Страна Рождества
Шрифт:
Тот не пошел.
— Ты когда-нибудь жалела, что не завела себе мотоцикл «Харлей Дэвидсон» вместо малыша? — спросил он у нее.
— Прокормить было бы дешевле, — сказала она. — Дай мне вон ту тряпку.
Он протянул.
Она вытерла руки, приладила кожаное сиденье над новым аккумулятором и перекинула ногу через седло. В своих обрезанных джинсах, слишком больших черных мотоциклетных ботинках, с татуировками, покрывавшими ее руки и ноги, она выглядела так, словно никто и никогда не назовет ее мамой.
Она повернула ключ и щелкнула
Она поставила каблук на ножной стартер, приподнялась, обрушила на педаль весь свой вес. Мотоцикл чихнул.
— Gesundheit [115] , — сказал Уэйн.
Вик поднялась и обрушилась снова. Двигатель выдохнул, выдул из труб пыль и листья. Уэйну не нравилось, как она бросается всей своей тяжестью на педаль стартера. Он боялся, что что-то может сломаться. Не обязательно мотоцикл.
115
Будь здоров (нем.).
— Давай, — сказала она, понизив голос. — Мы оба знаем, почему малыш тебя нашел, так что давай за дело.
Она снова ударила по стартеру, потом еще раз, и волосы упали ей на лицо. Стартер гремел, а двигатель издавал слабое, краткое, урчащее пуканье.
— Ничего страшного, если он не работает, — сказал Уэйн. Ему вдруг перестало все это нравиться. Это вдруг показалось ему сумасшествием… тем сумасшествием, которого он не видел от своей мамы, с тех пор как был маленьким мальчиком. — Займешься им позже, ладно?
Она не обратила на него внимания. Приподнялась и установила ботинок точно на ножной стартер.
— Поехали искать, сволочь, — сказала она и топнула ногой. — Говори со мной.
Двигатель бабахнул. Из труб выстрелил грязный синий дым. Уэйн чуть не упал со столба изгороди, на котором сидел. Хупер пригнулся, потом испуганно гавкнул.
Мать прибавила газу, и двигатель взревел. Шум его был пугающим. Но и захватывающим.
— РАБОТАЕТ! — завопил он.
Она кивнула.
— ЧТО ОН ГОВОРИТ? — прокричал он.
Она нахмурилась, не понимая.
— ТЫ ВЕЛЕЛА ЕМУ ГОВОРИТЬ С ТОБОЙ. ЧТО ОН ГОВОРИТ? Я НЕ ПОНИМАЮ ПО-МОТОЦИКЛЕТНОМУ.
— А, — сказала она. — ПОСТОРОНИСЬ: СЕРЕБРЯНЫЙ! [116]
— ПОДОЖДИ, Я ВОЗЬМУ СВОЙ ШЛЕМ, — крикнул Уэйн.
— ТЫ НЕ ПОЕДЕШЬ.
Оба они кричали, чтобы их было слышно поверх звука двигателя, колотившего по воздуху
— ПОЧЕМУ?
— ПОКА ЕЩЕ НЕБЕЗОПАСНО. Я НЕ ПОЕДУ ДАЛЕКО. ВЕРНУСЬ ЧЕРЕЗ ПЯТЬ МИНУТ.
116
«Посторонись: Серебряный!» — восклицание рейнджера на белом жеребце по кличке Серебряный, легендарного борца с преступностью Джона Рида, героя американского телесериала 1949 года «Одинокий рейнджер», по мотивам
— ПОДОЖДИ! — крикнул Уэйн, подняв один палец, потом повернулся и побежал в дом.
Солнце было холодной белой точкой, сиявшей сквозь груды низких облаков.
Она хотела двигаться. Потребность оказаться на дороге была своего рода сводящим с ума зудом, от которого так же трудно отделаться, как от укуса комара. Она хотела выбраться на шоссе, посмотреть, чего она сможет добиться от байка. Что она сможет найти.
Входная дверь захлопнулась. Сын спешил обратно, держа в руках шлем и куртку Лу.
— ВОЗВРАЩАЙСЯ ЖИВОЙ, ХОРОШО? — крикнул он.
— ТАК И СОБИРАЮСЬ, — сказала она. А потом, надев куртку, добавила: — Я БУДУ СКОРО. НЕ ВОЛНУЙСЯ.
Он кивнул.
Мир вокруг нее вибрировал от силы двигателя: деревья, дорога, небо, дом, все это яростно содрогалось, угрожая разрушиться. Она уже развернула мотоцикл передом к дороге.
Она надвинула себе на голову шлем. Куртку застегивать не стала.
Прямо перед тем, как она выкрутила ручной тормоз, ее сын наклонился перед мотоциклом и выхватил что-то из грязи.
— ЧТО ЭТО? — спросила она.
Он протянул ей тот самый ключ, похожий на кривой нож, с выбитым на нем словом ТРИУМФ. Она кивнула в знак благодарности и сунула его в карман куртки.
— ВОЗВРАЩАЙСЯ, — сказал он.
— БУДЬ ЗДЕСЬ, КОГДА Я ПРИЕДУ, — сказала она.
Потом она подняла ноги, включила первую скорость и заскользила.
Как только она начала двигаться, все перестало трястись. Изгородь скользнула прочь справа от нее. Она наклонилась, сворачивая на дорогу, и это было все равно что положить на крыло самолет. Было такое чувство, словно она вообще не касается асфальта.
Она перешла на вторую передачу. Дом унесся прочь у нее за спиной. Она бросила последний взгляд через плечо. Уэйн стоял на подъездной дороге, маша рукой. Хупер был на улице, глядя ей вслед странно безнадежным взглядом.
Вик прибавила газу, перешла на третью, и «Триумф» рванул вперед так, что ей пришлось вцепиться в руль, чтобы не свалиться. У нее в голове вспыхнуло и погасло воспоминание о байкерской майке, что она какое-то время носила: если ты это читаешь, значит, сучку снесло с сиденья.
Куртка, остававшаяся расстегнутой, зачерпывала воздух и раздувалась вокруг нее. Она помчалась дальше, в низкий туман.
Она не видела, как на дороге позади нее появилась пара близко посаженных фар, тускло светящихся в дымке.
Не видел этого и Уэйн.
Деревья, дома и дворы мелькали мимо, их темные размытые очертания лишь смутно различались в тумане.
У нее не было ни единой мысли. Мотоцикл уносит ее от всяких мыслей. Она знала, что так оно и будет; поняла в тот же миг, как увидела его в каретном сарае, что он достаточно быстр и достаточно мощен, чтобы умчать ее от худшей ее части, той части, которая всегда пытается разобраться, что к чему.