Страна, которой нет
Шрифт:
Сообщение в официальной информационной рассылке Службы внутреннего распорядка конференции.
«Дипломатический конфликт на высшем уровне: афтер-пати на крыше отеля «Симург» было прервано вторжением службы правопорядка»
Заголовок в разделе «Дубай: курьезы и происшествия» бесплатной городской новостной полосы, два часа спустя.
«Итоги конференции заставили бразильскую делегатку уйти в запой»
Заголовок в экспресс-новостной ленте Еврозоны три часа спустя.
«Пожарная служба центрального района премирована за предотвращение дипломатического инцидента»
Новостная
Александр Бреннер, практикующий политик
Речь полковник явно не готовил, а если готовил, то как-то не так, как все люди. Не там делал ударения, не там вставлял паузы, не там частил. Временами застывал, хоть посреди слова - всматривался в зал. Двумя глазами в разных направлениях, как хамелеон. Не жестикулировал, кажется, не моргал. Смысла читаемого - обычного, вязкого дипломатического смысла, безвредного как вата, вероятно, не понимал. Соответствовать - не пытался, смотрел горестно. Белый клоун. Пьеро без Коломбины.
Создавалось впечатление, что текст речи оратор видел впервые, притом не имел склонности к публичным выступлениям и не владел ни одним из приемов, при помощи которых можно зачитать с трибуны хоть список биржевых котировок. Впрочем, в слова никто не вслушивался и даже не пытался. Следили за самим клоуном, за его манерами – на вкус Бреннера, выступающий переигрывал, - но больше отмечали сам факт его присутствия на трибуне в данное время в данном месте.
Бреннер посмотрел на капитана Медведя, сидевшего с таким тоскливым выражением лица, словно полковник Штааль – его любимый младший братишка, который, кажется, не получит первый приз в ораторском клубе. Соотношение возрастов только усиливало впечатление. Интересные у них там отношения в Секторе А…
Интересные у них отношения везде. Вплоть до самого верха. Бреннер был готов поставить иннервированный имплантат левого клыка против дешевой новогвинейской поделки, что, когда он уходил, Алтын был близок к ярости. Потом телеграф донес, что Штааля вызвали наверх и там арестовали или задержали. Потом Народная Армия атаковала настоящую. Потом стало тихо. И вот теперь это. Мальчик аль-Сольх в кресле консультанта, а его шеф на трибуне в качестве чучела Вождя. На месте, где по всем их правилам ему не положено быть никогда.
Штааль, а не Айнур, как следовало бы, имей этот чертов фюрер желание продемонстрировать, что Народная Армия ныне котируется выше остальных служб Турана – а это само по себе странно, учитывая все предыдущее. Хотя чувство юмора проклятого чокнутого туранца позволило бы ему засунуть на трибуну и какого-нибудь уборщика-курда с метлой. Но он послал не уборщика, а аль-Сольха-младшего – как быстро его в порядок привели, надо же! – капитана Медведя и вот это. Кривляющуюся белесую вошь.
Которая - и теперь в этом нет сомнений - своими белесыми же лапками и сплела добрую половину произошедшего. Вторую, судя по всему, сплели военные - и сплели так, что руководству узор очень не понравился. Арестованных не видно и не слышно, их даже не зачислили в виноватые. Хотели не того или неумно действовали. Нужно будет узнать, просачиваться-то начнет. Может быть, они затеяли что-то большое, а полковник Штааль был единственным, кто рискнул с ними открыто сцепиться - потому здесь и стоит. В награду.
Похоже, я промахнулся, подумал Бреннер. Серьезные люди аль-Рахмана – это не Народная Армия, это кто-то в верхах обычной. На том и погорели, судя по всему. Вопрос, конечно, было ли это самоуправство. Другой вопрос, по своему почину действовал жайш, или нет? Здешний фюрер, будь он неладен, обожает тараканьи бега и драки пауков в банке раз в десять побольше того, прошловекового. Все, от начала
Может, монетку бросить? Нет, слишком много кандидатов. Придется рулетку крутить... и с тоской осознавать, что этим не обойдешься. Что придется собирать всю мозаику, тихо, терпеливо, со всех сторон - от американских варваров до варваров пакистанских. Потому что речь уже заканчивается - и самое главное в ней то, чего в ней нет. Мы все наделали ошибок. Нас всех можно было взять за горло - и потребовать признать государственный статус Турана, например. Не обязательно прямо в лоб и грубо. Но я бы посмотрел, как все поплясали бы. Я посмотрел бы, а вот фюрер не захотел.
Он ведь наверняка узнал о делах XCI все. Взялся за ту ниточку, которую подсунул ему сам Бреннер, потянул – и докопался достаточно глубоко, и до двух противоречивых заказов, и до мстительной карьеролюбивой Флеминг, и бог еще знает, до чего. Самое время кричать «Резня!», а вместо того Эмирхан Алтын всех своих псов войны взял за шкирки и оттаскал, как нашкодивших щенят. Это очень плохо. Это говорит о том, что у солнечной сволочи большие и действительно далеко идущие планы, а еще о том, что вышеозначенной сволочью очень трудно управлять и по-умному, не только внаглую, как попытались его собственные псы. Кажется, он и визит Бреннера к делу приложил, и все провода вплел в свой замысел. А в эпицентре – вот эта вошь.
Которая здесь надолго. И несмотря на всю теперешнюю зелень - надолго в эпицентре. Такие бледнеют и цепенеют, и за сердечко хватаются, а плести не перестают и умирают, если не вмешаться, в глубокой старости. Придется, придется разбираться. И только потом... все остальное.
«- Госпожа Биркенстон, как вы оцениваете результаты конференции?
– Как в целом обнадеживающие. Должна сказать, что уровень взаимного доверия и готовности сотрудничать за последние годы сильно возрос.
– Вы хотите сказать, что несколько лет назад в тех же обстоятельствах дело закончилось бы войной?
– Вы вчитываете в мои слова слишком много…»
Энн Биркенстон, глава британской секции делегации ЕС. Онлайн-интервью в реальном времени газете «Гардиан»
Вальтер Фогель, референт
Участники, наблюдатели и гости разлетались, разъезжались, а некоторые просто расходились по своим номерам. На площади между корпусами возникла обычная в таких ситуациях, приметная только тренированному взгляду суета. Пересечения сфер деятельности разных охранных служб. Ошибки аппаратного и визуального опознания, ложные срабатывания детекторов оружия, взрывчатки и передатчиков, вызывавшие прыжки уровней тревоги. Координация движения автомобилей и вертолетов, проходившая с секундными сбоями. Вездесущая пресса, запускавшая камеры-автономки куда ни попадя. Паэлья, в общем.
Вальтер обернулся, провожая взглядом жайшевскую тройку, да так и застыл – сцена оказалась уж больно интересной, выбивающейся из предотъездной рутины. Шедший последним аль-Сольх вдруг обогнал обоих спутников, повернулся к ним лицом и заговорил со Штаалем. Жестикулировал парень, словно продавец сувениров. Не успел произнести и пару фраз, как капитан Хамади от всей души залепил аль-Сольху под дых кулаком - мальчишка отлетел до самого вертолета. Хамади ринулся вперед, и тут его, надо понимать, остановили. Голосов Вальтер не слышал за общим гулом, но такое впечатление, что капитану скомандовали «Фу! К ноге!», и он как послушная овчарка, занял место по левую руку Штааля.