Страна Арманьяк. Корсар.
Шрифт:
– Товсь, мать вашу!!!
– проорал я. Вслед за мной загомонили командиры, отдавая своим людям команды. Надсаживаясь захрипел Веренвен, почем свет костеря своих матросов.
Абордажники первой партии выстроились гуськом, за двумя огромными верзилами, с головы до ног закованными в железо. Берту Тумбе и Хорсту Венцелю, по прозвищу Телок, отводится особая, и пожалуй, главная роль при абордаже. Эти парни должны прикрыть своими телами и щитами, остальных абордажников во время перехода на галеру, а потом как таран проломить ряды обороняющихся. Для этого, я экипировал их в полный, да еще усиленный турнирный доспех, который
С хлопаньем слетели паруса с мачт, наш корабль пошел уже по инерции. На тушах посольских посудин поднялся тревожный ор. Об щиты на бортах шебеки щелкнули несколько болтов. Еще мгновение и звонко затрещали весла галеры, ломаемые бортом шебеки. Пора...
– Давай, давай!!!
– одновременно с моей командой, отчаянно заскрипев, поднялся абордажный мост, а затем с грохотом рухнул на палубу франков, надежно впившись своим крюком в ее палубу.
Я облегченно выдохнул. И тут же спрятался за щит на фальшборте, который мгновенно стал похож на ежа. Мля... толково бьют, только это вам уже не поможет...
Почти сразу же, наши орудия выплеснули длинные языки пламени. Когда дым развеялся, я увидел, что на палубе галеры, с которой мы сцепились бортами, образовалась сплошная кровавая мешанина из разорванных тел. Впрочем, уцелевших тоже хватало, и они быстро организовывались в оборону. Ливень болтов и стрел хлестнул по шебеке. Кто-то из обслуги фальконетов, отчаянно завыл и с грохотом свалился с мостков. Второй, схлопотав стрелу в пах, дрыгаясь как лягушка, покатился по палубе. Еще вопли боли... Млять, так они всех наших перебьют...
– Симеоне, мать твою, не спать, второй залп...
Уши резанул грохот, по защитникам галеры как косой по траве, прошлась картечь. Канониры опердека не отставали, вторая франкская посудина, уже пылала словно жерло вулкана. С нее горохом сыпался в воду экипаж.
– Пошли, пошли!!!
– заревел я в медный рупор. А что? Сам придумал приспособу, в бою очень полезная штука.
Тумба и Венцель, громко топая сабатонами* понеслись по мостику на вражескую галеру. За ними, пригнувшись побежали остальные абордажники. Звонко застучали болты об их павезы, но гиганты уже смели редкий частокол пик и с ревом отбросив щиты, заработали огромными обоюдоострыми секирами. Ух-х, впечатляют ироды!!! Никогда не видел их в настоящем деле, млять, это же... это же, какая-то помесь Геракла с бешеным медведем. Надо будет их как-то поощрить, если живыми останутся...
сабатон - латные башмаки, элемент защиты ступни рыцарского доспеха. С внешней стороны всегда изготавливаются из стали.
Франки отчаянно оборонялись, но сбросить абордажников в море, так и не смогли. Я мельком глянул на наш ют, где увидел, как Земфира, абсолютно спокойно и даже как-то картинно, посылает во врага стрелу за стрелой. Луиджи и Пьетро, очень толково прикрывали ее щитами, тоже не забывая палить из арбалетов.
Ладно, с этими понятно, но пора и мне подразмяться. Я подхватил тарч*, сбежал с мостика и пристроился ко второй
тарч - название щитов, применяемых европейскими рыцарями в XIII-XVI вв. Выгнутые щиты различной формы, обычно имевшие локтевое крепление, один ремень надевался на предплечье, а второй зажимался в ладони. На правой стороне иногда делался вырез, предназначенный для фиксации копья
– Логан, пора...
Опять грохотнули пушки правого борта, заглушив команду Тука. Мы, словно стальная гусеница влетели по мостику на галеру, одним махом разбили толпу франков пополам и отогнали их к юту и баку.
Когда бьешься в плотном строю, особо не пофехтуешь, да и не получится плести кружева финтов. Тут первое дело работа щитом и чувство товарища, что тоже настоящее искусство, которому надо учится немало времени. Признаюсь, мне далеко до наших ветеранов, которые могут держать строй с завязанными глазами, лишь на чувстве локтя, но из картинки все же не выбиваюсь.
Удар щитом, шаг вперед, рубанул саблей сверху вниз, теплые соленые брызги на морду, снова шаг, принял на тарч удар топором, ткнул острием и опять удар щитом. Пятятся суки франкские! Млять, только бы не поскользнуться!.. Ах ты су-у-ука... больно же... На, получай...
Интуитивно почувствовав, что темп боя меняется, я скользнул назад, пропустив на свое место следующего бойца. Хватило мгновения, чтобы понять - дело мы сделали. Остатки французов загнаны по надстройкам и плотно там заперты. На носу, высокий худой рыцарь, собрал вокруг себя с десяток бойцов и еще отмахивается, но он явно ранен, так что, скоро все будет закончено. На корме, франков побольше, десятка два, в том числе с пяток дворян, тоже отчаянно сопротивляются, но ими занимается сам Логан, с основной частью абордажников, кроме того, туда аккуратно работают наши стрелки. Ага, вон и Земфирка приложилась, по крайней мере двое валяются, оперение стрел приметное, пестрые фазаньи перышки, не перепутаешь...
– Логан, Юпп, быстрее дожимайте, дожимайте!!! Ты, ты и ты, - за мной!
– я убедился, что дружинники услышали меня и нырнул в надстройку. И сразу же схлопотал болт в щит. Трехгранный закаленный наконечник просадил дубовую доску насквозь и чувствительно ткнул меня в нагрудные пластины доспеха.
Вот же млять!.. Отшатнулся в сторону и выпалил из пистоля в мелькнувшую в сумраке тень. Приметил, что попал, а за стрелка уж взялись мои латники, после чего выбил ногой дверь, покрытую богатой резьбой. Разрядил второй ствол в проем, свалив франка кинувшегося навстречу с топором, пырнул саблей еще какого мужичка в черном, попавшегося под руку и пригнувшись нырнул в каюту.
– Руки вверх, мать вашу, мордой в пол!..
– проорал и невольно осекся. В тусклом свете масляных ламп отрылась весьма занятная картина. Кажется, я попал туда куда нужно...
Напротив стоял полуодетый пожилой мужик, в наброшенной прямо на камизу кольчуге. Он направлял на меня меч и закрывал собой сжавшуюся в комочек женщину, тоже в рубашке...
– Как вы смеете?!! Я Пьер Клере, майордом его величества руа Франции Луи, посланник к его величеству кингу Британии...
– неуверенно проблеял мужчина, но меч все же опустил. Решимость рубиться до конца, тоже куда-то подевалась с его лица.