Страх во тьме
Шрифт:
– И я не спорю.
Голос Трейси упал до грудного проникновенного шёпота. Она стала медленно приближаться ко мне.
– Через несколько часов мы покинем замок и разъедимся в разные стороны. И больше никогда не увидим друг друга, больше никогда не встретимся... А я... я так ХОЧУ получить от ЭТОГО удовольствие и наслаждение... Я хочу узнать, каково это - заниматься сексом с мужчиной без боли и страданий, без страха и отвращения. Я хочу заняться с тобой ЛЮБОВЬЮ. Я хочу, чтобы ты показал мне, как это может быть приятно. Пока мы ещё вместе... Я прошу тебя, Алекс, возьми меня. Ну пожалуйста.
В
– Возможно, в своей жизни я не встречу более никого, подобного тебе, и я желаю, чтобы ты запомнил меня не только, как друга, но и как женщину. А я более чем уверена, что не забуду тебя, как мужчину...
Трейси положила руки на мои обнажённые плечи и села на меня верхом. Я со скрипом стиснул подлокотники кресла. Пухлые губы горячо зашептали мне на ухо:
– Не бойся, милый. Я уже давно не девственница и ты не причинишь мне большую боль, чем ту, что я испытала два года назад... Ш-ш... Не спрашивай ни о чем, пожалуйста. Просто возьми меня, прошу.
Она жадно приникла влажными губами к моему рту, обвив руками за окаменевшую шею. Язык девочки настырно проник в мой рот, не встречая сопротивления и... Я взял её за запястья и мягко, но твёрдо оторвал от себя. Трейси с искренним недоумением смотрела на меня, её набухшие соски острыми кончиками проступали сквозь тонкую майку. Огромные глаза заполнялись обидой и гневом.
– Прости, лапочка, но я не могу, - чуть слышно прошептал я, выдержав горящий взгляд Трейси.
– Прости.
И тут началось. В смысле, я хотел сказать НАЧАЛОСЬ!
– Ты что - «голубой»?
– Нет.
– Импотент?
Как же меня распирало ответить утвердительно!
– Нет. Если бы я снял штаны, ты бы воочию в этом убедилась.
Трейси спрыгнула с моих колен и, закусив губу, убежала на середину комнаты. Я встал и на неверных ногах доковылял до окна. Шторы были раздвинуты, пропуская внутрь тусклый, робкий дневной свет. Я уткнулся мокрым лбом в холодное стекло. Снаружи был... туман. Я вздрогнул. Мне показалось, что туман внимательно разглядывает меня. В его клубящихся внутренностях, застилающих весь обзор, как будто просыпалась некая противоестественная жизнь... У меня моментом свело живот от нарастающего панического, мерзкого на вкус, страха.
– Так... в чём дело, Алекс?
Я повернулся к Трейси. В узеньких красных трусиках, чёрной майчонке, стройная, аккуратная девушка вызывала у меня смешанные противоречивые чувства. Короткие чёрные волосы стояли торчком, кулаки воинственно сжаты, в потрясающих по глубине глазах (совсем как, у НЕЁ, только цвет другой...) бурлили бьющиеся в экстазе эмоции. Стюарт не собиралась сдаваться.
– Как её зовут?
Признаюсь, Трейси удалось прижать меня к стене! Я попытался угрюмо сдвинуть брови:
– О ком это ты?
– О той стерве, которую ты, дурак, до сих пор любишь!
– с неожиданной ненавистью выкрикнула Трейси.
– Я тебя спрашиваю, как звать эту суку?!
– Не смей ТАК о ней говорить!!!
– сам
– Ты не имеешь никакого права судить её! Ясно тебе?!
Трейси, не сробев, повысила тон, добивая меня.
– Я не имею права? Это я не имею права?! А эта дрянь, эта сука имела право довести тебя до твоего нынешнего состояния? Что отводишь глаза? Не нравится! Так я тебе ещё больше скажу... Об этой мерзкой шлюхе!..
– Заткнись! Не говори так о ней!
– срывая голос, заорал я, дёрнувшись в сторону Трейси. Безумная ярость застилала мой мозг, я с трудом видел вокруг себя.
– Она лучше всех! Была и есть, и останется такой навсегда! Она лучшее, что было в моей никчёмной жизни! И не вздумай больше поливать её грязью, маленькая сучка, иначе я...
– Иначе что - ударишь меня?
– ласково прошептала Трейси, запрокидывая мордашку, чтобы затопившие глаза слёзы не хлынули по щекам. Но я не замечал её слёз. В моих глазах плескались собственные...
И этот шёпот, лишённый жалости и страха, полный ласки и чего-то ещё, во что я отказывался более верить, вернул мне способность здраво рассуждать. Господи, да что же это... Ведь я действительно едва не сорвался и был готов ударить Трейси. Я медленно сполз по стене на пол и спрятал лицо в ладонях.
– Я отлично помню, что сказала Элис Блэр во время нашей с ней встречи в Гринсвуде, - словно издалека донёсся до меня грудной голосок Трейси.
– Она предостерегла тебя... Сказала, что ты можешь престать быть собой. Что с тобой может случиться что-то плохое. И ещё она сказала, что я могу помочь тебе не потерять себя. Можешь смеяться, но эти слова намертво запали мне в душу. А теперь я железно в них уверена! И я не позволю тебе загубить свою жизнь, не позволю, Алекс... Ты слышишь меня? Я стану твоим персональным ангелом-хранителем.
Я не решался поднять голову. Ангел... Был уже один такой. Я, шморгая носом, пробубнил:
– Я сомневаюсь, что ты способна помочь мне... Если уж время оказалось бессильно.
По комнате прошелестели лёгкие девичьи шаги, и Трейси опустилась на пол рядом со мной. Девочка прикоснулась рукой к моим волосам и тихо спросила:
– Ты сильно любил её?
– Да, - я плотно сжал веки.
– Я... безумно любил её. Я до сих пор её люблю. И боюсь, что буду любить вечно. Время не всегда лечит, Трейси. Это как проклятие... Как... как же мне п-плохо...
– Не стесняйся, дурачок, поплачь... Любое проклятие можно развеять.
Не буду от вас скрывать, что я тогда сделал... Я взял и самым банальным образом разрыдался. Я уронил голову на колени Трейси, обхватив её за талию, и плакал... Плакал так, как никогда в жизни. Горькие жгучие слёзы неудержимым каскадом изливались из меня, грудную клетку распирали надрывные всхлипы. Мужской плач зрелище не для слабонервных. Трейси прижала меня к себе, прильнув щекой к моей обнажённой спине...
Зачем я всё это рассказываю? Не знаю, ребята... Раз уж я изначально решил ничего от вас не утаивать, то и дальше буду придерживаться этой линии. Рассказываю потому, что это очень важно для меня. Так всё и было. Я ревел, а Трейси успокаивающе шептала какую-то белиберду, то и дело роняя на мою спину чистые хрустальные слёзы.