Страдать, чтобы простить

Донован Ребекка

Мы лежали, укутанные пеленой молчаливой боли, до тех пор, пока не хлопнула входная дверь.

— Эмма! — услышал я голос Сары. — Эмма!

И не успел я открыть рот, чтобы позвать Сару, как она уже возникла на пороге. Увидев Эмму в моих объятиях, она начала возмущаться:

— Что ты… — Тут она остановилась, пристально посмотрела на Эмму и осторожно подошла поближе. — Что случилось? Эмма? — Сара бросила на меня встревоженный взгляд. — Эван, что с ней такое?

Что ты ей сделал?

Но я только покачал головой:

— Это письмо. Валяется где-то на полу.

Сара устало опустила глаза и нагнулась, чтобы поднять с полу листок бумаги. Я не стал смотреть, как она читает письмо. Просто не смог.

— Поганая сука! — неожиданно взорвалась Сара. Я бросил взгляд на Эмму, но Эмма вообще никак не отреагировала. — Как она могла… — Сара скомкала бумагу и пулей вылетела из комнаты.

Я услышал, как Сара с шумом хлопает дверцами, приговаривая: «Сука поганая!»

Затем почувствовал запах дыма и сразу понял, что́ именно сделала Сара.

Вернувшись в комнату, Сара легла на кровать рядом со мной так, чтобы видеть лицо Эммы. Заглянула в безжизненные глаза, погладила по щеке.

— Эмма, — ласково позвала подругу Сара, — она была нехорошим человеком и сделала это исключительно для того, чтобы побольнее ужалить тебя. Но ты не должна ей позволять. Эм, ты не должна позволять. Ты сильная, и ты справишься. Я знаю. Ну пожалуйста, Эмма. — Сара совсем по-детски надула губы и заплакала. Затем повернулась ко мне: — Эван, мы не можем позволить этой женщине сломать Эмму.

— Знаю. — Я осторожно погладил Эмму по спине, и Эмма вздрогнула. Я наклонился к ней и позвал: — Эмма!

Горестно всхлипнув, она отодвинулась от меня, свернулась клубком и закричала:

— Нет! — (Сара оцепенела не в силах произнести ни слова.) — Нет! Нет! — Эмма, крепко зажмурившись, снова и снова колотила кулаком по постели. — Нет! Нет!

Затем у нее началась форменная истерика: она рыдала навзрыд, содрогаясь всем своим худеньким телом. Сара, покраснев от ярости, бросила на меня умоляющий взгляд.

Тогда я положил руку Эмме на плечо:

— Эмма. Все хорошо.

— Нет, все плохо! Она умерла! Она умерла! — Эмма рухнула на кровать, давясь слезами. И тихо-тихо пробормотала: — Моя мама умерла.

— Ох, Эмма! — Сара опустилась на колени возле кровати, ее лицо исказилось от боли. Ей ничего не оставалось делать, как беспомощно смотреть на страдания своей лучшей подруги.

Я снова прижал Эмму к себе, ее спазматические всхлипы отдавались в груди. И Эмма, словно за спасательный трос, ухватилась за мою руку.

Мы с Сарой не сказали ни слова.

Мы были рядом и смотрели, как она оплакивает мать, которая была недостойна такой дочери. Но я понял, что в эту минуту Эмма оплакивает свою мать, наверное, впервые после того, как узнала о ее смерти. И единственное, чего я сейчас хотел, — это защитить Эмму от лишних страданий. Я вспомнил, как она рыдала в моих объятиях по безвременно усопшему отцу. Я ничем не мог ей помочь тогда, не мог и теперь. Что ж, пусть даже у меня опять ничего не получится, я буду пытаться снова и снова, но не сдамся. Ни за что!

И вот всхлипывания стихли, Эмма расправила скрюченные конечности. Она прислонилась спиной к моей груди, ее дыхание выровнялось.

— Она уснула, — прошептала Сара, медленно поднялась с колен и потянулась, чтобы размять затекшие руки. Направилась к двери, но неожиданно остановилась и многозначительно посмотрела на меня: — Эван, выйди, пожалуйста!

Я помедлил. Ужасно не хотелось уходить. Но Сара явно собиралась сказать что-то, не предназначенное для ушей Эммы. Я вытащил из-под спины Эммы затекшую руку и помахал ею в воздухе, чтобы восстановить кровообращение. Когда я встал, Эмма беспокойно зашевелилась. Я накрыл ее одеялом, подоткнув края, неохотно закрыл за собой дверь спальни и последовал за Сарой в гостиную.

Сара, горестно поджав губы, мерила шагами комнату. Увидев меня, она остановилась.

— Эван, мне страшно, — сказала она, и я сразу заволновался. — Ты даже не представляешь, что с ней стало за последние два года. Она и так была на грани нервного срыва, и я боюсь, что письмо окончательно доконает ее.

— Сара, а чего именно ты боишься? — уточнил я. — Что она начнет прикладываться к бутылке?

Сара задумчиво наморщила лоб и упала на диван.

— Не знаю, как точно все это описать. — Голос Сары звучал не слишком уверенно. — С тех пор как Эмма покинула Уэслин, она просто существует. В ее глазах больше нет огня. Нет драйва. Она всегда хотела стать лучше, сделать больше, а сейчас… она живет через силу. — Сара замолчала и обратила скорбный взгляд в сторону спальни. — Мне кажется, что я постепенно ее теряю. Словно она ускользает от меня, а я не могу ее удержать. И я боюсь, что она окончательно оттолкнет нас от себя. Я понимаю, все это звучит странно, но не знаю, как объяснить более доходчиво. Но мне просто страшно.

— Сара, так что же с ней произошло? — спросил я, опускаясь на стул.

— Она бросила тебя. — Сара печально посмотрела на меня, и я вздрогнул от неожиданности. Но прежде чем я успел хоть что-то сказать, Сара продолжила: — Эван, я, честное слово, не понимаю, почему это произошло. Тебе придется спросить у нее самой.

Нас отвлек звук открывающейся входной двери. Мы с Сарой дружно повернулись. В комнату вошел Коул. Он был в насквозь мокрых шортах для серфинга.