Странная компания

Баштовая Ксения Николаевна

 – Это все?

 – Ага.

 Прокурор сразу приосанился и веселым голосом прокаркал:

 – Продолжим. Ваша фамилия?

 Черт. И какая же фамилия будет достаточно французской и достаточно дворянской, а? О, идея!

 – Я – графиня де ля Фер.

 – Хорошо. Опишите ваш герб.

 Господи, что мне сказать? Что мне сказать. Что мне сказать!

 – Значит, так. Геральдику я знаю не очень хорошо, поэтому называть все эти оры, оранжи не буду. Короче. Мой щит поддерживают единорог и лев. На шее единорога золотое ярмо. Мой девиз: « Бог и мое право»…

 Я

молола еще какую–то чушь, а прокурор все это записывал, зарисовывал. Когда я, наконец, выдохлась, он протянул мне лист бумаги:

 – Посмотрите. Это ваш герб?

 Святые небеса! На листике был нарисован герб английской короны. Отпад.

 – Не совсем. Из левого верхнего угла моего щита идет наискось тонкая черная лента.

 А это уже из Тома Сойера. Интересно, что это значит?

 – Так?

 – Ага.

 – Итак, вы утверждаете, что являетесь незаконнорожденной дочерью одного из членов Кларнейской правящей династии?

 Я это у т в е р ж д а ю ?!

 – Да. Именно это я и утверждаю!

 – Тогда объясните, что вы, подданная Кларнейской короны, делаете в Торенте?

 Похоже, эта Кларнея – местный аналог Англии.

 Я бросила короткий взгляд в сторону клещей размером с мою руку, на испанский сапог и бодро начала:

 – Значит, так. Примерно в возрасте одного месяца меня нашли в маленькой корзинке неподалеку от замка графа де ля Фер. На моих простынках был вышит этот герб. Граф де ля Фер воспитывал меня до моего совершеннолетия. Недавно, год назад, он умер. Так как по закону я не имею права наследовать землю, то все мои земли отошли в собственность к моему сводному двоюродному брату. Я же отправилась путешествовать. Я всегда об этом мечтала. С самого раннего детства.

 – И как же зовут вашего двоюродного брата?

 – Рауль, виконт де Бражелон.

 А, плевать. Дюма от этого не облезет.

 – Ясно. А вы знаете, кто ваш спутник?

 И что мне говорить? Я бросила короткий взгляд в сторону Луиса, тот отрицательно покачал головой.

 – Нет. А кто? – я попыталась изобразить в голосе страх.

 – Вампир, – любезно сообщил прокурор.

 Открыл Америку, называется.

 – Боже мой, какой ужас, – картинно запричитала я. – Быть этого не может! Он казался таким приличным человеком! Да ведь вампиров не существует. Ведь, правда, господин прокурор? Правда?

 Прокурор не ответил на мои вопросы, он лишь собрал свои листочки, заставил меня расписаться на них (я поставила крестик) и ушел. Меня же с Луисом препроводили в очередную камеру. Правда, она была чуть–чуть светлее камеры предыдущей (наверное, в честь того, что я оказалась принцессой). Над самым потолком виднелось крохотное зарешеченное окошко. Похоже, снаружи оно находилось на уровне земли: до половины окна вид закрывали травы, да пару раз к нам заглянула любопытная мышь.

 Про саму камеру нельзя было сказать, что она поражала количеством окружающей утвари: охапка соломы в одном углу, охапка – в другом – вот и все, что здесь было. 

 * * * 

 – А я и не знал, что ты наследница Кларнейской короны, – прервал мои размышления

голос вампира

 – Луис, ты не поверишь, но я и сама этого не знала.

 – А зачем же ты тогда так говорила? – в его голосе звучала ирония.

 – А что мне надо было сказать? «Здравствуйте, я пришелица, то ли из параллельного мира, то ли откуда–то еще, а сюда меня затащил ваш король»?

 – А почему бы и нет?

 – Да? А потом меня бы казнили, как богохульницу?

 – Богохулку, – скучающим голосом поправил Луис.

 – Какая разница?!

 – В принципе, никакой.

 Опять наступило молчание. В этой какой–то нереальной тишине я все острее чувствовала голод. Кровь христова, как говорил какой–то незабвенный король из какой–то, уже не помню какой, незабвенной книги, да ведь я с утра ничего не ела. У меня с утра во рту маковой соломки…, тьфу ты, росинки не было.

 – Луис, – окликнула я его, – как здесь у вас кормят арестантов?

 – Ну, обычно в тюрьме трехразовое питание, – начал король вампиров, но, не успела я обрадоваться, как он продолжил, – понедельник, среда, пятница.

 Юморист недорезанный. Интеллигенция вшивая. Король хренов.

 – А если серьезно?

 – Если серьезно – не зна…

 Дверь заскрипела, открываясь. За нею стоял какой–то «шкаф», держащий в руках пару тарелок и глиняный кувшин. Водрузив все это на пол, он удалился с грациозностью слона. Когда дверь, наконец, закрылась, я и Луис осторожно подошли к этим тарелкам. По легкому, едва уловимому аромату можно было догадаться, что каша в них, совсем недавно, лет семьдесят назад, не больше, была сварена из овсяных хлопьев. Что же касается воды в кувшине, то при одном взгляде на ее мрачно–зеленый оттенок на ум приходили воспоминания о всяких – там бациллах, микробах, бактериях и иже с ними. Похоже, сегодняшний день мне придется провести по принципу раздельного питания под названием: «Я отдельно, еда отдельно». 

 * * * 

 От моей кровати ужасно воняло перепрелым сеном, так что я не выспалась совершенно, а на рассвете меня, голодную и мрачную, и Луиса, спокойного и уравновешенного, опять куда – то повели.

 Нас вели по очень длинному коридору. Вокруг, прям как в моем сне, стояли дамы и кавалеры. Правда, они не шептались: «Вот идет королева, вот идет королева»! Вот так и верь снам!

 Зал, в который я и Луис пришли, был, мягко говоря, офигенным. Портьеры, золото, серебро, драгоценные камни – все блистало и сверкало в свете тысяч свечей. Правда, там не было ни дам, ни кавалеров: присутствовало только шесть человек (это с учетом меня и Луиса).

 Ну, четверо, это понятно: я, Луис и наш конвой. Остальные же два человека были неизвестно кем. За троном, стоящим на возвышении, прятался какой–то старикашка с козлиной бородкой и в черном костюме гробовщика. А на троне сидел… разумеется, Франциск V, король Торенты, и тэ дэ и тэ пэ ( он так и не назвал мне все свои титулы). Количеству украшений на нем позавидовали бы Золотой и Алмазный фонды России, а выражение лица было таким надменным, что вблизи, наверное, дохли мухи и скисало молоко.