Странные люди
Шрифт:
– И салат! – добавила Елена. – Детям нужно употреблять овощи.
– И салат.
Спорить Лялечкин не осмелился. Поставил и тарелку с борщом, и пюре, и салат.
– Как понимаю, у него в группе сложности? – Елизар наблюдал за племянником.
– Не знала. Хотя… да, он обычно в стороне держится. Он тихий. Внимательный. Но…
– Обмороки?
– И это тоже. Скорее уж ощущение, что он все это впервые видит… точнее анатомию он в целом знает и неплохо. Но это как бы не медицинское знание,
– А остальные?
– Остальные… в лучшем случае являются на занятия и не мешают. Сложная группа, - она поморщилась. – В этом году какая-то… особенно… Погожина вы видели.
Ел Елизар жадно, но и аккуратно. И на Лялечкина, устроившегося за соседним столом, поглядывал, будто контролируя, ест ли тот.
– Вы и вправду знакомы с его родственниками?
– Знаком.
– А… - Елена не была уверена, что имеет право задавать такие вопросы. – То… темненькое облачко… это… что было?
– Магия.
Издевается?
Не похоже… с другой стороны, и вправду, какая разница, что это было, если до конца пары Погожин заткнулся и вел себя почти прилично.
Одно это заслуживало благодарности.
– Скажите… - Елизар протянул булочку, и Елена только сейчас заметила, что свою съела. С борщом. – С моей стороны это, конечно, наглость, но…
Булочка лежала на салфетке.
Круглая.
Румяная. С кунжутными зернышками на корочке. Черными и белыми.
– Спасибо, - Елена всё же решилась, потому что на раздаче булочек не осталось вовсе. А она ведь к чаю её оставить хотела.
– Не за что, но… как вы себя чувствуете?
– Неплохо.
– Слабость? Головокружение? Неконтролируемые приступы страха?
– Студенты меня, конечно, выводят, но не до такой степени, - Елена улыбнулась. – На самом деле часто это просто дурь. Возрастная. Потом, со временем, они успокаиваются. И начинают ценить. Со старшими курсами вообще работать приятно. Остаются большей частью умные ребята… раньше во всяком случае, - она отщипнула кусочек булочки.
– Раньше?
– Сейчас стало сложнее… требуют успеваемость поднимать.
– От вас?
– Ну да. От меня… и обеспечивать психологический комфорт.
Елизар издал непонятный звук.
– Заинтересовывать… без заинтересованности в учебе результата не будет. Хотя… вот как можно заинтересовать и заставить учиться человека, который учиться не желает? Тот же Погожин, он ведь на самом деле толковый. Умен. И начитан. Но вот решил, что мои предметы ему не нужны и всё…
Получалось, будто она жалуется.
Федюня вот постоянно говорил, что проблема Елены в её привычке на всё жаловаться. А она не жаловалась. Просто рассказывала.
–
– Пройдусь. По городу. Телефон куплю. И так, по мелочи… вы во сколько заканчиваете?
– Как повезет… думаю, часам к восьми должна.
Последняя электричка идет в четверть одиннадцатого.
– Это много.
А что делать женщине, которая остро нуждается в деньгах? Работать на полторы ставки, радуясь, что эти полторы в принципе наскреблись.
– Я вас встречу, - сказал Елизар, причём тоном, не терпящим возражений.
– Не стоит…
– Стоит. Негоже вам одной ночью и через лес идти. Тем паче у вас там маньяк завелся.
О маньяке Елена думала в последнюю очередь. Да что там, мыслей о маньяке в голове не осталось, потому как Погожин-таки нажаловался. И как-то вот все вывернул, что получилось, будто она, Елена, издевается над юными будущими врачами, привлекая к издевательствам посторонних…
Мизигин орал.
И голос его, срываясь на высоких нотах, заполнял кабинет. И бил по ушам, по нервам… бил-бил.
– Да иди ты на хрен, - вырвалось у Елены.
– Что?! – Мизигин даже осекся.
– На хрен, говорю, иди… - Елена вдруг осознала, что это конец.
Денег нет?
Как-нибудь… репетиторствовать начнет. Готовить школьников к тестам или чему там их ныне готовят. Подтягивать по биологии. Химию она тоже знает неплохо.
– Достал…
– Это… это недопустимо! – с плохо скрытой радостью произнес Мизигин. – Вы… вы уволены!
– Да я сама уволюсь.
– По статье!
– А в суд?
В профсоюз обращаться бессмысленно, а вот суд – дело другое.
– Напишу жалобу… на грубое отношение руководства, создание невыносимых условий. Нарушение техники безопасности… да и много чего смогу рассказать, - Елена выдержала взгляд. – Скажем, про закупки… по чём ты перчаточки брал? А через кого – скальпели?
– Доказательств нет!
Были бы, Елена бы не так разговаривала.
– Думаю, проверка, если начнется, найдет…
– Ты… ты чудовище! Не зря Федя меня предупреждал!
– По соглашению сторон, - отрезала Елена.
– С завтрашнего дня! – Мизигин даже губу выпятил. – Дела передашь…
И задумался. А Елена с удовольствием смотрела, как меняется выражение лица. Ну да, кому дела передавать, когда на кафедре все и без того загружены. И никто-то не горит желанием с моргом связываться.
– Разберемся! – отступать Мизигин не собирался. – Иди. Свободна.
– Без тебя знаю… а Федюне передай, что дерьмо к дерьму тянется.
Вот… все же не умела она молчать. А ведь будь иной, глядишь, и не стали бы выдавливать. И вообще…