Страна воров на дороге в светлое будущее
Шрифт:
«Теперь я знаю, что такое расстрел, — пишет Людмила Сурова. — Это не может оставить равнодушным никакое живое сердце, на чьей бы стороне оно ни было. Но — живое».
Если сопоставить свидетельство Суровой с тем, что видел я сам (большое количество трупов, которые еще не успели убрать; в основном это были трупы подростков), то можно сделать вывод: истинная картина совсем не похожа на нарисованную средствами массовой информации.
Дня через три гостями одной из телепередач были бойцы отряда «Витязь». Может, как раз те,
Но предположим, по безоружным людям стреляли их товарищи. Были убиты и ранены несколько журналистов. Они находились в толпе, значит, были убиты и ранены не «боевиками».
Я отказываюсь что-либо понимать! Что это за ужас, ответьте?! Бойцы «Витязя» получали подарки, какие-то доллары… Из рук других тележурналистов — товарищей тех, что погибли…
Мир сошел с ума.
Возвращаясь домой, я заехал к Белому Дому. Вокруг здания гуляют семьи с детьми. Атмосфера чуть похожа на ту, что была 22 августа 1991 года. Только народу значительно меньше.
Гуляют, смеются, рассматривают надписи на асфальте («Мы русские, с нами Бог!»), фотографируются…
А в воздухе уже пахло смертью.
Говорят, история повторяется дважды: один раз — в виде трагедии, другой раз — в виде фарса.
На этот раз — все наоборот. Тогда, в августе, был фарс, сейчас на глазах развертывается настоящая народная трагедия. Уже много жертв.
А вы думаете, Он (или Они), когда сочиняли и выпускали в свет этот указ, не знали, что будут жертвы, будут с обеих сторон? Что погибнут в первую очередь любознательные подростки? И несмышленые дети?
А те, кто призывал их к «решительным действиям», разве не знали всего этого?
Знали — и те, и другие. Ожидали даже худшего варианта — что кровь прольется по всей России.
К оружию звали не только «красные». К кровавой расправе призывала и творческая интеллигенция. Только в силу своей природной трусости не бросала в бой волонтеров из своих рядов — звала на подвиги армию и милицию.
Ценители Достоевского! Любили они щегольнуть фразой: «Не стоит она (высшая гармония) слезинки одного только замученного ребенка».
Отвечу и я им — словами Достоевского.
Не хочу я в ваш колониальный рай. «А потому свой билет на вход спешу возвратить обратно».
Поразительно! Даже в истинной трагедии присутствуют сцены, как бы поставленные режиссером с плохим вкусом, — сцены фарсовые.
Выступил Гайдар и позвал всех на баррикады. Помните, на предыдущих страницах я писал об огромной армии «бультерьеров», боевые подразделения которых есть в каждом городе. Бойцы мафии. Призыв был обращен в первую очередь к ним. Но воры не откликнулись (на то они и воры!). Они ограничились бутербродами и котлетами по-киевски (всю ночь «защитникам Москвы» тащили пищу из соседних ресторанов){Тогда я еще не знал, что «бультерьеры» откликнулись. Бойцы мафии принимали участие в событиях.}.
На призыв Гайдара отозвались честные,
В тот раз, в августе, мы построили баррикады и просидели на них трое суток. Противник не явился. Но впечатлений нам хватило на два года. Два года мы рассказывали, каким страшным могло быть нападение, какие ужасы могла бы проделать с нами «Альфа».
В этот раз москвичи просидели на баррикадах сутки. Противник опять не явился. Но впечатлений хватит на год. (На следующий день выступит Гайдар по телевидению и поблагодарит жителей города за неслыханное мужество.)
Кстати, об «Альфе». В тот раз «Альфа» не давала никаких обещаний, но и действий никаких не предприняла. В этот раз (в передаче Политковского «Политбюро») дала обещание: «Бойцы «Альфы» ни в коем случае не будут штурмовать Белый Дом». Тот из нас, кто вспомнил старую науку — смотреть телевизор наоборот, сказал себе: ага! обязательно будут!
Ночь. Уже ясно, что утром предстоит кровавая расплата. Из рук Макашова и анпиловцев власти получили такой козырь, что не сыграть на нем просто глупо.
Последние десять дней почти не было видно на телеэкране представителей творческой интеллигенции. Меня это удивило. Не все же они в Вашингтоне? И вдруг…
Один за другим на экране — популярные артисты и деятели искусства. Вылезли из окопов. Рискуя жизнью, пробрались на Шаболовку. (В полночь я проехал по Москве и не слышал ни одного выстрела, не видел никаких беспорядков — столица жила обычной жизнью.) Деятели искусства, перебивая друг друга, клялись в верности власти. (Того, кто не клялся, например Сергея Жигунова, газеты на следующее утро объявят «не самым умным»; про Политковского с Любимовым скажут, что те были пьяны.)
Вдруг прояснилось, что наши творческие работники не только мужественные и бесстрашные, но и очень решительные. Настоящие мужчины, словом. Любят бифштексы с кровью. Чуть не каждый второй выступавший требовал жуткой казни отступникам.
— Расстрелять!
— Гильотинировать!..
— Показывать в зоопарке!
А мне все время вспоминался солженицынский «Теленок». Все — не так, но все — очень похоже.
В 7 утра начался расстрел Парламента.
Власть, воодушевленная мощной поддержкой общественности, решилась!
Первыми погибли женщины и дети.
«Эти бронетранспортеры, с ходу ворвавшись на абсолютно не защищенное пространство перед Домом Советов России, расстреляли палатки безоружных постов охраны. В этих палатках оказались в основном женщины и дети. Те, кто был в здании, видели, как трупы их накрыли полиэтиленовой пленкой».
Это пишут в «Общей газете» очевидцы событий Татьяна Романенкова и Алексей Воробьев.
Я провел собственное журналистское расследование и говорил со многими очевидцами. Разговаривал и с женщинами. Не только с женщинами-депутатами, но и с работницами кухни, сотрудницами аппарата. Всех спрашивал: