Страх во тьме
Шрифт:
– Остановите ублюдка, уйдёт же!
– в азарте заорал Стокман.
– Чего же вы стоите?..
Выругавшись, Ральф прижал приклад к плечу и навёл винтовку на фигуру практически достигшего конца парадной лестницы Мастерса. Мне пришлось здорово изловчиться, чтобы прямо из кресла совершить прыжок гепарда и пригнуть стволы «Экспресса» к земле. Несмотря на моё вмешательство, палец немца успел сократиться и громыхнул звучный выстрел. Крупнокалиберная пуля с весёлым визгом раскрошила одну из покрывающих пол холла плит в щебёнку, обдав Стокмана ворохом мелкой
– Ты что делаешь, мы же его упустили!
– накинулся на меня Шнитке.
– Он ушёл!
– А что, если вервольф НЕ Мастерс?
– проникновенно сказал я, но так, чтобы не услышало постороннее ухо.
– Слишком всё просто, не думаешь? Я пойду вслед за ним, а ты оставайся здесь, договорились?
– А...ты уверен, что справишься? Вдруг это очередная ловушка, засада? Нет, пойдем вместе, так надёжней.
– Ральф, ты только представь, что вервольф НЕ Роберт, и, воспользовавшись нашим отсутствием, начнёт крошить всех подряд? Мы не имеем прав так рисковать, дружище.
С подобными аргументами немец был вынужден согласиться. Я выхватил пистолеты и снял оружие с предохранителей. Посмотрел на напуганных и притихших товарищей по несчастью.
– Оставайтесь на месте и ни в коем случае не разбегайтесь по комнатам. В холле вы в большей безопасности, Ральф прикроет, если что... Трейси, присматривай за Герти, хорошо? А вы, засранцы малолетние, не смейте без меня геройствовать.
– Да ты и сам... того... Не слишком увлекайся, - полностью пришедший в себя Мартин стыдливо прятал глаза.
– Я вёл себя, как... Как последний урод! Как нытик... Хочешь, я с тобой пойду?
– Что, стыдно стало, сын шакала?
– Джессика тряхнула гривой чёрных волос.
– Алекс, возвращайся поскорей, а этого хмырёныша оставь на съедение волчаре...
– Никуда это хмырёныш не пойдёт, - с усмешкой отрезал я.
– Ладно, держитесь.
Я легко побежал по лестнице, напряжённо сжимая в руках готовые изрыгнуть огонь пистолеты. Боялся ли я? Да. Я же не идиот!
ГЛАВА 13
Арена, бык, трибуна, крик!
Стучит висок, летит песок,
Наискосок летит цветок...
И топот ног - взметнулся рог,
И стали блеск - наперевес!..
И в круговерти смерти - смерть...
Эпитафия «Коррида»
К моему немалому удивлению я уверенно и быстро настигал Мастерса. Складывалось впечатление, что стремглав рванувший на старте Роберт, пробежав несколько десятков метров, самым банальным образом выдохся. Давали о себе знать годы и злоупотребление спиртным... Постойте-ка, на бегу подумал я, какие на хрен годы? Оборотень не должен знать усталости. По идее эти твари живут две жизни: человеческую и звериную, да и силушкой не обделены. С чего бы это Роберт так быстро запыхался и начал сдавать?
Ориентируясь по слабым отзвукам замирающих в веренице залов и коридоров спотыкающихся шагов Мастерса, я догонял беглеца. Внезапно меня ошпарила шальная мысль.
Оборвав себя на чёрном юморе, крайне неудачном, надо признать, я стремительно поднажал и сократил последние метры. Я уже видел Мастерса, держащегося, по всей видимости, исключительно на одной силе воли. Роберта бурно штормило, хриплое дыхание с всхлипами вырывалось из лёгких, как воздух из пробитых кузнечных мехов.
– Роберт, стойте же вы... Вам от меня не уйти!
– крикнул я в спину старику.
– Вы у меня на мушке! Давайте поговорим, я не хочу в вас стрелять! Я НЕ буду в вас стрелять...
Подволакивая ноги, старик завернул в следующую комнату, я, наступая ему на пятки, повторил манёвр и... Это был тупик. Из комнаты вёл единственный выход, перекрытый на данный момент мною. Мастерс затравленно заозирался по углам. Главной достопримечательностью убранной в готическом стиле комнаты было большущее матовое зеркало, вставленное в резную серебряную раму.
– Да угомонитесь же вы, наконец!
С абсолютно дикими глазами Мастерс дёрнулся к зарешечённому окну, но, волею судьбы нога старика подвернулась, и он потерял равновесие. Роберта повело в сторону и, чтобы не упасть, он был вынужден вцепиться руками в раму вплавленного в стену зеркала... Всё же старик не смог полностью погасить силу движения, и его голова по инерции вошла в соприкосновение с блестящей поверхностью.
Под мелодичный звон осколки стекла посыпались на пол. Я опустил пистолеты. Если я не убью Мастерса, то это святое деяние наверняка совершит Бенни. Зеркало, наверно, старинное и раритетное. И, как реликвия, стоит немало. Стоило. Я посмотрел на подмигивающие мне забавным калейдоскопом куски стекла. В зеркальных осколках отражался я... Перевёрнутый. Перевёрнутый?!
Вложив пистолеты в кобуры, я без опаски приблизился к опустившемуся на колени Мастерсу. По рассаженной голове старого пропойцы обильно струилась кровь, стекая по виску и шее. Серебряная рама оскалилась зазубренной стеклянной пастью и серым камнем. Роберт опустил голову, тело старика сотрясала дрожь. Кровь, струящаяся по лицу, смешивалась с бегущими слезами...
– Я был пьян... Господи, прости меня! Я нажрался, как свинья и ничем не мог помочь ей... Я был в стельку пьян!
– О чём вы, сэр?
– тихо спросил я, протягивая Мастерсу кусок ткани, оторванный от оконных занавесей.
Судорожно сглатывая, Роберт принялся остервенело оттирать лицо.
– Прошлой ночью, когда погибла Грейс, я валялся мертвецки пьяным... После того, как я обнаружил тело повара, я добавил ещё по чуть-чуть и... Я просто старый, никому не нужный ублюдок, и, пристрелив меня, вы никого не огорчите...
Скривившись, Мастерс приложил тряпку к повреждённому темечку.
– Вы, как я погляжу, не собираетесь расправляться со мной... Что изменило ваше решение?
Я присел на корточки.