Стойкий запах лосьона
Шрифт:
– Это не недоразумение. И вы прекрасно понимаете, о чем речь. После этого мы не сработаемся. Я ухожу на кафедру. У профессора Сивака есть место ассистента. Вы много потеряете, если от вас уйдет и такой невропатолог, как Костюкович. До свидания, - круто повернувшись, она вышла из кабинета.
26
Минут за тридцать Михальченко и Рудько добрались до стекляшки-будки поста ГАИ на Волынском шоссе. Дежуривший рябой старшина, поняв, что от него требуется, вышел и занял место у разделительной линии на "островке безопасности" -
– Ну что, будем загорать?
– вздохнул Михальченко и глянул на часы. Была половина девятого утра.
– Знать бы сколько.
– Кто знает. Тут Дугаев нами распоряжается, - отозвался Рудько. Но завгар сказал мне, что Дугаев сегодня должен обязательно вернуться.
– Хоть бы почитать что, - Михальченко окинул взглядом столик, на котором, кроме многоканального телефона-коммутатора ничего не было.
– Может, сгоняем в "подкидного"?
– спросил Рудько.
– А карты?
– Это добро найдем, - Рудько вытянул ящичек стола и, порывшись, извлек колоду замусоленных карт.
– Сдавай.
Сколько партий они сыграли, Михальченко не помнил, время тянулось медленно. Около часа дня они пошли в придорожный буфет, сколоченный из толстых фанерных щитов, стоявший между магазином автозапчастей и заправочными колонками. Буфет был почти пустой - всех отпугнули цены, а прежде тут всегда было полно шоферов-"дальнобойщиков". Взяли по две чашечки кофе и по пачке вафель. Когда вышли, Михальченко сказал:
– Ты иди, Богдан, а я в туалет схожу.
Возвращаясь из туалета, увидел, что старшина, остановив какой-то "ЗИЛ", разговаривал с шофером, сидевшим в кабине, лица его Михальченко не видел, но по номеру на борту понял: это та машина, которую они ждали. Михальченко быстро пошел в будку, где сидел Рудько.
– Дугаев прибыл, - коротко сообщил он Рудько.
Минут через пять вошли старшина и Дугаев.
– Вот, товарищ старший лейтенант, ездит, а техосмотр не прошел.
– Уже три месяца просрочено, - старшина положил перед Рудько документы Дугаева.
Рудько стал медленно молча перелистывать бумажки, нарочито долго читал, а Михальченко осторожно разглядывал Дугаева.
– Что же это вы, Дугаев?
– спросил наконец Рудько.
– Машина не моя, товарищ старший лейтенант.
– Куда ездили?
– На Волынь. Надо было в одном хозяйстве получить хмель.
– А кто послал вас?
– Начальство.
– Кто именно?
– Начальник отдела снабжения и сбыта.
– Фамилия?
– Деркач Алевтина Сергеевна.
– Она что, не знала, что машина не прошла техосмотр?
– Наверное, нет.
– А почему завгар ей не сказал?
– Не знаю.
– Ну а вы-то сами? Не дитя ведь. Почему не сказали ей.
– Да как-то так вышло, вроде срочно.
– Вы когда узнали,
Дугаев задумался. Явно прикидывал, как ответить, поскольку не знал, что на уме у Рудько. Наконец произнес:
– За три дня до поездки.
– Вот видите, а вы говорите "срочно". А мы ведь вас ждали, Дугаев, Рудько посмотрел на Михальченко.
– Это я вас приглашал к девяти утра. Моя фамилия Рудько. А вы сели и уехали. Если знали за три дня о командировке, почему же не предупредили, что не явитесь?
– Так как-то получилось. Вы уж извините, товарищ старший лейтенант.
– У вас накладная на груз есть?
– А как же!
– Дугаев извлек из бокового кармана тонкие листки.
Просматривая их, Рудько как бы между прочим спросил:
– У вас гараж есть?
– Личный, что ли?
– Личный.
– Есть. Правда, металлический.
– Какая машина в нем стоит?
– У меня сейчас машины нет. Продал. Там старенький мотоцикл.
Михальченко видел по глазам Дугаева, что тот, иногда поглядывая на него, пытается понять, кто этот в штатском, какова его роль тут?
– Нескладно получается, Дугаев, - произнес молчавший все время Михальченко.
– Говорите, что о поездке знали за три дня. А жене сказали накануне вечером, что назавтра собираетесь в ГАИ, но позвонила Деркач, и утром укатили на Волынь. Так кто врет, Дугаев, вы или ваша жена?
Не давая ему опомниться, Рудько спросил:
– Вы давно были в своем гараже?
– Давно, наверное, месяца два назад.
– Что в нем хранится?
– спросил Рудько.
– Кроме старого мотоцикла - ничего.
– Может, сдавали гараж в аренду?
– Нет.
– Дугаев, я давненько работаю в угрозыске, - вдруг мягко сказал Михальченко.
– Да и следователь Рудько тоже, как понимаете, не пальцем деланный. Как думаете, кому из нас сейчас легче - вам или нам?
– Вам, - тихо ответил Дугаев.
– Вы власть.
– Не поэтому, - покачал головой Михальченко.
– Нам легче потому, что мы знаем правду, а вы, прежде чем ответить, вынуждены гадать, сойдется ваш ответ или, как горбатый, не прислонится к стене, как его ни приставляй. И от этого умственного напряжения мысли ваши потеют, а язык фигню на фигню городит.
– Я что? Я ничего... Все по правде...
– нервно крутил Дугаев брелок с ключами от машины.
– Где вы храните ключи от своего гаража?
– спросил Рудько.
– Дома, на кухне в ящичке.
– И сейчас они там?
– Должны быть.
– Сколько у вас пар ключей?
– Одни.
– А вот ваша жена говорит, что ключей в этом ящичке нет. Может, вы забыли и случайно захватили с собой? Вы поройтесь в карманах, поищите.
Уже сбитый с толку, растерявшийся Дугаев начал шарить по карманам и из бокового в куртке извлек ключи.