Страна нигде
Шрифт:
Меня посетила честолюбивая мысль: а ведь я, пожалуй, в некотором роде герой. Ведь я же совершаю необычайный подвиг, можно сказать, жертвую своей жизнью (тьфу-тьфу-тьфу, историей) ради других, ради Беты, например. Ради того, чтобы вернулись ее сородичи, я отказываюсь от всей своей прежней жизни. Да-да! Я герой!
Я как раз шел на корабль, чтобы проверить приливную ловушку - рыба из холодильника успела надоесть за зиму, хотелось свежей. Возгордившись собой, я немедленно поскользнулся и уселся задом в жидкую глину, заодно по локоть выпачкав руки. Гордости это
– А вообще, ну ее, эту рыбу.
– сказал я себе, выходя из душевой.
– надо поторопиться. Чего я жду, надо убить того брата поскорее. Пусть все произойдет до того, как Бета проснется. Она проснется, а тут уже люди, ее родители. Вот же здорово будет для нее. Все, решено. Сегодня же соберу все нужное, зайду к Тигровой Лилии, обсудим что и как, а назавтра... или нет, к черту завтра - я же уснуть не смогу! Сегодня же, до вечера, поищу, как в пещеру ужасов проникнуть. Бета говорила, там есть какой-то люк. Поищу его. Этот третий брат, он вроде бы не очень быстрый, и наверное слабый, потому что в драку не лез, держался поодаль, а у меня оружие с широким радиусом поражения, я осторожно подойду, издалека жахну - и все. Мое ружье электронику выжигает на раз, ой-ой-ой-хорошо-что-я-надел-халат...
За зиму я притерпелся к холоду, а в комнате показалось душно, так что я оставил дверь чуть приоткрытой, когда входил. И когда я вышел из душа, в моей комнате была Бета.
У меня отвисла челюсть, и точно как в первую нашу встречу я захлопал глазами, чтобы убедиться, что она не мерещится мне, перевел взгляд на календарь на стене (двадцать седьмое апреля), потом снова на висящую в воздухе фею.
– Ты же... я думал, ты еще неделю будешь спать.
– сказал я вместо приветствия.
– Извини... я специально старалась раньше... здравствуй...
Я наконец вышел из ступора, радостно улыбнулся ей.
– Привет! Черт, ты же замерзнешь, погоди, я дверь закрою, лети к обогревателю поближе. Ты есть, наверное, хочешь?
– Хочу...
– Сейчас, погоди, я принесу!
– как был, в халате, я метнулся в столовую, где разогрел в автомате последний оставшийся на острове гамбургер, который берег специально к пробуждению феи, прихватил из холодильника банку с орехово-шоколадным кремом и вернулся в номер, сам изрядно продрогший.
Фея жадно набросилась на еду, позабыв о своей обычной аккуратности. Она исхудала за зиму, и несмотря на то, что надела самую теплую свою одежду - штаны и рубашку, которые в человеческих масштабах были бы довольно толстыми, дрожала и жалась к обогревателю.
– Как хорошо...
– сказала фея с набитым ртом, заметив мой взгляд.
– когда просыпаешься, так холодно, и хочется есть. Хочется есть много... и чтобы мясо было... а у меня раньше одни орехи были.
У меня был еще один обогреватель, я включил его тоже и выкрутил оба на максимум. В комнате стало жарко, и фея наконец перестала дрожать, расправила плечи и окончательно сбросила сонливость.
– Как ты? Что делал зимой?
– Да так... жил потихоньку. С еще одним братом
– я кратко рассказал о своем невеселом зимнем приключении (фея ойкала), затем перешел к главной новости.
– Бета, люди скоро вернутся в парк.
Она быстро прожевала кусок, подлетела поближе, всмотрелась в мое лицо. Для нее ведь не было этой долгой зимы, для нее лишь вчера был наш разговор, когда я сказал, что не люблю человеческое общество, и теперь она пыталась понять, рад ли я этому или наоборот.
– Мы с тобою... уйдем?
– Куда уйдем?
– не понял я.
– Туда, ну... туда, где нет людей.
– Что? Нет, Бета, что ты. Феи приедут, твои родители приедут, снова будешь водить людей.
– Я... я лучше с тобой.
– Ох, Бета.
– улыбнулся я.
– никуда я не уйду. Я имею в виду, я сам больше этого не хочу. Я все-таки попробую вернуться к людям.
Мне не пришлось, как в дурной мелодраме, объяснять - 'я многое понял, я изменился, я уже не тот, что прежде', фея поняла это сама. Она улыбнулась мне в ответ:
– Хорошо. Когда люди вернутся?
– Мне надо будет кое-что сделать, чтобы люди вернулись.
– вздохнул я.
– мне надо будет... убить третьего брата.
Бета помолчала.
– Это из-за него?
– Наверное. Тигровая Лилия так сказала.
Мне никак не удавалось решить для себя, этичный ли это поступок. Нет, я не сомневался, что убить брата придется, но мысль металась между двумя противоположными утверждениями: 'да что там, всего лишь злобная машина, отключить ее и дело с концом' и 'хоть машина, хоть сумасшедшая, но мыслящая, это убийство'. Для феи же братья были однозначными, осязаемыми врагами, за два года убившими ее единственных в то время друзей - собак и кошек. Я прежде не задумывался об этом, но должно быть, это было ужасно для нее, так что фея никаких моральных терзаний не испытывала.
– Как ты его убьешь? Я не знаю, какой он, но он большой...
Я показал фее ружье, объяснил, из чего сделал и как работает. Она серьезно кивнула.
– Он в пещере?
– Наверное. Ну, я не видел, чтобы он выходил. Так что, скорее всего, в пещере.
– Ты хочешь его выманить оттуда? Или как ты хочешь?
– Нет, не выманить.
– вздохнул я.
– я хочу сам проникнуть туда, внутрь. Помнишь, ты говорила, там какой-то люк есть?
– Да... но я не знаю, есть там лестница или нет, я ведь только снаружи смотрела, ты сможешь туда спуститься? А если там лестницы нет, вдруг там высоко?
Самого люка я не видел, но фея примерно объяснила, где он находился. Получалось - как раз над той частью пещеры, докуда я успел дойти в один из первых дней на острове, повстречавшись с первым из братьев. Шахта должна быть метров пять, не больше, скорее всего лестница там есть. Надо бы посмотреть.
– Бета, ты не очень устала? Проводишь меня туда? Или, если хочешь, отдохни.
– Я готова, хоть сейчас.
– тут же вскочила она и подлетела к двери. Я показал на халат, выразительно сказал 'кхм-кхм', и фея вылетела, дав мне переодеться.