Страх и ненависть в Лас-Вегасе
Шрифт:
Бред, бред … а тем временем я в полном одиночестве сижу в Красной акуле на стоянке в аэропорту Лас-Вегаса. К черту панику. Собраться. Продержаться. Следующие сутки самое главное — сохранить самообладание. Один посреди ебучей пустыни, в гнезде вооруженных психопатов, в машине, полной опасностей, страхов и долгов, которые я должен довезти до Лос-Анджелеса. Потому что если меня возьмут здесь, я обречен. Мне пиздец. Без вариантов. Для доктора журналистики на должности главного редактора тюремной газеты нет будущего. Катить из этого штата-атавизма, да побыстрее. Да. Но сперва — обратно в гостиницу, обналичить чек на 50 баксов, подняться в номер,
Без рома сегодня ночью не обойтись — надо почистить записи, этот позорный дневник … всю ночь напролёт крутить на полной громкости магнитофон: «Allow me to introduce myself. . I’m a man of wealth and taste…»
Сочувствие?
Только не ко мне. Лас-Вегас не пощадит преступника и наркомана. Здесь как в армии, действует акулья мораль: пожирай раненых. В закрытом обществе, где виновен каждый, единственное преступление — попасться. В мире воров единственный смертный грех — глупость.
Дикое ощущение — сидеть в четыре утра в гостинице Лас-Вегаса, склонившись над блокнотом и диктофоном в люксе за 75 долларов в сутки и с баснословным счётом за обслуживание, набежавшим за двое суток кромешного безумия, зная, что на рассвете ты сбежишь, не заплатив не единого цента … гулкими шагами преодолев вестибюль, вызвать из гаража свой красный кабриолет и стоять и ждать с полным чемоданом травы и оружия … пытаясь выглядеть непринужденно, просматривать первый утренний номер местной газеты «Сан».
Это последний шаг. Несколькими часами ранее я уже отнес все грейпфруты и прочий багаж в машину.
Оставалось только избежать западни: Да, вести себя чрезвычайно естественно, спрятать бешеные глаза за зеркальными стеклами очков … дождаться, пока пригонят Акулу. Кстати, где она? Я отдал злобному парковщику-сутенеру пять долларов, крайне уместное капиталовложение.
Спокойно, читаем газету. Вверху страницы кричащий синий заголовок:
Троица снова под арестом в связи со смертью красавицы
Как сообщили в морге округа Кларк, причиной смерти 19-летней красавицы Дианы Хэмби, чей труп был обнаружен на прошлой неделе в холодильнике, стала передозировка героином… Окружная бригада по расследованию убийств задержала подозреваемых, одна из которых, 24-летняя женщина попыталась выпрыгнуть через стеклянную дверь своего трейлера, но была остановлена стражами порядка. По словам полицейских, женщина билась в истерике и кричала: «Живой меня не возьмете». Однако полицейские надели на неё наручники, и никто не пострадал ….
Американские солдаты гибнут от наркотиков
Вашингтон (АП) — Согласно докладу подкомитета Палаты представителей, в прошлом году из-за передозировки наркотиков погибло 160 американских военнослужащих, из них 40 во Вьетнаме … Также предполагается, что наркотики вызвали смерть еще 56 солдат в Азии и на Тихом океане … В докладе подчеркивается, что проблема героина во Вьетнаме приобретает всё более угрожающие масштабы из-за лабораторий в Лаосе, Таиланде и Гонконге. «Борьба с наркотиками во Вьетнаме фактически безрезультатна, — утверждают авторы доклада, — как из-за некомпетентности местных правоохранительных органов, так и по вине неустановленных пока лиц в аппарате правительства, вовлеченных в наркоторговлю».
Слева от этой мрачной заметки по центру страницы красовалась фотография на четыре колонки: полицейские в Вашингтоне в схватке с «юными пацифистами, устроившими сидячую забастовку
Рядом с фотографией жирный чёрный заголовок:
«На суде всплывают рассказы о пытках на войне»
Вашингтон — Вчера добровольные свидетели рассказали неофициальной комиссии конгресса о том, что при исполнении должностных обязанностей в ходе допросов вьетнамских военнопленных они постоянно пытали их электричеством и сбрасывали их с вертолетов. Младший сержант разведки сухопутных войск признался, что застрелил свою китайскую переводчицу, на что его начальник ответил: «Ничего, она ж косоглазая», имея в виду, что та была азиаткой ….
Прямо под этой заметкой был заголовок: «Пять человек ранено в трущобах Нью-Йорка» … неизвестным злоумышленником открывшим огонь с крыши здания, причины неизвестны. Сверху ещё один: «Арестован владелец аптеки» … «в результате», как пояснялось в статье, «предварительного расследования (в аптеке Лас-Вегаса), выявившего недостачу свыше 100 тысяч таблеток препарата, запрещенного к свободной продаже … »
По прочтении первой полосы мне стало намного лучше. На фоне этих гнусностей мои преступления выглядели блекло и ничтожно. Я был сравнительно приличный гражданин — пусть многократно преступивший закон, зато не опасный. Что непременно отразиться на счёте, когда Большой Судья подведет итоги моей игры.
Или нет? Я перевернул газету на спортивную страницы и увидел короткую заметку о Мохаммеде Али; Верховный суд рассматривал его последнюю апелляцию. Его приговорили к пяти годам за отказ убивать «косоглазых».
«А чо, я против вьетконговцев ничо не имею», — сказал он.
Пять лет.
10. Вмешательство «Вестерн юнион»: предупреждение от мистера Хима … Новое задание от спортивного отдела и беспощадное приглашение от полиции
Я снова ощутил себя виновным. Акула! Где она? Я отбросил газету и зашагал туда-сюда. Теряя самообладание. Я почувствовал, как рушится весь мой план … и тут заметил, что из ближайшего гаража по пандусу выезжает машина.
Свобода! Я схватил свой кожаный рюкзак и шагнул навстречу своим колесам.
— Мистер Дюк!
Голос прозвучал за спиной.
— Мистер Дюк! Мы вас искали!
Я чуть не рухнул на тротуар. Каждая клетка мозга и тела обмякла … Нет! Подумал я. Это галлюцинации. Там никого нет, меня никто не зовёт, это параноидальная галлюцинация, амфетаминовый психоз …. Продолжаем шагать к машине и улыбаться …
— МИСТЕР ДЮК! Постойте!
Мда… а что? В тюрьме написано немало хороших книг. К тому же в Карсон-сити я не буду чужим. Меня узнают директор и пахан: я однажды брал у них интервью для «Нью-Йорк таймс». А также у многих зеков, охранников, копов, которые потом рассердились и стали угрожать мне по почте, потому что статья так и не вышла.
Почему нет, спрашивали они. Они хотели поведать миру свои истории. Но как им объяснишь, что все их рассказы оказались в мусорной корзине или навсегда осели в архиве, потому что первые несколько абзацев не угодили какому-то нью-йоркскому редактору — нервному трутню, сидящему за серым пластиковым столом в недрах журналистской бюрократии, чьих тонкостей не понять ни одному невадскому зеку — и статья погибла на корню, потому что я отказался переписать вступление. По своим соображениям ….
Ни одно из которых не прокатило бы в тюремном дворе. Да и какого чёрта? К чему подробности? Я повернулся к своему обвинителю, невысокому молодому клерку с широкой улыбкой на лице и жёлтым конвертом в руке.