Странные люди
Шрифт:
– Вот… вот мне кажется… что вы сейчас что-то не то подумали, - Лялечкин выключил чайник и залил заварку кипятком. – Неправильное…
Интересно, что в его представлении было правильным? И как в это правильное укладывался морг, оборудованный в подвале среднестатистического дома садового товарищества «Белые яблони». Елена поерзала, пытаясь прикинуть вес табурета. Относительно своей физической подготовки у неё заблуждений не было. Впрочем, как и физической подготовки, но…
Если табуретом и по макушке.
А
– Этот дом давно использовали… для исследовательских целей.
– Ещё один ваш родственник?
– Скорее дядюшкин. То есть, он дяде ближе, чем мне, - подав чай, Лялечкин отступил на безопасное расстояние, благо, кухня была немаленькой. Настолько далеко Елена табурет не добросит.
А чай?
Если кипятком. В лицо?
Лицо у Лялечкина было полно печали. И взгляд ещё укоряющий.
– Я, когда волнуюсь, говорю много… но я вас нарисовал. Эскиз пока…
И альбом развернул.
Что ж, в том, что Лялечкин рисовать умеет, Елена ещё когда убедилась. Но вот… вот… это и вправду она? Такая… похожая, но вместе с тем… в последние годы она видела себя совсем другой. Уставшей. Загнанной. Несчастной. А тут… будто…
Вдохновенная?
– Вы… мне льстите, Лялечкин.
Тыкать после такого рисунка вовсе неудобно.
И вовсе даже не старая… точнее морщинки есть, в уголках глаз, но они словно бы часть её.
– Ничуть. Раньше я просто слишком боялся… а сегодня увидел, какое у вас лицо. Там, на практике…
Точно, вдохновенное. И понятно, почему эта парочка маньяков затащила её в заброшенный дом и теперь заманивает в подвал, обещая морг показать. За свою приняли.
– Жаль, холсты испортили… - вздохнул Лялечкин. – Портреты редко выставляют, но можно было бы попробовать.
– Я… куплю. Хотите?
Когда-нибудь.
Когда её отпустят. И когда деньги появятся… и вообще. Когда-нибудь.
– Ваши не подойдут, к сожалению. А правильные стоят… дорого, - он опять вздохнул. – Если хотите, оставьте. Я запомнил, так что повторю при необходимости.
– Спасибо…
Елена хлебнула чая, запоздало подумав, что в него могли и снотворного плеснуть. Потом закусила печенюшкой, решив, что снотворное могло быть и в пельменях. И вовсе, если уж они столь маньячны, что мешало снести Елену в подвал раньше? Пока она была без сознания?
А если так, то…
Швырять в Лялечкина чем бы то ни было казалось сущим варварством. А Елизар…
Елизар шёл по следу, который был на диво свежим, точно для него оставленным. И главное, если поначалу след состоял из сгустков тьмы, приправленных ментальным отпечатком хлызня, то чуть позже появились и зеленоватые капли псевдокрови.
Елизар склонился над одним и принюхался.
Пахло… да хлызнем треклятым и пахло. Пятен становилось больше. Некоторые и вовсе тускло светились, а значит, уронили их недавно.
Соткав
Хлызень был слишком умен, чтобы попасть под поезд. Да и… железная дорога далековато. В целом дорога… выстрелов Елизар тоже не слышал.
Собаки…
Нет, живых рядом не было.
А значит…
Тоскливый вой раздался откуда-то сбоку, заставив резко развернуться. Но вой резко оборвался. А Елизар ощутил, как выплескивается где-то совсем рядом тьма.
И выругался.
На сей раз вслух.
А потом увидел хлызня. Тварь лежала на боку, вытянув когтистые лапы, словно пытаясь удержать ускользающую голову. Та нашлась чуть в сторонке.
– Вот же ж… - Елизар голову поднял и осмотрелся.
Полянка.
Такая вот ничем непримечательная полянка. Пара камней, трава и куст волчеягодника. Чуть дальше – лесок. И поле за ним. Елизар вернулся, чтобы поставить голову на живот хлызня, и задумался. Тварь была окончательно мертва. И технически он обязательства исполнил. Но…
– Ладно, - сказал Елизар, поднимая с земли хлызня. Голову он сунул под мышку. До дома было не так и далеко, если напрямую. Стемнело. И теперь оставалось лишь порадоваться отсутствию фонарей. Впрочем, полог тени Елизар всё равно набросил.
На всякий случай.
И до дома добрался без приключений.
– Лялечкин! – позвал он негромко, чтобы не разбудить Елену. – Кровь вытри, не хватало, чтобы Елена…
И осекся, потому что Елена сидела за столом с кружкой чая в одной руке и печенькой в другой. Как? Её ведь от крика хлызня повело, а Елизар и добавил, решив, что лучше бы ей поспать.
И спать бы ей ещё пару часов.
А она…
– Эм… извините, - только и сумел выдавить Елизар. – Это не то, что вы подумали…
Она лишь кивнула и уточнила:
– Значит, всё-таки маньяки…
Лялечкин втянул голову и на всякий случай альбомом прикрылся. Бестолочь. Мог бы позвонить, сказать, что очнулась… хотя, Елизар сам ему запретил беспокоить. Не хватало, чтоб звонки от охоты отвлекали.
– И у вас в самом деле морг в подвале имеется…
– Лаборатория, - уточнил Елизар и вздохнул. – И я не маньяк… я некромант. Это всё-таки разные вещи.
– Маньяк, считающий себя некромантом.
Странная женщина.
Другая бы уже кричала, требовала отпустить её на свободу, а эта сидит и печеньку грызет презадумчиво.
Елизар посмотрел на лампочку, на пол и произнес:
– Вы когда-нибудь встречали людей с зеленой кровью?
И указал пятно, натёкшее с хлызня. А потом и вовсе, перехватив голову за волосы, вытянул руку.
– Или такие вот зубы…
Елена сунула остатки печеньки в рот и подалась, впившись в голову взглядом.