Страхов много, смерть одна
Шрифт:
И не находил ответа.
Моей маме было пятьдесят два года.
– Умоляю, встань, – говорил я, стоя на коленях у ее кровати, – Встань и иди, – я касался ее пальцев, сжимал ладонь, словно пытался передать ей то тепло, что еще осталось во мне. Чтобы оно согрело ее холодные руки.
– Встань и иди!
После морга ее тело привезли домой. Я попросил, чтобы они оставили ее до похорон. Я хотел быть с ней до самого конца. До тех пор, пока слой земли не покроет крышку гроба, и она не уйдет от меня навсегда.
– Мне
В такой атмосфере проще осмысливать пройденное и думать о тебе.
Когда ты умирала, я видел ангела у твоих ног. А ты держала меня за руку и звала Константина.
Мой сводный брат, Константин, старше меня на десять лет. Уехал в другой город пять лет назад. Уехал в надежде на лучшую жизнь. С тех пор от него не было ни весточки.
Мама любила его больше, чем меня. И хоть она никогда об этом не говорила, я это чувствовал. И знал. Я связывал это с нашими отцами.
Первый муж моей матери, Роман, отец Константина, был красавцем и при деньгах: мечта любой женщины. Мой же отец, бывший военный, алкоголик и лоботряс – являлся темным пятном в судьбе Анны Винской, грустной иллюстрацией на тему «герой берет в жены разведенку с лишним ртом». И второй ее неудачной попыткой устроить свою личную жизнь.
Он умер, когда мне было пять лет. По сути, я его не помню. Отца мне заменил старший брат, который прожил с нами до своего двадцатипятилетия.
Для меня он был примером. Я подражал ему во всем. Одевался во все черное и носил высокие чопперы. Повязывал бандану и слушал хэви металл, старался не пропускать концерты его любимых групп. Ходил вразвалочку и в диалогах с оппонентами не стеснялся в выражениях. Даже перенял некоторые черты его характера. Скажем так, не самые приятные. Но когда он уехал, я возненавидел его. И решил, что второго Константина не будет никогда. Хватит в семье одного предателя.
Я выкинул старую одежду, отдал друзьям пластинки, забыл про музыку и снял бандану. Я стал самим собой. И вдруг обнаружил, что я, настоящий, кардинально отличаюсь от своего брата. Я совсем на него не похож.
О судьбе Романа я ничего не знал. После смерти мамы в нижнем ящике стола я обнаружил письмо, написанное ее рукой еще давным-давно, но так и не отправленное адресату.
В нем она просила отца моего брата забыть тот случай, приведший к их разводу, когда она не смогла простить ему измену во времена своей беременности. Простить ее за то, что была молода и глупа и не понимала ценности семьи и всесильности прощения. Она много наговаривала на себя, между строк признаваясь Роману в любви и проклиная свою гордость.
Да, моя мама была однолюбом. Пронеся через всю жизнь свою самую сильную и, судя по всему, единственную любовь, она перенесла ее на своего первенца, плод этой
К сожалению, любовь ее большого сердца не передалась по наследству ее старшему сыну. Константин не испытывал аналогичной привязанности. С детства он хотел быть чересчур самостоятельным, а назойливая опека мамы лишь подавляла его безразмерное эго, что ему очень не нравилось. Когда он покидал нас, сказал только, что уже вырос, и ему пора обзаводиться собственной семьей.
Все эти годы ни мама, ни я ничего не знали о Константине. Где он живет и с кем. Чем занимается. Все это было для нас тайной. Она часто вспоминала его. Вспоминала и плакала.
Кто знает, почему это случилось с моей мамой. Но одно я могу сказать точно – хандрить она начала сразу после отъезда Константина. И если бы он в течение долгих лет своего отсутствия хотя бы изредка напоминал о себе, может, она до сих пор была бы жива.
Что касается меня, то я давно смирился с исчезновением ее блудного сына, и от того для меня была столь неожиданной новость о нем.
Две недели назад пришло письмо из Москвы, подписанное человеком по фамилии Сабалетов с инициалами К. Р. Это был мой брат.
На конверте стоял адрес отправителя. В письме говорилось, что у Константина все хорошо, что он живет со своей женой, у него есть дети, и он вполне счастлив в своей новой жизни. Ни слова беспокойства о матери, обо мне. Ни слова заинтересованности в наших судьбах.
После того, как мама прочитала письмо, сквозь слезы она попросила меня, чтобы я его нашел. Чтобы привел в наш дом. Чтобы она увидела его в последний раз. Она так хотела его увидеть…
Я тут же помчался в Москву. Я пришел по тому адресу, что был указан на обратной стороне конверта. Дверь мне открыл заросший мудак средних лет. За его спиной пряталась толстая тетка по виду гораздо старше него, и двое малолетних детей, которые все время что-то кричали, пытались вырваться из ее рук и посмотреть, кто же там пришел.
– Саша? – спросил он, явно удивленный моим появлением. – Ну, здравствуй. Рад тебя видеть. Проходи. А что случилось?
Мы сели на кухне и стали разговаривать. Жена его с недовольным лицом, забрав детей, удалилась в гостиную.
Я рассказал брату о том, что наша мама умирает. И перед смертью хочет видеть своего старшего сына, постоянно вспоминает его и плачет. Я рассказал ему все как есть.
Константин выслушал меня, но ничего не ответил. Он погрузился в раздумья и долго молчал. А когда начал говорить, старался избегать моего взгляда и ответа на немой вопрос, буквально витающий в воздухе.
– Скажи ей, что я ее очень люблю. Но… но не могу сейчас приехать. У меня работа, с которой меня не отпустят ни на один день. Да что там говорить, даже на час! У меня неработающая жена, двое детей, за которыми нужен постоянный присмотр. Плюс эти гребаные кредиты. Нет, сейчас я точно не могу.