Странные люди
Шрифт:
– Красиво, - Елена Петровна крутила головой. – Всё такое белое… восторг просто.
– Это… чтобы не мешать восприятию… творений.
Конечно, место Лялечкиной картине отвели в самом дальнем углу, наверняка, чтобы не шокировать посетителей… ну и ладно. Обида тоже отступила.
– И что теперь? – тихо поинтересовалась Елена, разглядывая полотно.
– Ждать… Комиссия будет идти… и смотреть. Комментировать…
Виды Элизума.
Роскошные.
Яркие.
Буйство красок и великолепие древней архитектуры, сохранившейся лишь там…
– В общем… ругать станут.
– А по-моему, великолепно, - Елена Петровна протянула ещё один батончик. – Ты вообще ел в последние дни?
Лялечкин не помнил. Просто… просто жаль было тратить время на такую ерунду. Хотя на курсе «Стабилизации творческих порывов» говорили о важности еды и сна. А он опять забыл.
Комиссия в лице пятерых уважаемых творцов медленно передвигалась от полотна к полотну. И чем ближе она подходила, тем отчетливей становилось понимание, что эта выставка – для Лялечкина последняя.
И руки дрожать стали.
– Лялечкин! – тихо произнесла Елена Петровна. – Успокойся. Ты высшей нежити не испугался. А тут… старички какие-то…
Ну да, но лучше бы высшая нежить.
Ответить, впрочем, Лялечкин не успел. Комиссия добралась до его полотна, и уважаемый председатель творческого союза нервно шарахнулся в сторону. И не менее уважаемый декан факультета схватился за сердце.
– Это… что такое? – сипло произнес профессор де Валло, дрожащим пальцем указав на полотно. – Что это… это такое?
– Это? – Лялечкин понял, что все заготовленные фразы испарились. – Это… бой некроманта с нежитью.
Картина получилась именно такой, как должно. Лялечкин очень старался. И у него вполне получилось запечатлеть смесь эмоций, которые он испытал: восторг и первобытный глубочайший ужас. Над розовыми кустами и человеком возвышалась тварь одновременно и отвратительная, и притягивающая взгляд. Панцирь её маслянисто поблескивал. Шипастые конечности тянулись то ли к некроманту, который казался совершенно беззащитным, то ли к зрителям, чтобы заключить их в смертельные объятья. На жвалах поблескивали капли яда. И казалось, что ещё мгновенье, и тварь, прорвав полотно, вывалится наружу.
Члены комиссии переглянулись. Кто-то
– Отвратительно, - произнес декан факультета с огромным облегчением. – И тема, и исполнение… где вы такую нежить видели? Вы только посмотрите… и розы… эта благостная пастораль, которая по вашему мнению должна… что? Подчеркнуть ужас?! Избитый скучный приём.
– Но…
– При технической правильности композиции сложно говорить о такой вещи, как достоверность! Ни малейшей достоверности. Такой нежити просто-напросто не бывает!
И комиссия закивала.
– А я говорил, что эти стипендии до добра не доведут… вот скажите, молодой человек, какова первейшая задача творца?
– Н-нести свет творения в мир и спасать его красотой, - чуть заикаясь, произнес Лялечкин.
– Именно! Красотой! А ваша картина вызывает ужас и отвращение. Что это за жуть?
– Вдова, - подала голос Елена Петровна. – Чёрная. В истинном своем обличье… кстати, вы не правы, она очень достоверно получилась…
– Согласен, - Елизар подхватил невесту под руку. – Я бы сказал точно!
– Смотри… - рядом с Елизаром появился мужчина в черном одеянии, - а он и вправду хорош… ты погляди, на хелицерах три шипика! Три взрослых линьки пережила… старая, зараза… давно таких не встречал. Если б не видел броню, решил бы что врет парень…
– А членики… посмотри, даже щетинки на них есть.
Комиссию оттеснили появившиеся словно из неоткуда некроманты.
– И общая атмосфера… такая, душевная… смотрите, сад, розы… и Вдова! Прям этот… контраст! Впечатляет… слушай, парень, а ты картину продать не хочешь? Давно ищу что-то такое для факультета… чтоб напрочь иллюзии о личной силе отбивало. А то студент пошёл, знать ничего не знают, а туда же, в герои… нечисть повергать.
– Простите, у нас экзамен! – тонким голосом произнес де Валло. – И молодой человек…
Он столкнулся взглядом с Елизаром и сглотнул.
– Сдал его… успешно… мы рады… видеть… как талант открывает… - он откашлялся и произнес куда более уверенно: - Бесконечно рады, когда кто-то из студентов находит свой собственный путь, открывая новые перспективы многомерности творческого процесса…
Лялечкин выдохнул.
И опять подумал, что с нежитью всё же как-то проще, что ли…