Странности любви

Жуховицкий Леонид Аронович

— Хочешь в Книгу рекордов Гиннесса попасть?

— Надо ж хоть чем-то выделяться…

За ужином на стене столовой появилась "молния": Миронова-Нефертити, нарисованная вполне похоже, выжимает штангу, с обеих концов которой свешивается по огромному мешку с картошкой. Подпись гласила: "Вес взят!"

Командир торжественно вручил ей торт "Сюрприз", каким-то чудом добытый в сельской кооперации, поздравил, галантно поцеловав Тане ручку.

— А мои трудовые мозоли? — съехидничала Зоя, томно протягивая свою узкую ладонь. — Разве не заслуживают?

— Вполне! — Галкин, вскочив с места, чмокнул

протянутую руку.

Миронова-старшая, с кривой усмешкой принимавшая поздравления, буркнула, метнув вызывающий взгляд в сторону недобро притихших сокурсников: "Будет за что меня убивать". И, демонстративно выставив вперед коробку с тортом, прошествовала на место, рядом с Зоей.

Игорь Павлович оповестил отряд о задуманном еще в институте мероприятии:

— Товарищи, внимание! В нашем ССХО объявляется конкурс красоты. Он пройдет в несколько туров, заключительный совместно с институтом кинематографии: их ССХО тут по соседству. Предлагаемое название конкурса "Мисс Планета". Этим подчеркивается значение… так сказать, глобальность мероприятия. Ни возрастных, ни профессиональных, ни других ограничений для участия в нем нет. Дерзайте, состязайтесь! Но, — поднял указательный палец, — помимо принятых в мировой практике обязательных условий конкурса — обаяние, остроумие и знание иностранного языка, у нас будут учитываться и ваши трудовые показатели, особенно в первом туре.

— У-у, — разочарованно загудели студенты, — выходит, не "Мисс Планета", а "Мисс Картошка"?

— Обвал! Полный вперед!

— Зачем же конкурс? И так ясно, кто эта "Мисс".

Нефертити, словно не слыша намеков, невозмутимо разрезала "Сюрприз" на небольшие кусочки.

— Объявляется конкурс на главную роль в фильме "Королева полей", — продолжали острить студенты.

— Награда в первом туре — переходящий торт "Сюрприз"!

— А что, вполне вкусный торт, — Зоя демонстративно запихнула в рот отрезанный сестрой кусок. — Даже очень!

— Эй, все-то не слопай! А то в качестве приза предложат дополнительную порцию вермишелевого супа…

Игорь Павлович пытался обаять расшумевшихся студентов белозубой улыбкой, но на него не обращали внимания.

— Тише, товарищи, тише! Во-первых, ваши трудовые успехи — не единственное условие, а одно из… А во-вторых, будет несколько победительниц. Так что состязайтесь на здоровье!

Студенты, перебивая друг друга, стали обсуждать конкурс и его условия.

— Товарщи, не так бурно! Тише, — успокаивал их Игорь Павлович. Но в конце концов махнул рукой, пошел к выходу, всем видом выражая: никакой дисциплины!

Полина с Аней догнали Игоря Павловича на выходе из столовой:

— Здорово все придумали, Игорь Павлович!

— И очень вовремя — конкурс поднимет их настроение, будут лучше работать: есть стимул.

Аня игриво сняла с вешалки свой великолепный дождевик.

— Кстати, киношники и в самом деле могут кого-нибудь из наших пригласить на съемки. Скажем, Зою Миронову.

— Или вас, Анна Ивановна, — поддержал игру Игорь Павлович, помогая Ане надеть плащ.

— Или меня, — добавила в шутку Полина.

— А что, серьезно! Никаких ограничений нет, почему бы вам двоим не принять участие в конкурсе? — Игорь Павлович перевел взгляд с Ани на

Полину и обратно. — Вполне серьезно!

Полина расхохоталась. Аня, стягивая на высокой груди дождевик, с веселой скромностью опустила глаза:

— Надо подумать, Игорь Павлович.

— Тут и думать нечего, — поддержал Игоря Павловича подошедший к ним комиссар. — Конкурс-то для всего отряда. Значит, для преподавателей — тоже. Вы вполне могли бы претендовать на…

— По трудовым показателям? — съязвила Полина.

Все четверо вышли во влажную, пряно пахнущую опавшими листьями черноту. Отсюда, из зябкой тьмы осенней ночи, наполненный неоновым светом кубик столовой казался празднично-ярким аквариумом, царством тепла.

Предоставленные самим себе студенты на всю катушку наслаждались свободой, заполняя оставшееся до дискотеки время кто как мог — одни устраивались у телевизора, у шахматной доски или отправлялись послушать сестер Мироновых: обе закончили музыкальную школу, Таня даже собиралась поступать в консерваторию, но в последнюю минуту раздумала, вслед за Зоей подала документы в педагогический. Здесь на стареньком полурассохшемся пианино они часто устраивали сольные концерты в четыре руки. К ним присоединялись "Блиц-гитары" Галкина и Беспутнова, и, когда дискотека по каким-нибудь причинам срывалась, для танцев годился и этот оркестр.

Преподаватели в это время тоже отдыхали, собираясь в штаб-квартире командира, — слушали музыку, обсуждали текущие дела, гоняли чаи, принося кто чем богат — печенье, сушки, варенье. Заканчивались эти "заседания" штаба одновременно с дискотекой: дисциплина есть дисциплина.

— Я тут новую кассету обнаружил. Сегодня послушаем, — объявил Игорь Павлович, вынимая из кармана ключи.

— Сегодня я не с вами, — сказала Полина, останавливаясь у корпуса. — Хочу подышать свежим воздухом.

— Кто не с нами, тот против нас, — вспомнила Аня. Но тут же разрешила: — Подышите, Полина Васильевна. Свежий воздух скоро тоже станет дефицитом.

Влажной аллеей, с добросовестно подстриженными пионерами кустами жимолости, Полина медленно пересекала лагерь. Тугие гроздья маслянисто блестели в тускло-желтом свете редких фонарей. Пахло сырыми листьями, пожухлой травой, грибами. Ночная прохлада стала проникать под куртку, неприятно щекотать позвоночник. Надо было бы поддеть что-то теплое, но возвращаться не хотелось. Полина ускорила шаг.

Дашка небось до сих пор в своей легкой куртке бегает. Нужно срочно написать Володе, чтобы достал ее осеннее пальто, сам ведь не догадается. И чтобы уроки у нее проверял: чем больше муж будет занят дочерью, тем меньше останется у него времени на всякие глупости. И еще…

— Ух, еле догнал! Куда вы так припустили?

Полина вздрогнула от неожиданности: Александр Витальевич, накидывая на ходу черный бушлат, зашагал рядом.

— Прохладные стали вечера, верно?

— Замерзли? — сухо поинтересовалась Полина, не собираясь прощать комиссару прерванные мысли о своем доме. — Тоже мне, сибиряк!

— Сибиряк, Полина Васильевна, не тот, кто не мерзнет, а тот, кто хорошо одевается. — Александр Витальевич демонстративно поправил бушлат на плечах.

Полина сдержанно улыбнулась шутке и продолжала молча шагать по аллее.