Странствия по двум мирам
Шрифт:
– Прежде всего прошу у вас извинения за это приглашение в столь неурочный час. Простите также, что заставили вас ждать, но мы до последнего часа не были уверены в том, что можем рассчитывать на ваше присутствие. Только в полдень мы узнали, что вы находитесь в городе. К сожалению, время торопит. Завтра вы отбываете в Венецию.
Тафур медленно поставил бокал на стол. Кроме брата Антонио, никто не знал маршрута его путешествия. Каноник перевел взгляд на Веспуччи, предлагая ему взять слово. Казалось, оба читали мысли Тафура.
– Вы предполагали выехать рано утром с почтовой каретой, чтобы в тот же день достичь
Веспуччи говорил слащавым и немного гнусавым голосом, но с менее заметным акцентом, нежели Фичино. Тафур вновь понимал каждое слово. «Сохранив не только здоровье, но и весь ваш драгоценный багаж». О чем еще они успели пронюхать за считаные часы, начиная с полудня? Он обернулся к Фичино и с удивлением заметил улыбку на устах каноника. Тот пожал плечами:
– Действительно, дон Педро, мы кое-что узнали о вас. Вы сами заставили нас это сделать за вашей спиной. Мы не могли поступить иначе, коль скоро речь шла о чужестранном госте Флоренции и доверенном лице герцога Переса де Гусмана: наш дом почитает за честь служить его интересам. Как вам объяснил Америго, дорога таит в себе множество опасностей. Ехать с почтовой каретой крайне безрассудно. Синьор Лоренцо предоставит в ваше распоряжение экипаж и охрану, чтобы вы завтра в полночь могли выехать в Венецию. Вы выиграете целый день, поедете под охраной, и к тому же вам представится возможность лицезреть перед отъездом танец Венеры.
Тафур отпил большой глоток из бокала. А если он предпочитает уехать сию же минуту? Он глубоко вздохнул и выпрямился на стуле. Тут нужно было действовать наугад.
– Могу вас уверить, что интересы герцога надежно защищены. – Он отогнул полу плаща, вытянул на вершок шпагу из ножен и тут же с коротким звяканьем задвинул ее на прежнее место. – Сделайте милость, передайте синьору Лоренцо, что я глубоко признателен ему, но не могу брать обязательства за герцога без его согласия. Что же касается лично меня, то я сомневаюсь, что могу быть полезен этому дому чем-то таким, чего не могут для него сделать другие, а быть должником не в моем обычае.
Фичино медленно встал и обошел письменный стол. Невозмутимо взглянул на шпагу.
– Это толедский клинок? Простите мне мое любопытство, но я хотел бы полюбоваться еще раз.
Тафур поднялся со своего места, извлек шпагу из ножен и, положив ее конец на левое предплечье, протянул канонику:
– Она досталась мне в наследство от деда, дона Альваро Тафура, который заказал ее для моего покойного отца дона Хуана Тафура у мастера Пелайо из Толедо.
Каноник впился в длинный вороненый клинок восхищенным взглядом. Однако же не захотел брать его в руки.
– У вас может составиться превратное представление обо мне. Я солдат от медицины и знаком с оружием только по тому ущербу, какой оно наносит. Хотя способен увидеть в нем красоту, каковая всегда присутствует в творениях настоящего мастера.
Тафур убрал шпагу
– И еще я способен быть верным слугой, дон Педро. А потому настаиваю, чтобы вы ехали в экипаже и под охраной, каковую вам предоставляет этот дом. Ваша отвага не принесет никакой пользы, если вы не доберетесь живым до Родоса. И еще больше осложните задачу герцогу, без нужды рискуя тем, что он вам доверил. Примите от его имени руку друга, который с должным уважением относится к его высокому титулу. Заверяю вас, что род Медичи не имеет обыкновения требовать плату за свои благодеяния.
Тафур выдержал его взгляд. И вдруг почувствовал, что его подташнивает. Он искоса взглянул на бокал и попробовал припомнить, пил ли вино Веспуччи. Да нет, синьору Фичино незачем прибегать к знаменитым флорентийским зельям. В голосе каноника ощущался напор, он стал вдруг звонким, как сталь клинка.
– Что же касается лично вас, – произнес он, вновь усаживаясь на скамью, – то вы ничего не будете должны. Более того, возможно, это мы будем вашими должниками, когда вы выполните свое поручение. Вы окажетесь на Родосе, у самых ворот Востока, где достоинства такого рыцаря, как вы, будут бесценны, и станете полновластным хозяином своей судьбы. Синьор Лоренцо хочет предложить вам там одно дело. Он поручил Америго и мне поставить вас об этом в известность.
Тафур почувствовал приступ тошноты. Никакое это не зелье, а его кишки, которым он не давал работы с самого утра, после того как позавтракал бобами с салом.
– Моя судьба по-прежнему будет зависеть от воли герцога. Я не могу перейти в распоряжение дона Лоренцо без его соизволения.
– Разумеется, так оно и должно быть. Но я даю вам слово, что наша просьба не принесет никакого вреда герцогу. Вы же получите немалые выгоды. Напишите письмо в Санлукар с просьбой разрешить вам отправиться на Восток. Америго отошлет его через францисканцев, у которых, если не ошибаюсь, нашел приют брат Антонио Марчена, ваш приятель. Мы доставим вам ответ на Родос. Хотя, безусловно, прежде вы должны узнать, в чем заключается наше предложение.
Маэсе Фичино был не иначе как волшебником или прорицателем. Либо брат Антонио случайно проговорился. Не хотелось огульно обвинять его, но именно по его милости Тафур попал в столь безвыходное положение. Он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, слыша урчание в своем желудке. Фичино подал знак, и Веспуччи вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. Тафур обратился в слух, но перед его мысленным взором почему-то возникла танцующая Симонетта. Он сможет вновь увидеть ее завтра. Ее платок до сих пор у него.
– Никогда и никому не рассказывайте о том, что вы сейчас услышите, – произнес Фичино.
Его голос словно рассеял полумрак кабинета. Тафур потом часто вспоминал эти слова.
– Вы когда-нибудь слышали о Гермесе Трисмегисте?
Каноник встал и достал с полки книгу. Потом, поднявшись на цыпочки, дотянулся до кожаного цилиндра на верхней полке и тоже положил его на стол. Из лампы посыпались искры, когда он садился на прежнее место.
Тафуру вспомнилось изможденное лицо Мануэля Бенассара. Что-то такое толковал ему старый еврей о знаменитом Гермесе. Но это было в тот вечер, когда неподалеку Кармен с Тересой шили, сидя у окошка.