Странное пари
Шрифт:
Лидия, с самого момента пробуждения пребывающая в хорошем настроении и напевающая под нос какую-то легкомысленную песенку, собралась, было, завести пластинку: «Ещё целых три дня и я так несчастна», чтобы получить привычную дозу утреннего сочувствия, вдруг остановилась и внимательно вгляделась в лицо подруги:
— Только не говори мне, что у тебя сейчас такой убитый вид исключительно от вчерашних коктейлей, — беря быка за рога, сразу приступила она к главному, — Том будет ждать нас на вокзале, и до поезда еще целых два часа, поэтому мы вполне
Мари сделала слабую попытку отшутиться, но потом, подумав: «а почему бы и нет?!», выложила подруге всю историю без остатка…
— Ну дела-а-а, — только и смогла вымолвить Лидия, обнимая за плечи уже вовсю рыдающую подругу, — А я даже ни сном, ни духом!.. ВООБЩЕ на меня не похоже… да, Господи! ВООБЩЕ не похоже НА ГРЭГА!!!.. Ты давай, Мари, не раскисай… сейчас мы с тобой успокоимся, возьмём себя в руки… приведём тебя в порядок и отправимся домой… Мне нужно время всё это осмыслить… И тебе. Сейчас главная задача — держи лицо! А что делать дальше — это мы обсудим, когда немного успокоимся…
ГЛАВА 21.
Домой троица вернулась как раз к обеду. Переодевшись, все трое собрались в столовой. Мари совершенно не хотелось есть, но настырная Лидия, буквально, силой притащила девушку за стол.
Собственно, аргумента: «Ты должна держать лицо — ничего не случилось и тебе всё равно!» было вполне достаточно, но так было приятно хоть ненадолго вообразить себя капризной маленькой девочкой, за которую все её смешные проблемы одним взмахом руки решит заботливая мамочка, что Мари ещё немного поломалась перед выходом.
Как ни странно, профессор Грэг тоже явился обедать. «А что тут странного? — рассуждала мисс, — закончил свои семи-десятиминутные дела в Лондоне и поспешил обратно. Почему нет? Это его дом. И стесняться своих каких-то личных дел ему недосуг. Ещё чего?! Было бы перед кем!»…
Девушка снова почувствовала себя полным ничтожеством, ничего ни для кого не значащим.
Том был тихим и задумчивым. С блаженной улыбкой погружённым в свои мысли. Зато Лидия всеми силами пыталась растормошить, поддержать подругу. Только что с ложки её не кормила.
Сообразив, что не нужно никакому постороннему идиоту — профессору видеть подругу в таком унылом состоянии, она, возмутительным образом водрузив левый локоть и развалившись на столе, всем телом развернулась к Мари, полностью перекрыв визуальный «доступ к телу» девушки со стороны всяких там абсолютно глупых типов в центре.
Кое-как по-быстрому расправившись с едой, подруги поднялись из-за стола, оставив Тома и дальше пребывать в своей внутренней нирване. Лидия, крепко ухватив Мари за ладошку, вывела ту из зала.
— Мы сейчас идём ко мне, — решительно сказала «заботливая мамочка», — и пробудем там до вечера. Похоже, моя скромная обитель — единственное неосквернённое Грэгом место в этой школе!
Мари совершенно не сопротивлялась. Лишь бы не одной! А где — вообще не
Лидия позволила Мари ещё около часа «побултыхаться» в подробностях своего неудачного романа, потом заставила ту несколько раз умыться холодной водой и объявила:
— Всё, подруга! На этом печальная страница твоей жизни заканчивается. Вырви и сожги! Чтоб больше к этому не возвращаться! А теперь займёмся нашими «твоими планами». От них и будем плясать, вырабатывая стратегию.
Как ни странно, энергичная решимость подруги почти полностью избавила душу Мари от липкого и такого бездонного отчаянья. Девушка даже как-то сразу успокоилась, отодвинула, насколько смогла, эмоции и, наконец, «подключила мозги».
Вероятно, немаловажную роль здесь сыграла, почему-то полная убеждённость Лидии, что в данной ситуации, «хоть это пока и не так очевидно, милая», Мари находится в гораздо более выигрышном положении, а «идиотский профессор» ещё не однократно будет локти кусать…
Перспектива профессорского «локтекусания» настолько вдохновила Мари, что в голове зароились идеи, которые вот-вот должны были бы сложиться в весьма привлекательный и гармоничный букет, повязанный яркой ленточкой с надписью: «Ну что, нравится? А кто виноват?»…
***
Вечером в столовую Мари спустилась уже совсем в другом настроении. Никакого уныния, отчаянья в глазах и поникших плеч. «Амуницию и парадные доспехи» для «официального объявления войны» они с Лидией выбирали почти полтора часа.
Мешало то, что на ужин надо одеваться попроще, по-домашнему. Кто только придумал эту дурацкую традицию?! Может, у какой-то независимой и свободной девушки в «домашний комплект» входит ослепительное вечернее платье? С полностью открытой спиной, и потрясающим образом подчёркивающее фигуру?!
После долгих примерок, решено было остановиться на трикотажной юбке годе чёрного насыщенного цвета, доходившей почти до самых туфелек на пятисантиметровом каблучке.
Если бы Мари решила накинуть сверху безразмерный домашний джемпер до бёдер, всем и каждому стало бы очевидно, что это самая именно «домашняя» и удобная юбка, которую только можно вообразить: мягкая, драпирующая ноги ткань не стесняла движений, плюс, конечно же, абсолютно немаркий цвет. В такой юбке — хоть к плите, хоть с ногами в кресло книжку читать….
Если бы Мари решила накинуть сверху безразмерный домашний джемпер до бёдер…
Но Мари так не «решила». Она «накинула»… да, тоже джемпер, да, тоже свободный и да, тоже вполне «домашний», но!… Выбранный ею вариант доходил едва до пояса юбки, и при любом движении гибкого стана девушки, кокетливо обнажал взорам всех… заинтересованных желающих… кусочек нежной кожи с той или иной стороны, в зависимости, какое именно это было движение.
Цвета он был приглушённого, совершенно невызывающего… бордового. Но, в сочетании с блестящими каштановыми волосами и ярко-белеющей на фоне всей этой «домашней мрачности» шеи девушки, эффект был совершенно обалденным.