребятами и девушками, которые заинтересованно перетаптывались перед ними, перешёптывались и тоже не без доли напряжения оглядывались по сторонам. Такие держат под контролем ситуацию и особо внимательны к окружающей обстановке. Ребята что-то суетливо показывали друг другу. Чернявый в футболке с «Бони-М» и джинсах-варёнках. Торс обтянут модными подтяжками тёмно-синего цвета. Второй в приталенной расписной крупными цветами ярко-красной рубашке и слегка расклешённых брюках с горизонтальными вырезами для карманов.
Девушки не сразу решились подойти поближе. Постояли минутку-две в сторонке, пытаясь вникнуть в смысл диалога молодых фарцовщиков с очередным покупателем. Он удалился и Юлька решилась. Подойдя сбоку, она как заговорщик-конспиратор, оглянулась и, изобразив улыбку, обратилась с вопросом сразу к обоим парням:
— Привет, ребята! Чего имеем?
— А чего хотим? — не ответив на приветствие, спросил чернявый.
Юлька скользнула глазами по варёнкам чернявого, вспомнив, что подружка Светка ездила в прошлом году с родителями гостить к родне в Трускавец и привезла оттуда джинсы. Потом долго объясняла, что это варёнки. Самые крутые и ходовые сейчас по стране джинсы. Название похоже на фамилию белогвардейского генерала… Кажется, Врангеля…
— Чего хотим? — переспросила Юлька. — Мы многого хотим.
— На многое и башлей немало трэба, — чернявый заинтересованно смотрел на девушку.
— Что нам надо? Что нам надо? — повторяла Юлька, не зная, как перейти к конкретному разговору.
— Ну, не шоколада ведь? — сострил чернявый, подмигнув напарнику. — Что, девочки, изволите?
— Так, мальчики, — вступила в разговор старшая сестра. — А что есть?
— Товар на исходе. Остались батники и джинсовки. Будем смотреть?
— Да, пожалуйста, — кивнула Лида, не отрывая взгляда от пакета. — Джинсовку бы вот на неё.
— Без вопросов, — чернявый деловито скользнул намётанным взглядом по Юлькиной фигуре, задержался на секунду-две глазами на правильных очертаниях девичьей груди. — Вот могу предложить! Её размер! — парень вынул из пакета синюю джинсовку, мгновенно развернул-свернул и убрал обратно.
— Сколько? — почти одновременно спросили сёстры.
— Трёшка.
— Сколько-сколько? — переспросила Лида.