Страдать, чтобы простить
Шрифт:
— Да, — неуверенно ответил Коул.
— Думаю, мне стоит попытаться снова, — пробормотала я.
— И куда ты намереваешься поехать? — поинтересовался Коул.
— В Нью-Йорк. Но с Сарой этот номер не пройдет.
— Почему? Ей что, не нравится твой друг?
— Не слишком. Как насчет того, чтобы меня прикрыть? — Я покраснела, почувствовав слабый укол вины. — Коул, я должна это сделать. Хотя бы попытаться.
— И как долго тебя не будет?
— Если честно, сама точно не знаю. Уезжаю завтра. Надеюсь дня за два обернуться. В зависимости от обстоятельств.
Коул
— Хорошо, я прикрою. Отвезти тебя в аэропорт?
— Да. Спасибо большое, — ласково ответила я.
И мы снова принялись молча смотреть на океан. День потихоньку угасал, солнце, оставляя на воде розовато-золотистый шлейф, неспешно уходило за горизонт. Где-то вдали мерцали огни нефтяных вышек, шум прибоя действовал завораживающе. Мы словно очутились в коконе умиротворяющей тишины. Однако в душе у меня бушевал самый настоящий ураган: он поднял со дна те чувства, что я похоронила более двух лет назад. Я отыскала глазами большой дом на утесе. Что ж, дальше все будет только хуже.
Глава 22
Забирая душу
Лениво поднимавшееся из-за холмов солнце с трудом пробивалось сквозь низкие облака. Над водой висела пелена тумана. Я сидела, закутавшись в толстое одеяло, и с удовольствием вдыхала прохладный морской воздух.
Мне никак не удавалось стряхнуть с себя остатки сна. Всю ночь напролет я беспокойно ворочалась с боку на бок, прислушиваясь к надрывным крикам в голове. А когда поняла, что бороться с бессонницей бесполезно, осторожно выскользнула на веранду.
Сощурила красные от усталости глаза и вгляделась сквозь дымку в темный силуэт на берегу. Кто-то бежал вдоль кромки воды. Этому смельчаку оставалось только позавидовать. Бессонная ночь настолько меня измотала, что было даже страшно подумать о пробежке.
Когда одинокий бегун приблизился к дому, он несколько сбавил скорость и направился в мою сторону. Я замерла, мысленно желая раствориться в тумане, но он уже вычислил меня.
Он подошел поближе, и я не поверила своим глазам:
— Эван?
— Привет. — Я не мог для себя решить, не лучше ли продолжить пробежку и оставить ее в покое.
Но уж очень хотелось узнать, почему она не спит, а сидит на веранде, закутавшись в синее одеяло.
Ее волосы забавными рожками торчали во все стороны. Я до сих пор так и не привык к этой стрижке, хотя нельзя было не признать, что короткие волосы удачно подчеркивали необычную форму ее глаз.
— Я знала, что ты у нас жаворонок, но это уже перебор, — заметила она, и я рассмеялся.
— Понимаешь, мне почему-то не спалось. Вот я и решил, что невредно будет пробежаться. Вдруг поможет. И я в курсе, что ты у нас сова и раньше полудня не встаешь.
— Мне тоже не спалось.
— Страшный сон? — машинально спросил я.
Именно из-за ночного кошмара я ринулся в туман. Необходимо было избавиться
Она поспешно отвела глаза и уклончиво пожала плечами. Похоже, это моя вина, что она сейчас мается бессонницей, а не лежит под одеялом… рядом с Коулом. Я с трудом заставил себя расслабить плечи. Ведь даже после того, как Пейтон добавила пару пикантных подробностей в мою копилку несвоевременных мыслей, я торжественно поклялся себе не думать о том, что они делают, оставшись наедине.
— Не хочешь пробежаться со мной? — предложил я. Эмма посмотрела на меня так, будто я предложил искупаться голышом в ледяной воде. Но я решил не сдаваться: — Брось, тебе все равно нечего делать!
Я не могла поверить, что поддалась на его провокацию.
— Прекрасно, — проворчала я и решительно встала со стула. — Пойду переоденусь.
Не обращая внимания на его лукавую ухмылку, я осторожно прошла в дом. И о чем только я думала?!
Вернувшись через несколько минут, я застала Эвана сидящим на нижней ступеньке.
— Предупреждаю, на меня особо не рассчитывай, — произнесла я, заставив его подскочить от неожиданности и резко обернуться.
Когда он увидел меня в одежде для бега, на его лице снова появилась эта чертова улыбка. Улыбка, на которую я не могла смотреть спокойно, потому что сердце почему-то сразу начинало биться быстрее, а щеки заливало краской.
Я сбежала по ступенькам и последовала за ним к самой воде, где песок был не таким рыхлым. Мы начали неторопливую пробежку — и мои мускулы сразу запротестовали. Им явно не понравилось, что их разбудили ни свет ни заря и заставили работать.
— Вот видишь, все не так плохо, — заметил Эван.
— Меня ноги не держат, — простонала я.
Эван расхохотался: его явно забавляли мои страдания.
Но чем дальше, тем легче было бежать. Мышцы постепенно адаптировались к ритмичному бегу, воздух уже не застаивался в легких, и я могла дышать полной грудью. Благодаря выбросу адреналина от усталости не осталось и следа, я медленно, но верно набирала скорость.
— Ну как, полегчало?
У меня кровь застучала в ушах, когда я прибавил ходу, чтобы ее догнать. Усталость в ее взгляде сменилась сосредоточенностью, она смотрела вперед, и только вперед. И это мне нравилось.
— Давно не бегала, — объяснила Эмма, при этом она запыхалась гораздо меньше моего. — Но приятно снова размяться. — Она подняла на меня глаза, на ее лице появилась хорошо знакомая лукавая улыбка, которую я уже тысячу лет не видел. — И тем не менее терпеть не могу раннее утро.
Я рассмеялся. Мы добежали до врезавшейся в пляж каменистой гряды и повернули обратно к дому. При всей утомительности утренней пробежки я не хотел, чтобы она кончалась. Впервые со дня моего приезда сюда Эмма выглядела спокойной и умиротворенной. Я боялся, что, как только мы остановимся, у нее снова появится взгляд загнанного зверя.