Странница
Шрифт:
Он шел сам, хотя и не без труда держа осанку – очень уж хотелось перекоситься на раненый бок. Своих этот лекарь так же исцелял? После такого лечения скорее калекой останешься, чем выздоровеешь. Людей он не замечал. Было бы на что смотреть. К тому же у покойников со зрением уже трудности. Эльф по имени Милит, любимый внук Владыки Лиасса, умер вчера в бою. А это так, недоразумение, тело вот еще двигается, для того чтоб помучиться на радость толпе. Дураки. Не будет радости. Эльфы не кричат.
Людей, похоже, было много – очень уж большая темная масса колыхалась перед эшафотом. Ну-ну, любуйтесь. В последний-то раз. Он смотрел поверх
Когда палач отхватил ему ухо, он даже удивился: нож был острый, а казалось почему-то, что непременно самый затупленный выберут, чтоб развлечения надольше хватило. А тут-то: чик – и все, он даже боли почти не почувствовал, только кровь хлынула на плечо, будто именно в ухе проходил главная жила. Уши-то ладно, другие части тела побольнее будет, а там и до собак дело дойдет… бедные псины, вас-то за что? Чем потом кормить будут? Вот медведь, если попробует человечины или эльфятины, другого есть уже не хочет. И собаки переключатся на хозяев? А забавно бы.
По ступенькам эшафота не самой изящной походкой поднималась женщина в черном платье. Никакая. Ни красивая, ни некрасивая, час смотрел – через минуту забыл. Фигура тоже… не того. Впрочем, она немолодая, люди в ее возрасте редко сохраняют привлекательность, а этой-то и сохранять было нечего, и смолоду не была даже хорошенькой. Нормальная такая женщина. Волосы русые и короткие, некрасиво, волосы у женщины должны быть длинные… хотя какое до этого дело покойнику?
– Я забираю этого эльфа с собой.
А это еще зачем? Мужика что ли, не хватает?
Лена с ужасом смотрела на Милита. Он с недовольным лицом крошил в котелок сушеное мясо, почувствовал ее взгляд, посмотрел с улыбкой – и улыбку смыло.
– Что с тобой?
– Тебе перед казнью человек давал напиться?
– Ночью давал, – кивнул Милит. – А я не Гарвин, не говорю, что все люди…
– Длинноносый и черноглазый? В рваной зеленой куртке?
Глаза Милита расширились, и он медленно кивнул. Господи, что же это было? Всполошился шут, бросил свои дела, с размаху грянулся перед ней на колени, схватил за руки: «Лена, что?». Гарвин потянулся к ней магией – она точно знала, что магией, взгляд у него был какой-то особенный. Маркус тоже едва топор не уронил. Возникла короткая паника.
– Нормально. Просто мне тут померещилось…
– Она была в моей памяти, – сказал Милит медленно и певуче, – я ничего не почувствовал.
– В памяти?
– Иначе она не могла этого знать.
– Мало ли что ты ей говорил, – Гарвин бросил взгляд на шута и беззастенчиво продолжил, – по ночам особенно. Ты болтун известный.
– Об этом не говорил. И не заговорил бы.
– Что-то такое стыдное? – удивился Гарвин, снова проводя рукой вдоль спины Лены, снимая напряжение в мышцах.
– Нет. Я не стал бы говорить ей о моем последнем бое. И о казни тоже.
– Да, – признал после паузы Гарвин. – Не стал бы. А что так испугало? Она не просто Странница, она Аиллена, и если она может проникать в сознание шута, то почему не может в твое? Ну, девочка, успокойся. Твоя магия дает о себе знать – и ничего больше. Не нравится? Ну так никто ж и не заставит. Не захочешь – не станешь.
– Я словно была Милитом, – пробормотала она. Гарвин покачал головой, но промолчал. Даже странно. У него на всякий случай находились слова. Шут обнял ее колени, положил на них голову, и стало гораздо спокойнее. Лена натянула капюшон,
В палатке и правда оказалось сравнительно тепло. Шут натаскал веток, расстелил сверху одеяло и свой плащ, чтоб не тянуло холодом от земли.
– Лена, у тебя нет мази от ожогов? – помявшись, спросил он. – Нет, не пугайся ты так! Просто… я не знаю, что там делал старик, но магию он применял сильную. Амулет обжег, а рубашка шерстяная, задевает – неприятно. Там помазать пару раз – и все. Смотри…
– Темно, – сообщила Лена, на ощупь вытаскивая баночку с мазью, пока шут зажигал свечку. Ожог был из разряда кухонных – не так чтоб серьезный, но докучливый. Лена осторожно смазала его и залепила чудным эльфийским пластырем: кусочком ткани, по краям смазанным смесью из травы и листьев: стоило намочить, как эта смесь начинала липнуть ко всему и, высохнув, долго держалась.
– Ты и правда была Милитом? – тихонько спросил он через какое-то время. – Я слышал, что так бывает… Что некоторые люди могут. Дракон, получается, прав. Ты – можешь.
– Я не буду…
Шут поцеловал ее.
– Лена, ты думаешь, Милита это обидело? Нет, что ты. Он расстроился из-за того, что ты чувствовала то же, что и он. Тебе было больно, я почувствовал. Вот здесь, да?
Он провел пальцами по боку Лены – именно там на теле Милита был шрам от удара мечом, потом обнял, снова поцеловал и пробормотал:
– Надо бы нам в какой-нибудь гостинице остановиться… а то совсем мне грустно жить. С тобой – и без тебя…
* * *
До ближайшей гостиницы оказалось два дня пути. Погода была зимняя, но не утомительная, мороз не лютовал, а ветер был несильным. Потом впереди показался город, точнее городишко, убогий до того, что Лена едва выдержала два дня, которые отвела на выполнение своих «светлых» обязанностей. Гостиница была тоже убогая, в ней было-то всего три комнаты, две из которых оказались заняты, так что шуту оставалось только вздыхать на полу. Следующий городишко был не лучше, а идти до него пришлось почти неделю, хорошо хоть деревни по дороге попадались. Мир был скучный, унылый и убогий. Магия в нем была, но тоже убогая. Эльфы были, но никого не интересовали и сами никем не интересовались, жили изолированно, на полном самообеспечении. «Ну живут – и живут, нам какое дело», – ворчливо объяснил Гарвину один крестьянин, так и не поняв, что говорит с эльфом.
Следующий мир был полной противоположностью. То есть он был роскошным. Красивые города, аккуратные деревни, нарядные или просто опрятные люди. Последняя война кончилась лет двадцать назад – «соседям с юга, вишь, пару городов прибрать захотелось, ну так и отогнали их назад, теперь торгуем, оно выгоднее выходит, так-то вот, Светлая». Эльфы тоже никого не интересовали. Ну, живут. Оружие хорошее делают, инструменты, а вино уж какое – сам король только его и пьет. Вино попробовали. «Уж какое». На вкус Лены, не лучше и не хуже «Дневной росы». И именно в этом мире ей захотелось попасть к эльфам. Посмотреть, как они отреагируют на Светлую. Милит и Гарвин не возражали, даже пообещали идти стороной, чтоб эльфы отнеслись к ней непредвзято. Шли долго, почти две недели, хорошо, что морозов не было, но все равно две недели в палатке ночевать – это было чересчур близко к природе. Правда, практичный Маркус в городе купил толстенную лошадиную попону и тащил ее сам, доверяя шуту только расстелить ее в палатке. Так что Лена почти не мерзла: и попона все-таки предохраняла от стылой земли, и пара одеял лучше, чем одно, и раздеваться не приходилось.