Странствия по двум мирам
Шрифт:
Надеюсь, ты продолжаешь читать эти строки, несмотря на то, что я тебе только что рассказал. Иными словами, надеюсь, что не совсем еще тебя потерял. Я тот же Педро, которого ты знала и сделала своим другом. И если я раньше не спрашивал у тебя согласия, то потому лишь, что предугадывал, каким будет твой ответ. А пока хочу сказать, что память о тебе всегда будет со мной, куда бы я ни направился. Я не смогу писать тебе, пока не возвращусь на Родос, но захвачу тебя с собой в эти края, где в последние годы сумели побывать лишь немногие странники. Слова, которые я не могу тебе написать, ты сумеешь прочесть в следах, оставленных мною на дорогах этой страны.
Уже
P. S. Капеллан слег, как мы и опасались. Помолись за меня, если все еще не испытываешь ко мне ненависти, ибо нехорошо начинать новый день без благословения – твоего или капеллана.
На рассвете две чайки с криками пролетели над кораблем и взмыли в вышину. Чуть позже появился пеликан, из тех, что гнездились на башне Святого Роке, и, разогнав воздух длинными крыльями, исчез вдали. К тому времени, когда первые лучи зари проникли в каюту, снасти уже перестали биться о мачты. Теперь тишину нарушал лишь храп рыцаря-госпитальера. Корабль перестал покачиваться на волнах, словно вдруг сел на мель посреди моря. Ветер окончательно стих.
Шкипер Маркус сидел подле мачты и шлифовал свою шпагу куском чешуйчатой шкурки. Тафур удивился, увидев рядом с ним брата Берната, который уже три дня как перебрался обратно на свой корабль и ночевал там. По противоположному борту, саженях в тридцати, возникла отвесная каменная стена, такая высокая, что ее верхушка выпадала из поля зрения. Переведя взгляд на море, можно было заметить несколько судов с обвисшими парусами, застывших там, где их застал полный штиль.
Шкипер подошел к Тафуру, продолжая шлифовать свое оружие. С той памятной ночи, когда случилась история с генуэзцами, Маркус всячески выказывал ему свое расположение: при встрече улыбался, радостно приветствовал по утрам. Но сегодня, похоже, он был не в духе.
– Провидению, как видно, не угодно, чтобы вы, ваша милость, уехали, не ступив на землю Греции. – Он указал шпагой на запад, сделав такое движение, словно хотел призвать ветер. – К счастью, брат Бернат вызвался свозить вас на прогулку, а иначе мы отсюда никогда не отплывем.
Подошедший арагонец показал на вершину отвесной горы:
– Доброе утро, дон Педро. На этом острове находится обитель, здешние монахи следуют заветам святого Калогера. В сам монастырь они никого не пускают, но можно побывать в одном скиту, где хранится икона Божьей Матери, которую мореплаватели с Эгейского побережья почитают чудотворной. Я подумал, что вы согласитесь отправиться туда вместе со мною: мы отвезем им немного рыбы и полюбуемся открывающимся сверху видом.
Тафур с сомнением взглянул на тропку, петлявшую среди камней и уходившую куда-то ввысь.
– Ваш врач прописывает вам прогулку, – подбодрил его Маркус. – Заодно вы сможете помолиться там за всех нас, грешников, которые столько дней не исповедались. А ежели устанете карабкаться по кручам, то сможете передохнуть в деревне, где вас угостят неплохим наксосским вином.
Шкипер бросил недовольный взгляд на море:
– По крайней мере, вы хоть немного развлечетесь. Все лучше, чем целый день болтаться посреди этой лужи.
На соседних
Деревушка пряталась между расщелинами скал. Прямо на берегу моря возвышался крытый коноплей навес; оттуда начинались высеченные в камнях ступеньки, ведущие к белым домикам. Брат Бернат пошел вперед за рыбой, а Тафур оказался в кольце босоногих ребятишек, неотступно следовавших за моряками от самого берега. От их беготни, нескончаемых жестов и ужимок у него зарябило в глазах. К счастью, брат Бернат скоро вернулся в сопровождении местного рыбака; они вдвоем несли корзину с рыбой. Медик тут же прогнал маленьких сорванцов и поставил корзину на землю. Только тут Тафур обратил внимание на его спутника. Атласный камзол, хорошая рубашка, сафьяновые туфли. Нет, это не рыбак, но и не рыцарь-иоаннит.
– С позволения вашей милости, хочу представить вам вашего покорного слугу с Родоса, – сказал Бернат. – Христофор Скотто, второй штурман галеры конвоя.
Тафур кивнул, штурман ответил поклоном. У нового знакомца была смуглая кожа, лицом же он напоминал хищную птицу и одновременно был похож на одного из многочисленных сводников, коих Тафур немало повидал в Генуе. Он вглядывался в линию горизонта, словно высматривая там корабль.
– Штурман Скотто отплывает на Родос раньше нас, поскольку его гребцы не зависят от ветра. Оттуда он собирается плыть в Португалию. Я подумал, что ваша милость захочет отправить с ним письмо, о котором давеча шла речь.
Тафур уставился на него немигающим взглядом. Странные идеи приходят сегодня в голову брату Бернату. Неужели он забыл о стычке с генуэзцами? Он представил себе, какую гримасу скорчил бы брат Маркус, если бы увидел их любезно беседующими с соотечественником тех лазутчиков.
– Благодарю вас, брат, но боюсь, что мне придется немного подождать и отправить письмо уже с Родоса. Я рассчитываю на то, что великий магистр Сакоста поможет мне найти надежного гонца.
Брат Бернат сумел не подать виду, что смущен, и принялся благодарить Скотто за помощь с рыбой. Штурман дождался минуты, когда Тафур посмотрел ему в глаза, и обратился к нему на том причудливом испанском, какой можно услышать в предместьях больших городов:
– Сеньор не доверяет доброму христианину. Что же, у него на то, видимо, есть свои основания. Дай бог, чтобы наступил такой день, когда он узнает обо мне по моим делам и захочет доставить свое письмо наилучшим путем.
Он поклонился и, повернувшись, зашагал в сторону берега. Бернат пожал плечами, а потом снова заулыбался и указал Тафуру на длинную улицу, петлявшую между домами. Кое-где островитяне уже вынесли на порог кувшины с вином и беседовали с матросами, которые, похоже, были им знакомы по прошлым стоянкам. Женщины из домов не выходили, но, когда Тафур с Бернатом поднялись повыше, некоторые из них начали появляться в окнах и, увидев, что приезжие несут рыбу для монахов, приветствовали их. Взрослые женщины носили балахоны и черные вуали, такие же, как у женщин Санлукара. Юные девушки щеголяли в длинных рубахах и платочках, то и дело мелькавших за окнами. Когда они дошли до самого верхнего дома, одна из девушек, замешкавшись, не успела скрыться за дверью, и Тафур нечаянно встретился с ней глазами. Из-за этого он налетел на камень, заставив споткнуться и брата Берната, державшегося за вторую ручку корзины. Дальше начинался крутой подъем.